Ночная бабочка. Кто же виноват?
Шрифт:
– Думаю, что часам к семи подъеду, – в раздумье изрек я.
А на большее рассчитывать я не мог. В лучшем случае Вике нужно будет вернуться домой к шести, а в худшем – мы вообще с ней не увидимся.
– Утра?
– Хотелось бы. Но это исключено...
Вика жила на Череповецкой улице в районе Дмитровского шоссе. Через полчаса я был на месте. Еще полчаса я искал работающий телефон-автомат. Нашел, позвонил. Трубку сняла Вика.
– Через три минуты буду возле подъезда. Белая «Волга», –
– Круто! – услышал я несвойственное для нее, как мне показалось, восклицание. – Я уже готова, жди в машине...
Каково же было мое удивление, когда ко мне в машину без всякого приглашения сел какой-то молоденький парнишка. Короткие вихрастые волосы, еще не оформившееся детское личико, тонкая шея, смешно торчащая из широкого ворота синтепоновой куртки. Но это удивление было лишь легким колыханием по сравнению со штормовым изумлением, когда услышал его голос.
– Чего уставился? – спросил он.
Это был Викин голос. Чистой воды ее голос. Ну разве что наглость и нахрапистость этого юнца можно было сравнить с каплями дегтя в бочку чистейшего меда...
Признаться, мне стоило труда оторвать нижнюю челюсть от груди, к которой она прилипла.
– Ты кто такой? – через силу спросил я.
– Сашка меня зовут. Викина сестра. А что?
– Сашка?.. Сестра?! Я думал, ты парень... – ошеломленно протянул я.
– Индюк тоже думал... Александра меня зовут. Если короче, то Сашка. Чего тут непонятного?..
– Убил ты меня, Сашка. То есть убила... Наповал сразила, – честно признался я.
– Извини, живой воды у меня нет. И мертвой тоже. Оживить не смогу. Да и нужен ты мне... – ухмыльнулся сорванец.
То есть ухмыльнулась... Да, если вглядеться, было в чертах ее лица что-то женское. Но все же Сашка больше смахивала на пацана, нежели на девчонку. Может, короткая прическа тому виной, может, полное отсутствие косметики... Да и какая косметика может быть, если ему... то есть ей... в общем, самое большее лет четырнадцать.
– Что, не нравлюсь?
– Да нет, парень ты ничего, – насмешливо, с прищуром глянула на меня Сашка. – Даже очень... Но мне еще рано парнями интересоваться. Ну, в том смысле, в каком Вика интересуется...
– А в каком смысле Вика ими интересуется?
– Ну вот, ляпнула, что называется. А ты лихо стрелки на нее перевел! Ну ты гусь, скажу я тебе!
– А ты трясогузка.
– Ты еще гадким утенком меня назови! – напыжилась Сашка.
– А ты не хорохорься, и не назову!..
– Ладно, успокойся. Нормально все. Ну, загнула малость, с кем не бывает...
– Сколько тебе лет, малость?
– Да не я малость... Четырнадцать... А что?
– Да нет, ничего. Это я так спросил, к слову.
– Это тоже к слову?
– Нет, это к кульминации момента. Извини, но меня Вика интересует, а не ты...
– Да я знаю! Вика у нас – о-хо-хо! А я так, не пришейся...
– И ты будешь о-хо-хо, когда вырастешь.
– А не буду. Не хочу потому что... Я, думаешь, чего под пацана ряжусь? А чтобы папина крыша на меня не съехала. Вику вон как придавило – ни вздохнуть ни чихнуть... Я вообще поражаюсь, как она тебе телефон свой дала? Она ж отца как огня боится...
– Пусть боится.
– Не хочешь, чтобы она с другими гуляла? – засмеялась Сашка. – Все не хотят...
– Кто все?
– Ты, наверное, думаешь, что один такой? У нее много ухажеров. Только папка никого к ней не подпускает. И тебе не обломится. Он ведь такой, что и по голове настучать может...
– А за тебя?
– Что за меня?
– Ты вот в машине со мной сидишь, треплешься. А люди потом твоему отцу скажут...
– Ну, скажут. И я скажу, что ничего такого не было... Я же говорю, он за мной, как за Викой, не дрожит... Мне иногда кажется, что я для него вообще не существую...
В голосе маленькой девочки явно прозвучала детская обида – по большей части надуманная, но в принципе вполне реальная. Очень даже могло быть, что Аркадий Васильевич любил младшую дочь меньше, чем старшую. Может быть, потому что Вика – уже прекрасный лебедь, а Сашка – гадкий утенок, который из кожи вон лезет, чтобы доказать свое право на место под солнцем... Мне стало жаль эту пусть и не совсем милую, но трогательно смешную пташку.
– Сашуль, может, ты все-таки скажешь, где Вика? – спросил я.
– Может, и скажу... В институте она. Отец настоял... А у меня каникулы... Извини, что я Викой прикинулась. Просто вдруг грустно стало. Только и слышно «Вика», «Вика», а до меня и дела никому нет... Только не подумай, я не ревную. Я Вику очень люблю. И если вдруг ее обидишь, будешь иметь дело не только с отцом, но и со мной...
– А мне совсем не страшно, – улыбнулся я. – Потому что я не собираюсь ее обижать...
– Что, любовь? – насмешливо хмыкнула Сашка.
– Ну а ты сама как думаешь?
– А-а, влюбился!.. Только тебе ничего не светит, – не совсем уверенно предупредила она.
– Почему?
– Ну, не знаю... А может, и светит... Это же ты с ними в поезде сегодня ехал?
– И вчера тоже.
– Они говорили, что какой-то парень военный был...
– Старший сержант воздушно-десантных войск.
– Это ты-то сержант!.. Ну да, парень, я смотрю, ты ничего. Видный!..
– Ну спасибо...
– Спасибо Вике своей будешь говорить. Если отец тебя не убьет...