Шрифт:
Трепещущий всплеск пси-энергии. Внезапное яркое впечатление бегства и попыток спрятаться, жуткий страх перед преследователем, скрыться от которого невозможно…
У Тэлзи перехватило дыхание. Ее разум мгновенно создал пси-экран, блокируя импульсы, приходящие извне. Ментальные образы и ощущения преследуемого сразу пропали, коснувшись ее лишь на долю секунды, но девушка еще долго пролежала неподвижно с закрытыми глазами. Пульс выбивал барабанную дробь примитивной тревоги. Последний час она тревожно дремала, смутно улавливая ментальные следы многочисленной живности, населяющей парк на многие километры вокруг. Может быть, она попросту заснула и увидела начало сна?..
Возможно, решила она, но маловероятно. Она расслабилась еще недостаточно,
Помедлив, она все же ослабила блокирующий экран и позволила сознанию вновь раскинуться по округе, одновременно протянув быстро ищущую ментальную ниточку с репликой уловленной недавно структуры. Если эта ниточка коснется разума, породившего исходную структуру, она может принести моментальную вспышку эхо-подробностей и новую информацию — при условии, что этот разум еще жив и способен отвечать.
Но в это Тэлзи уже не верилось. За мгновение контакта у нее создалось впечатление, что до смерти его отделяет всего несколько секунд.
Вокруг нее вновь постепенно нарастало бормотание ментального шума — переменный пульс жизни и пси-энергий, постепенно ослабляющийся с расстоянием, — источником которого были ее спутники, животные на равнине и в горах, и тусклая эманация растений. Но яркие и тревожные ощущения пропали бесследно.
Тэлзи открыла глаза и взглянула на своих спутников, сидящих вокруг костра Временный лагерь располагался в самом устье Цильского ущелья, и жили в нем одиннадцать студентов третьего и четвертого курсов колледжа Пехенрон, решивших провести осенние каникулы в парке Мелна. Старшему было двадцать два, а ей, Тэлзи Амбердон, самой младшей — пятнадцать. Присутствовал и огромный белый пес Чомир, принадлежащий одной из подруг Тэлзи, которая в связи с особой датой предпочла отправиться на время каникул не в пеший поход, а в космический круиз. В межпланетном лайнере Чомир был бы лишним, и Тэлзи взяла его с собой в парк.
Когда стало темнеть, студенты разожгли костер там, где огромное Цильское ущелье открывалось горловиной на холмистую равнину. По обе стороны от лагеря возвышались стены ущелья, сглаженные вечнозеленой растительностью; метрах в ста от них река Цил, быстрый и нервный поток, каскадом срывалась в долину со скалистых уступов. Парни натянули полупрозрачный зеленый навес, под ним разложили спальные мешки. Но Гиккез и еще две девушки уже заявили, что спать намерены в аэрокарах, подняв их на десяток метров над землей.
А ведь рейнджеры парка заверили их, что подобные меры предосторожности излишни. Парк Мелна кишел местной живностью — по этой причине ему, в конце концов, и присвоили статус парка — но все эти животные были совершенно неагрессивными по отношению к посетителям. Что же касается браконьеров, то в парке было намного безопаснее, чем в городах планеты. Полеты над ним не разрешались, и всё посетители попадали туда через несколько пропускных станций, где на двигатели аэрокаров ставили опечатанные ограничители мощности, лимитирующие потолок полета до пятидесяти метров, а скорость — до тридцати километров в час Ограничения не распространялись лишь на аэрокары рейнджеров, и лишь рейнджеры имели право носить оружие.
Все это делало парк Мелна настоящим оазисом спокойствия. Но чем сильнее темнело вокруг, тем ярче разгорались звезды крупного скопления вокруг Орадо, пока небо не запылало великолепием, захватывающим дух. А некоторые из студентов, вроде Гиккез, не привыкли к такому сверканию, поскольку редко ночевали за пределами городов, где в конце дня небо постепенно закрывали ночные экраны, удовлетворяя древнюю расовую потребность людей спать в полной темноте.
Здесь же ночь оставалась неуверенными сумерками, пока где-то далеко в ущелье не застонал ветер, а через горы не перевалили черные грозовые облака, накатываясь
— У меня такое чувство, — заметила Гиккез, разглядывая стены Цильского ущелья, — что оттуда в любой момент может выскочить что-нибудь такое, вроде медведя-баюна или «призрака»!
Некоторые, из молодых людей рассмеялись, но сделали это неуверенно.
— Ерунда! — возразила Валайя. — Таких животных в парке Мелна нет уже лет полсотни. — Она взглянула на группку, собравшуюся возле Тэлзи — Верно, Поллард?
Поллард, старший по возрасту из парней, специализировался в области биологии, что, возможно, и сделало его в глазах Валайи авторитетом по части медведей-баюнов и «призраков» — как прозвали другого местного хищника.
Поллард кивнул:
— Этих тварей еще можно встретить в крупных охотничьих заказниках на севере. Но в общественных парках, естественно, не держат животных, имеющих привычку закусывать посетителями. И все, кого ты здесь встретишь, Гиккез, убегут от тебя охотнее, чем ты от них.
— О, а это о многом говорит! — весело добавил Риш. Остальные снова рассмеялись, а Гиккез обиженно надулась.
Тзлэи слушала их перепалку краем уха — ее охватила усталость, временно отстранившая девушку от приятелей. От пропускной станции они несколько часов летели в трех аэрокарах над лесистыми равнинами, медленно огибая пологие холмы. Затем, добравшись до Цильского ущелья, где решили разбить лагерь, она вместе с Ришем и Данкером, двумя членами образовавшегося в Пехенроне клуба ее личных поклонников, около часа ловили рыбу в протекавшей по ущелью речушке, а это означало еще и перемещение по каньону вверх-вниз. Они получили массу удовольствия и наловили столько рыбы, что ее хватило на ужин для всех, но на рыбалке пришлось и балансировать на скользких камнях, и брести в бурной холодной воде. Отсюда неизбежные падения, во время одного из которых Тэлзи разбила свой наручный коммуникатор.
В сонливости и усталости после таких упражнений не было ничего удивительного. Удивительным было то, что, несмотря на усталость, она никак не могла расслабиться полностью. Как правило, оказываясь на природе, причем где угодно, она ощущала себя как дома. Но нечто неуловимое, присущее только этому месту; начало ее тревожить. Поначалу она ничего не заметила и подсмеивалась вместе с остальными над Гиккез, когда та начала высказывать скверные предчувствия. Но когда Тэлзи после ужина улеглась, отдавшись во власть приятной мускульной усталости, то ощутила еле заметную напряженность. Казалось, атмосфера в парке Мелна медленно меняется. В нее закрадывается некий намек на дикость и жестокость, на скрытые до поры до времени ужасы. Тэлзи поймала себя на том, что мысленно вглядывается через плечо в тени под деревьями, точно там и в самом деле притаился баюн или плотоядный «призрак».
А потом, пребывая в этом неустойчивом состоянии полубодрствования-полудремы, она внезапно уловила тот всплеск эмоции, похожий на яркий мгновенный образ из сна, в котором некто отчаянно убегали прятался от преследователя. Охваченному ужасом человеку-жертве преследователь виделся в полумраке силуэтом какого-то животного, крупного и проворного, но без каких-либо подробностей.
А потом через эту сцену промчался трепещущий всплеск пси-энергии…
Тэлзи заерзала и облизала губы. Картина была леденяще четкой; если подобное животное реально существовало, то наверняка жертва погибла несколько секунд спустя. Учитывая это, не было нужды заставлять себя принимать быстрые решения. В конце концов, это могло быть и просто всплывшим в ее сознании видением, навеянным атмосферой парка. Тэлзи поняла, что ей хочется верить, будто все это ей лишь приснилось иди привиделось.