Ночной ворон

Пэйнтер Сара

– И это очень мило, – всегда добавляла Лидия, улыбаясь, чтобы показать, что она шутит и вовсе не смеется над хорошей памятью мамы.

– И я сразу все поняла. – Мама всегда заканчивала историю этой фразой. При этом ее лицо было таким мечтательным, отстраненным, загадочным. Ее лицо было, безусловно, счастливым, но присутствовало и нечто другое, что юная Лидия распознать не могла.

Сьюзен Сайкс поставила лишь одно условие перед тем, как связать себя священными узами брака: если у них будут дети, они будут расти вдали от Семейства и как можно дальше от магии вообще. Генри

Кроу тут же искренне согласился – родители Лидии действительно очень подходили друг другу. Когда Сьюзен пришла пора рожать, они уехали из Кэмбервелла, и Генри вручил дедушке Кроу заявление об уходе. Когда Лидия подросла, папа объяснил ей, что это было не так-то просто, а если бы он был старшим сыном, то и вовсе невозможно. К счастью, эта роль принадлежала Чарли. Сам Чарли никогда не мог понять желания Генри, но он был хорошим старшим братом, уважал решение Генри и постарался уладить их отношения с дедушкой.

Стоя на тротуаре возле построенного в 1930 году полуособняка родителей на тихой зеленой улочке, откуда она так старалась уехать, Лидия испытала привычное сочетание любви, вины и паники. Она не знала почему, но ее отчий дом всегда вызывал в ней чесотку, как слишком тесное шерстяное платье. Работа в Шотландии была в этом смысле чем-то большим, чем зов профессии, это стало способом минимизации общения с двумя людьми, которые в этот самый момент, отодвинув тюлевую занавеску в гостиной, радостно махали, приветствуя ее. И это только усиливало громкость звучащей в ней вины до самых максимальных значений.

Ее мама уже открывала входную дверь.

– Дорогая! – и тут же нахмурилась. – Какая ты худая, ты вообще что-нибудь ешь?

– Без конца, – сказала Лидия, крепко обнимая маму и целуя ее в нежную щеку.

– Посмотри, кто приехал, – обернулась Сьюзен. Ее голос прозвучал высоко и неестественно радостно. Должно быть, день был плохим. Лидия собралась с силами, но папа вышел вперед и тоже обнял ее.

– Лидс, – произнес он. – Моя прекрасная девочка.

Лидия сморгнула непрошеные слезы.

– Привет, пап, как поживаешь?

– Мы выиграли в регби, – сказал он, отворачиваясь и уходя в сторону гостиной.

– Поздравляю, – сказала Лидия, оценивая его фигуру: похудел ли отец и насколько скоординированны его движения.

– Хочешь чаю? – мамин голос все еще звучал, как будто она глотнула гелия, а щеки покраснели.

– Конечно, – Лидия повернула и направилась в кухню.

– Звонил Чарли, – едва войдя в кухню, сказала мать.

– Да? – Лидия сосредоточилась на том, чтобы наполнить чайник, достать чашки с небольшой деревянной подставки, вынуть из холодильника молоко. Чем дольше она сможет не встречаться с мамой взглядом, тем больше у нее будет времени, чтобы придумать какое-нибудь утешительное объяснение.

– Он сказал, что Мадлен пропала и что ты ее разыскиваешь.

– Мм, – Лидия издала этот невыразительный звук, чтобы скрыть свое изумление. Чего ради Чарли звонит ее родителям, сообщая им свои новости? Она взяла сахарницу. – Папе все так же два куска? Или антисахарная полиция уже стоит на пороге?

– Это правда?

– Это просто работа, – сказала Лидия, не поднимая глаз

от чашки с чаем. – Ты же знаешь, я сыщик. Чарли понадобилось мое профессиональное мнение. – Она отжала пакетик о край чашки и выбросила его в мисочку, которую держала мама.

– Я говорила тебе, это все не просто так. Ты же знаешь, как он относится… – Мама сделала вдох и начала снова: – Это небезопасно.

– Я буду осторожной. – При виде яичных скорлупок в картонной коробочке, которая ожидала, чтобы ее вынесли на улицу в компостную кучу вместе с чайными пакетиками, всех этих привычных домашних мелочей, у нее сжалось сердце. Заботится ли все еще папа о своей обожаемой компостной куче? – А как дела у папы? – спросила она, наконец взглянув маме в лицо.

– Есть хорошие дни, есть плохие. – Мама взяла тряпочку и начала вытирать несуществующие брызги с поверхности стола. – Стало лучше с тех пор… – Она резко осеклась и повесила тряпочку на раковину.

– С тех пор, как я уехала, – закончила Лидия фразу вместо мамы. Проглотив горькую пилюлю.

– Это просто совпадение, милая, – протянув руку, она погладила Лидию по плечу.

Генри Кроу в гостиной смотрел по телевизору бильярд с выключенным звуком. Он взял свою кружку с чаем и нахмурился, глядя на Лидию, как будто припоминая, кто это.

Нет, нет, нет.

– Смотришь бильярд, да, пап? – Это был только повод назвать его отцом, напомнить ему, кем они приходились друг другу. Всякий раз, когда он забывал о ней, был для Лидии ударом.

– Да. Все нормально, – он подул на чай, его очки запотели от пара. – Как там дела, на морозном севере?

Лидию охватило облегчение.

– Да все отлично, – улыбнулась она. – Правда, холодновато.

Папа снял очки и прищурился, глядя на нее. Его голубые глаза были все такими же яркими, лицо все таким же красивым.

– Мне не нравится эта твоя работа.

– Я знаю, пап, – сказала Лидия. – Но она нравится мне.

– Это слишком опасно, – сказал он.

– Ты останешься к ужину? – Мама присела на краешек дивана, как будто собиралась тут же снова вскочить. Она никогда не могла смирно сидеть на месте.

– Конечно, – ответила Лидия. – Спасибо.

– То, что случилось с малышкой Мадлен, ужасно, но ты не должна в этом участвовать.

– Она моя сестра.

– Двоюродная. И это Семейство. Они справятся. Чарли со всем разберется.

– Но он же попросил меня, – сказала Лидия. – И я тоже часть Семейства.

Помолчав, мама ответила:

– Я знаю, дорогая.

– Кто пропал? – Папа снова надел очки, но, похоже, протер их пальцами или не совсем чистым платком, потому что стекла были мутными.

– Мадлен. Маленькая дочка Дейзи и Джона.

Дейзи была папиной кузиной.

– Кто такой Джон?

Лидии хотелось зажмуриться, чтобы не видеть растерянного выражения лица папы.

– Муж Дейзи, – сказала мама. – Бухгалтер.

– Этот чертов Перли.

– Дорогой, – мама строго взглянула на него, – не надо так говорить. Джон очень милый, и Дейзи с ним хорошо. И он тебе нравился. Он привозил тебе эль из Сомерсета.

– Когда вы их видели последний раз? – спросила Лидия.