Ночка
Шрифт:
– Я все же с тобой не согласна, – робко возражает Катя.
– Да я и не ищу согласия или понимания. Мне уже пох. Единственное, что я сейчас сильно ищу, больше всего на свете – это чертову зажигалку! Слушай, сил совсем нет, ты не могла бы попросить у кого-нибудь зажигалку?
Катя испуганно отстраняется от подруги:
– Нет-нет, ты же знаешь, что я не могу просить что-то у кого-то. Мне неудобно. Тем более зажигалку. Еще подумают, что я курю.
Женя обреченно закатывает глаза:
– О, Господи! Что за вечер? Что за подруги? Как ты собираешься жить в этом жестоком,
Девушка буквально сползает со стойки и плетется в гремящий музыкальными новинками зал, где творится самая настоящая вакханалия, праздник жизни. У Кати звонит телефон, на экране высвечивается женщина с усталой улыбкой и надписью «Мамочка».
– Да, мамулечка, – щебечет Катя в телефон, заботливо прикрывая динамик от всепроникающего шума, – я еще в клубе. Ну что ты, родненькая, конечно я помню, что завтра экзамен, просто Женьке так плохо сегодня, я не могу бросить ее одну. Нет-нет, что ты? Я недолго. Еще максимум полчасика и домой. Я же все понимаю. Да, родненькая, я тоже люблю тебя. Да нет, ждать не надо. Поздно уже. Ложись спать, я на такси и скоро дома. Да. Все, пока-пока, целую.
Тем временем возвращается абсолютно умиротворенная Женя с дымящейся сигаретой. И довольно стремительно тут же оказывается бармен.
– Здесь не курят, – строго бросает он.
– Отвали, – беззлобно отвечает Женя, заметно расслабленная сигаретой – не курят… но я надеюсь хоть наливают? Водки, попросили же. Не видишь у девушки личная драма.
Бармен на удивление смиренно уходит.
– Кто звонил? – любопытствует Женя. – Димка?
– Нет, мама.
– А Димка точно приедет?
– Конечно, – буквально расплывается в улыбке Катя, – он же обещал. Представляешь, ищет любую возможность, чтобы мы увиделись.
– Ну-ну. Значит у вас все хорошо? – вяло интересуется Женя, небрежно стряхивая пепел на пол. Взгляд ее отрешенно скользит по полкам с выпивкой.
– Еще как, у нас такая любовь… – оживляется Катя и тут же, спохватившись, осекается. – Ой, прости.
– За что? – криво улыбается Женька. – Вокруг же не одни только мудаки, есть и хорошие парни, которые тоже кому-то же достаются. И если один такой обитатель Красной книги достался моей подружке, я только рада. Хоть расскажешь мне из первых уст – как это бывает.
Катя еще больше смущается:
– Спасибо, милая. Мы обязательно подберем тебе такого же достойного.
Женя сильно и вдумчиво затягивается сигаретой. Выдыхает огромное облако сизого дыма и медленно, словно пробуя каждое слово на вкус, цедит:
– К сожалению, не все достойные люди – это именно те мужики, о которых я реально мечтаю и прямо жду в своей жизни. Многие из них ужасные зануды и дебилы. А знаешь… знаешь, может мне и не надо нормального? Может мой вариант – это как раз и есть вот такое убожество, как Макс, который прожигает все деньги в карты, волочится за любой давалкой, который об меня ноги вытирает и, которому на меня в общем-то похер, но я же его люблю за что-то. Кто-то же должен их любить. Всем нужна любовь. Значит и его есть за что. А то, что я не знаю за что – так это может просто я тупая? А? Я тупая? Скажи мне правду.
Женя приобнимает подругу и упирается своим лбом в ее, обдавая ее перегаром и остатками дыма.
– Нет, ты просто пьяненькая – морщится Катя, слегка отстраняясь. – Может хватит?
– Нет, подруга не хватит. Я только-только подбираюсь к истине, очищаю сознание от всякого хлама.
Катя беспокойно смотрит на часы.
– Время-то тикает. Где же Дима?
– А что, уже поздно для хорошей девочки?
– Я же тебе говорила – у меня завтра экзамен по финансам. Нужно хорошенько выспаться.
– Подумаешь, экзамен, – подругу явно забавляет этот аргумент. – Разве спасет он когда вокруг столько говна творится… Разве же огородит он тебя от этой беспросветной чернухи, от этих ублюдских людей. Оглянись вокруг! Это же мрази… Что им твой экзамен? Твои финансы? Если, конечно, ты не желаешь поделиться ими с ними.
Катя брезгливо морщится:
– Зачем ты так? Не надо. Во-первых, не все… эммм… плохие люди, а, во-вторых, этот экзамен еще как оградит. От него зависит мой красный диплом и хорошая профессия, перспективы в жизни. Я не могу перейти на второй курс с четверкой. Это совершенно исключено! Поэтому мне просто необходимо хорошенько выспаться. А хотя кому я рассказываю…
Женя буквально взрывается:
– Да как ты можешь? Ты же видишь, что подруге плохо. И собираешься ее бросить? Ты можешь хоть раз принести в жертву что-то важное для тебя, во имя ближнего своего?
Катя приобнимает ее и целует в щеку.
– Ты же знаешь – я всегда готова помочь человеку, особенно единственной подруге. Но сегодня не могу. Прости меня, не могу. Прощаешь?
– Тоже мне, подружка…
Бармен, наконец, приносит водку. Женя молча берет стакан, поднимает его во благо кого-то невидимого и залпом выпивает, не закусывая.
Катя страдальчески наблюдает за всем процессом. Затем осторожно касается плеча подруги:
– Но, если хочешь, по пути я могу завести тебя домой. Серьезно. Просто ты не понимаешь. Я не могу здесь долго задерживаться. Это действительно сложный предмет, я к нему много готовилась и должна быть завтра на высоте.
Женя подпирает голову рукой, лицо ее обретает какие-то неприятные черты:
– Впрочем, как всегда и везде. Не надоело?
– Что?
И без того большие, катины глаза расширяются до предела, она с непониманием смотрит на подругу.
– Что-что? – грубовато передразнивает ее брюнетка. – Да вот это твое постоянное стремление быть, как ты говоришь, на высоте. Везде быть лучшей, тихой, доброй, заботливой. Учиться на «пять», слушать маму, не иметь никакого собственного мнения – лишь бы только всем нравиться. Не пить, не курить. Всем «спасибо», «пожалуйста». Как героиня дешевых любовных романов девятнадцатого века… А может хорош этой показухи, а? Может, ну ее? Ну всем же все понятно. Ты всем все доказала, уже же можно и расслабиться. Будь собой – такой, какая ты есть на самом деле. Выпусти своих демонов наружу! Хоть раз дай им глоток свободы. Прими эту жизнь, не пытаясь угодить ей. Слабо?