Ночная фиалка

Мей Дебора

Этот довод, приведенный тоном легкого упрека, наполнил досадой душу девушки. Виола сама прекрасно понимала, что ее благодетельница всем сердцем желала ей совсем иной доли, но разве ее вина, что все складывается совершенно иначе… Девушка опустила голову и сказала с отчаянием:

— Но вы только подумайте, как это может быть интересно! Возможно, я буду работать у писателя, который станет очень известным. — Очень сомнительно, дорогая, — мадам де Ланж недоверчиво покачала головой. — Я не думаю,

что в наше время может появиться автор, равный нашим гениальным писателям прошлого века. Не хочешь ли кофе, милая?

Когда они устроились за маленьким столиком у окна, горничная доложила о визите баронессы де Солиньяк и ее сестры мадемуазель Дорвиль. Радостно приветствуя Виолу, мадемуазель Дорвиль тут же потребовала от девушки объяснений, почему она так долго не навещала своих друзей.

Стараясь не вызывать у дам волнений, Виола попыталась объяснить, что значит работать за деньги и ложиться спать за полночь. Выслушав ее, баронесса понимающе качнула годовой и заметила, что девушка очень хорошо сделала, не забыв о старых приятельницах своей покровительницы.

— Вы уже навели лоск в вашей новой квартире, дорогая? — поинтересовалась мадам де Солиньяк.

Виола смутилась, не зная, как выкрутиться. Лгать ей совсем не хотелось и нужно было найти повод, чтобы остановить дальнейшие расспросы о жилье, которое она уже не в состоянии содержать.

— Я еще не решила, что сделать. Не люблю спешить.

— Очень мудро, — согласно кивнула мадемуазель Дорвиль. — Вы всегда были разумной девушкой, Виола. Мы очень беспокоились о вас, но я знала, что у вас все будет в порядке.

— О да, мадемуазель Жанна.

— Виола говорит, что решила заняться перепиской бумаг, — обвинительным тоном провозгласила мадам де Ланж. — Я уже объяснила ей, что мне это не нравится.

— Конечно, нет! — баронесса, задрожав от возмущения, поставила чашку на стол. — Это совершенно недопустимо и неприлично.

— Но… видите ли, мне нельзя оставаться у мадам Лили, — запнувшись, принялась объяснять Виола, стараясь избежать подробностей щекотливой причины своего увольнения.

— В таком случае, конечно, следует найти что-либо другое для вас, — вздохнув, качнула головой баронесса де Солиньяк. — Что мы можем сделать для вас?

Виола с благодарностью взглянула на нее:

— О, для меня будет огромным счастьем, если я смогу получить от вас рекомендательные письма, — она запнулась, почувствовав холодок недовольства от ее просьбы. — Хотя бы несколько слов. Для вас это не составит труда, вы так добры… — она закусила губу, произнеся эти беспорядочные слова.

— Мы подумаем, — сказала мадам де Ланж. — Это не значит, что мы не хотим тебя рекомендовать, Виола. Но… может быть, тебе не следовало так поспешно оставлять салон мадам Лили.

— Но, мадам…

— Прислушайтесь к мудрому совету, милочка. Переписчица бумаг — это не для вас, — твердым голосом высказала свои соображения баронесса.

— У вас будут постоянно грязные руки от чернил, — добавила мадемуазель Солиньяк.

— Для таких поручений найдутся люди из низших слоев, — ноздри баронессы негодующе раздувались. — Боже мой, работать на этих непризнанных гениев! Вся эта богема… Возможно, вам придется общаться с актерами!

— Какой ужас! Актеры! — пропищала мадемуазель Солиньяк.

— Конечно, Виола вполне может получить задание переписать для них роли. Или же вас могут заставить работать на юристов и записывать все эти их кошмарные дела об убийствах и грабежах!

Все три дамы с упреком взглянули на Виолу. Она опустила глаза от смущения и отпила глоток чая. Девушка с удовольствием съела бы еще несколько маленьких пирожных, но это было бы неприлично.

— Мы желаем вам всего самого лучшего, наша дорогая Виола. Мадемуазель Аделаида завещала нам позаботиться о вашем будущем. Приходите снова в следующую пятницу, и мы обо всем договоримся.

Виола провела остаток дня, сидя в приемной агентства по найму. Ее беседа с мадемуазель Каро пошла не столь гладко с того момента, когда та узнала, что у Виолы нет письменной рекомендации с прежней работы.

Девушка с надеждой упомянула о своих знакомствах с дамами из Сент-Дени.

— Я ничего не слышала об этих дамах, — в голосе мадемуазель Каро звучало разочарование. — Вы в родстве с ними?

Виола опустила взгляд.

— Нет, мадемуазель, — пробормотала она.

— А кто ваши родственники?

— У меня нет семьи, они все умерли, мадемуазель.

— Очень сожалею, — сказала мадемуазель Каро официальным тоном. — И все-таки каково ваше происхождение? Предусмотрительный наниматель пожелает узнать, кто вы, учитывая вашу непонятную историю ухода с предыдущей работы. Сейчас так много недоразумений, столько разных опасных людей повсюду: социалисты, горничные, которые убивают своих хозяев. Вы, конечно, слышали о кошмаре с улицы Вустер?

— Нет, — пожала плечами Виола.

— Странно, — мадемуазель Каро удивленно подняла брови. — Это было во всех газетах. Служанка зарезала бедную старую вдову и сварила хозяйку в ее же собственном котле. И это не единичный случай. Париж дрожит от негодования, когда в прессу просачиваются истории о слугах, убивающих своих хозяев. Все это делает нанимателей очень подозрительными. Вы не англичанка, надеюсь?

— Я — парижанка, — Виола произнесла это с усилием, опасаясь дальнейших расспросов о своем происхождении.