Ночное пламя (Ночь нашей любви)

Дрейк Шеннон

Рагнор был недалек от истины. Вскоре после резни в Берике английский король потребовал, чтобы шотландские землевладельцы принесли ему клятву верности. Более двух тысяч знатных лордов, включая претендентов на шотландский трон, присягнули, а многие из тех, кто воспротивился диктату Эдуарда, вскоре были предательски убиты. Аррен не сомневался, что его отец разделил их судьбу, как не сомневался и в том, что Ангуса Дэрроу специально подослали убить его.

— Конечно, Эдуард попытается лишить меня всего, но захватить и удержать — это разные вещи. В один прекрасный

день Шотландия станет нашей. Да и что с меня теперь возьмешь? Остались только обугленные руины, выжженные поля, мои люди скрываются в лесах.

— Но ты же о них заботишься.

— Ты хочешь сказать, что мы грабим для них.

— Мы возвращаем награбленное, перехватывая шотландское добро, которое эти мародеры везут в Англию.

— Пожалуй. И в конце концов вернем себе Шотландию.

— Ты веришь в нашу победу? Или это прекрасная мечта? — спросил Рагнор.

— Не становишься ли ты больше меланхоликом, чем воином?

Рагнор усмехнулся:

— Я? Ведь я потомок отчаянных берсеркеров, а они сражаются, даже когда не знают ради чего. И все-таки мне хочется думать, что мы доживем до того дня, когда Шотландия будет принадлежать шотландцам.

— О да!

— За это не грех и выпить, а? Эль здесь просто исключительный. — Наполнив две кружки из стоявшего на столе кувшина, Рагнор протянул одну другу и сделал несколько больших глотков.

— За жизнь! — провозгласил Аррен. Голова у него раскалывалась. Больше всего ему хотелось лечь в горячую воду, чтобы смыть пот, грязь и засохшую кровь, а потом отоспаться. — Рагнор, позови слугу, которому можно доверять. Кто охраняет башню?

— Молодой Нил из Пертшира. Заступил на рассвете вместо Томаса Гранта.

— Отлично. В полдень отправь туда Джошуа Мартина. И поставь самых зорких парней на стены. Вряд ли нас побеспокоят до утра, но…

— Я еще не собираюсь ложиться, а потом Джей присмотрит за всем. Не беспокойся, Аррен, мы прикроем твою спину, пока ты будешь спать. — Он помолчал, явно колеблясь.

— В чем дело?

— Знаешь, я не оспариваю твое право на месть, но… Очень уж она странная, эта хозяйка Шокейна. Совсем не такая, как мы думали.

— Неужели? — буркнул Аррен, недовольный тем, что каждый лезет к нему со своим мнением о невесте Дэрроу.

— Согласись, ведь мы ожидали увидеть дурочку или холодную, расчетливую стерву, вдохновленную Дэрроу пить человеческую кровь, лишь бы выслужиться перед Эдуардом. Мы просто в изумлении. Она совсем не такая. Смелая, решительная… самый отважный воин в замке, можно сказать.

— Похоже, все уже обсудили леди Кайру? — поинтересовался Аррен, удивляясь, почему это его так бесит.

— Да.

— И нашли ее привлекательной?

— Вполне благородной.

— Ну, кое-кто может счесть благородным и Эдуарда. А он только благородный мясник.

— Не кипятись, Аррен. Да, мы признаем ее достоинства, но прежде всего беспокоимся о тебе. Каждый из нас разделяет твой гнев и боль, мы никогда не забудем того, что произошло в Хокс-Кейне. Ты имеешь право на все, принадлежащее Дэрроу. Мерзавец должен

умереть тысячу раз, а потом вечно гореть в аду. Его женщина по справедливости твоя. Но ты не боишься проснуться с ее ножом в горле?

— Я не дам ей такой возможности, — ответил Аррен. — Она не застанет меня врасплох.

Рагнор с сомнением посмотрел на него, затем неохотно кивнул. Услышав шаги, друзья обернулись. В зал вошел худощавый мужчина небольшого роста с темными живыми глазами и сединой в волосах. Он был в простой рубахе из беленого холста и теплых шерстяных штанах. Аррен подумал, уж не скинул ли он только что верхнюю одежду с гербами Кинси.

— Почтенные сэры, могу ли я видеть… — Человек осекся. — Сэр Аррен?

— Да. Разве мы встречались?

— Истинно так, сэр, хоть вы и запамятовали. Я был грумом, когда вы приезжали в замок со своим батюшкой. Меня зовут Гастон. — Он добродушно усмехнулся. — Вы, добрый сэр, тогда вытащили меня прямо из-под копыт серого жеребца.

Аррен улыбнулся, вспомнив тот случай.

— Тебя нельзя подпускать к стойлу. Ты не любишь коней.

— Я их ненавижу, сэр, да и они меня тоже не жалуют. — Гастон посерьезнел. — Сэр, простите мою болтливость, я пришел узнать, не нужно ли вам чего.

— Ты волен говорить когда пожелаешь. Наверное, ты уже главный среди здешней прислуги?

— Иногда.

— Иногда?

— Если лорд Дэрроу в замке, ему прислуживают собственные люди.

Аррен взглянул на Рагнора, пряча довольную усмешку. Разногласия между слугами были им на руку.

— Они уехали вместе с ним?

— Да, сэр. Они сопровождают его повсюду. Я бритт и, по мнению лорда Дэрроу, намного хуже слуг из Суссекса. Однако смею заверить вас, сэр, я не только отлично знаю свое дело, но и чрезвычайно признателен вам за то, что вы захватили Шокейн, завладели его богатствами… и пощадили обитателей.

— Я не людоед и не сомневаюсь в твоих способностях, Гастон. Распорядись, чтобы мне приготовили ванну в комнате восточной башни. Я бы также не отказался от большой кружки вашего прекрасного эля. Ты можешь все это устроить, да побыстрее?

Гастон нахмурился:

— Конечно, сэр. Только я слышал, в восточной башне разместилась леди Кайра.

— Да, она там, — невозмутимо ответил Аррен.

Впервые на лице бритта промелькнуло осуждение, но он постарался его скрыть.

— Тогда, сэр, вы должны помнить, что я поступил на службу к старому лорду, а его дочь — христианка…

— Мы все добрые христиане, Гастон. И если ты дорожишь своим местом, делай то, что я тебе велел.

— Да, сэр, — поклонился слуга. — Все будет исполнено.

Он вышел из главного зала и быстро отправился в кухню.

— Похоже, у леди есть сторонники, — заметил Рагнор.

— Этого следовало ожидать. Налей мне эля. Итак, за Шотландию! За наших убитых собратьев!

— За тех, кого мы потеряли! — сказал Рагнор и, взглянув на друга, прибавил: — Может, выпьем за месть?

— За месть. — Аррен осушил кружку, чувствуя, как эль наконец-то ударил в голову.