Шрифт:
Железнова Алла Александровна
Ночная гостья
Последний День года. Часы с утра тикают беспокойно, стрелки суетятся, стараясь обогнать друг друга. Они бегут вперед - туда, к началу... или концу.
За окном мерцают снежинки, ложатся легким пухом на подоконник.
Наконец, посветлело, и фонарь возле дома погас. Сразу снег превратился из золотого в белый. Зазвенели сосульки - их мороз тронул за нос.
В комнате стало тихо-тихо. Если очень приглядеться - можно было заметить, как за разноцветными искрами елочного дождя блестят
Тем временем, пока на ель развешивали последние украшения, случайная гостья печально размышляла.
"Как вкусно пахнет с того аппетитного стола, что стоит у окна, неподалеку. Как давно я не ела горячей еды, не надевала миниатюрные туфельки и воздушное платье, розовое, словно рассветное облако. А вальс? Последний раз я танцевала с отцом... много лет назад".
При слове отец, в сознании вырисовался образ статного мужчины, с темными волосами, собранными в хвост на затылке, и лицом... которое уже давно стерлось из памяти молодой графини, попавшей под наказание лесного духа.
Теперь она вынуждена существовать в образе птицы, и жить в лесу, в дали от дома. Но сегодня, ранним утром, сморенная голодом и морозом, совушка проспала тот момент, когда ель доставили в чужой дом: полный ярких огней, слепящих ее, и, в то же время, согревающих, дарящих забытый уют.
Наконец, прислуга покинула комнату, и бурая совушка сделала несколько осторожных шагов вперед, выглядывая плоской мордочкой из-за пушистых веточек.
– Шоколад!
– вздохнула она изумленно и радостно, но, внезапно, совесть ее заныла.
Воровать она не любила. Питалась объедками и мышами. Заяц для нее крупноват, да, и жалко его. Но, далекие впечатления о вкусном лакомстве заставили ее брюшко заурчать.
– Всего кусочек! Я много не возьму, - пыталась убедить она сама себя, и расправила крылья, спланировав вниз.
Но каков же был ее страх, когда совушка осознала, что затекшие крылышки занемели, и ожидаемый взмах не удался. Едва успев уцепиться крючковатым клювом за край стола, она подтянулась, неуклюже цепляясь когтистыми лапками в матерчатую белоснежную скатерть.
Перед ней лежали фрукты, нетронутые салаты, аккуратно нарезанный вяленый окорок. Но все это было лишь едой, замену которой она уже научилась находить. Настоящим же искушением для нее сейчас была маленькая надкусанная шоколадка, что лежала распакованной на половину. Похоже, это сладкий Дед Мороз. Но кто-то его уже успел ополовинить украдкой.
Отщипнув кусочек желаемого лакомства, заколдованная графиня прикрыла глазки от блаженства. Могла бы сова плакать, сейчас бы непременно по пушистой мордочке скатилась одинокая слезинка, горя и радости.
Внезапно, дверь зала резко открылась, напугав своим скрипом пернатое создание. Совушка не удержалась на краю стола и упала, вцепившись коготками в первое, что попало в лапки. Это была оставшаяся часть шоколадки. С громким шмяком птица упала на спину, раскинув обессилено в разные стороны крылья, привлекая внимание вошедшего.
Это был мальчик, лет пяти, который вернулся за недоеденным Дедом Морозом. Сейчас он стоял и смотрел, как охваченная болью птица пыталась развернуться и подняться, суматошно хлопая крыльями. Ребенок, оценив ее трагические попытки, подбежал и протянул ручки в надежде помочь, но тем самым еще больше напугал гостью.
– Не бойся! Хорошая птичка, - заботливо произнес ребенок, привлекая на себя ее внимание.
Все же, ему удалось подхватить сову двумя руками, и заключить в теплые объятья, придерживая крылышки. Глазастое чудо перестало трепыхаться и притаилось.
– Как ты здесь оказалась?
– спросил мальчик, поглаживая бурые перья, и смотря на шоколадку, тающую на полу.
– Ты пришла поесть?
Темнокудрый мальчонка отстранил ее от себя и заглянул в широкие черные глаза.
– Ты знаешь, я скажу тебе по секрету: я тоже кушать хочу, шоколадку. Папа всегда велит мне есть каши, мясо, супчики. А я, может, конфеты хочу? Или мороженое. Но он мне пальцем грозит.
Совушка насмешливо "чирикнула" и, наконец, расслабилась, позволив ребенку себя потискать.
– Меня зовут Алев, - представился он гордо, поставив птицу на стол.
– А тебя?
Заколдованная графиня наклонила голову набок, не зная, как ему ответить.
– Галя? Очень приятно!
Кажется, глаза у совушки округлились еще больше, хотя куда им. Настолько она была поражена фантазией заигравшегося с ней мальчика, что не заметила, как он поднес ей кусочек новой шоколадки, в который она вцепилась с обожанием.
– Алев, - прогремел голос мужчины в проеме дверей, заставив птицу подавиться.
– Ты опять ешь сладкое? Я же просил тебя, подождать еще час. Никуда он от тебя... не убежит.
Закончил ошеломленно вошедший, элегантно одетый, мужчина, заприметивший на столе напуганную, до смерти, сову, которая вот-вот грохнется в, вполне себе, человеческий обморок. Его темные волосы собраны в хвост, ровная осанка, широкие плечи, узкое аристократическое лицо с миндалевидным разрезом карих глаз, тонкие губы... Он очень походил на отца заколдованной графини, но с одним лишь отличием: прошло много лет, и он не мог выглядеть вот так, достаточно зрелым, но и не пожилым. Седина лишь немного тронула его виски, что отнюдь не говорит о его старости.
– Сова? Как она сюда попала?
– огляделся лорд, в поисках открытого окна.
– Сынок, осторожно. Она может вцепиться в тебя своим клювом. Гляди, какой он острый.
– Нет, папа. Мы с ней дружим и ее зовут Галя!
– уверенно заявил мальчик, подхватывая и обнимая новую подругу.
– Мы кушали шоколадку вместе!
– Алев, птицы не едят шоколад, - пытался разуверить его отец.
– А Галя ест. Смотри!
– поднес совушке еще один кусочек ребенок.
Но птичка, итак очень напуганная, сильнее вжалась мальчонке подмышку, боясь высунуть нос.