Ночной всадник

Дюбэй Сандра

– Несомненно, – ответила Блисс, подумав про себя, что леди Дафна слишком уж любопытна. – И я была бы в Лондоне, если бы не мой опекун!

– Опекун? – переспросил Стивен.

– Сэр Бейзил Холм. Он стал моим опекуном после смерти отца.

– А кто был ваш отец? – немедленно задала следующий вопрос леди Дафна.

– Граф Барторп, – ответила Блисс.

– И у вас нет близкой родни?

Блисс покачала головой.

– Никого. Я последняя в роду.

– Граф Барторп… – произнес лорд Вилльерс, как бы припоминая. – Мне казалось, что его владения расположены севернее.

– Верно, Барторп-холл

находится в Йоркшире, – ответила Блисс. – Но сэр Бейзил решил, что это слишком далеко от Лондона. А замок Четем и окрестные земли – это дар отцу от короля.

От Блисс не укрылись быстрые взгляды, которыми обменялись мать и сын. Мозги их щелкали, как счеты, подсчитывая богатство рыжеволосой красавицы, в замок которой занесла их причуда судьбы.

– И вы, разумеется, уже помолвлены? – без обиняков поинтересовалась леди Дафна.

– Нет, – ответила Блисс. – Два дня назад мой опекун отправился в Лондон, чтобы подыскать мне мужа.

Собеседники перешли на другую тему, но Блисс чувствовала, что разговор не окончен. Девушка подозревала, что ей еще не раз и не два придется встретиться с семейством Вилльерс.

Едва рассвело, слуг отрядили на поиски вилльерсовских лошадей и починку экипажа. Спустившись в столовую, Блисс застала там Стивена: устроившись в огромном резном кресле, предназначенном для хозяина замка, он наслаждался обильным завтраком.

При появлении Блисс Стивен встал с места. Зеленые глаза его окинули ее взором от макушки до пят – от голубых лент в рыжих кудрях до парчовых туфелек.

– Позвольте признаться, – заговорил он, когда Блисс села на соседнее место, – что при дневном свете вы еще прелестнее, чем при свечах – хоть я и не думал, что это возможно.

Блисс пробормотала слова благодарности. Несомненно, думала она, Стивен рассыпается в комплиментах по наущению матушки. Это она приказала ему очаровать богатую наследницу. Леди Дафна уже видит в Блисс будущую леди Вилльерс.

А что скажет о такой возможности сэр Бейзил? Трудно сказать. Конечно, простой баронет едва ли может считаться подходящей парой для единственной наследницы богача графа. И все же…

– Скажите, сэр, – обратилась Блисс к Стивену, когда ей подали завтрак, – вы случайно не в родстве с герцогом Бекингемом и графиней Каслмейн?

– Совершенно верно, – с нескрываемой гордостью ответил Стивен. – Мы троюродные кузены. И не побоюсь сказать, что и его светлость, и ее милость отличают нас своей дружбой и интересом.

Вот это уже хуже, сказала себе Блисс. Сам по себе Стивен, лорд Вилльерс, немногого стоит, но родственные связи с двумя влиятельнейшими людьми в Англии сделают его в глазах сэра Бейзила ценным партнером. Опекун сочтет дело выгодным во всех отношениях: Блисс войдет в могущественное семейство, клан Вилльерсов, известный своей алчностью, получит ее состояние, и самому сэру Бейзилу от этой сделки непременно что-нибудь перепадет.

В холле послышался шелест пышных юбок, и в столовую влетела леди Дафна. В фарватере у нее тащилась мрачная, заспанная Летиция. Улыбнувшись Блисс своей холодной, неискренней улыбкой, леди Дафна села за стол и нетерпеливо указала дочери на соседнее место.

– Ну что? – обратилась она к сыну, едва слуга поставил перед ней прибор. –

Ты уже с ней поговорил?

– Еще нет, матушка, – смущенно ответил Стивен. – Я намеревался…

– Тянуть нет смысла, – прервала его леди Дафна. – Думаю, наша дорогая хозяйка уже догадывается о наших намерениях. – Она обернулась к Блисс. – Дорогая, мой сын собирается по возвращении в Лондон просить у лорда Холма вашей руки. Как вы полагаете, ваш опекун примет его предложение?

– Мадам, стоит ли так торопить события? – покраснев, возразила Блисс. – Мы с лордом Вилльерсом едва знакомы…

– Вздор, дитя мое, – бесцеремонно прервала ее леди Дафна. – Обойдемся без этих девичьих ужимок. Я спрашиваю, как взглянет на наше предложение ваш опекун?

Несколько мгновений Блисс просто смотрела на нее во все глаза, не в силах подобрать ответ. Ее мнения никто не спрашивает. Никому нет дела до того, сможет ли она ужиться с лордом Вилльерсом, будут ли они счастливы вместе. Важно лишь то, что скажет об этом сэр Бейзил. Ее судьба – в руках надутого, бесчувственного старика и сухонькой женщины с хищной улыбкой и безжалостными зелеными глазами.

– Я уверена, сэр Бейзил сочтет, что над вашим предложением стоит подумать, – честно ответила она наконец. – Но вы понимаете, миледи, что я должна получше познакомиться с мужчиной, прежде чем…

– Да, да, дорогая, разумеется, – все с той же холодной улыбкой ответила леди Дафна. Очевидно, она не сомневалась, что Блисс, как и ее собственные дети, сделает все, что ей скажут.

Блисс прикусила язык, чтобы не выпалить рвущиеся из сердца резкие слова. Она поклялась, что не выйдет замуж без любви, и сдержит клятву, какие бы планы ни строила леди Дафна!

Когда слуги вернулись в замок с каретой Вилльерсов и тремя уцелевшими лошадьми, Блисс встретила их с радостью. Карета почти не пострадала при крушении, и Блисс охотно одолжила гостям недостающую лошадь, мечтая только об одном – чтобы семейка Вилльерсов наконец убралась из Четема.

Закутавшись в тяжелую шубу, Блисс стояла у ворот и провожала взглядом удалявшуюся карету. Незваные гости утомили ее до крайности. После завтрака леди Дафна пустилась рыскать по комнатам, разглядывая мебель и старинную утварь так, словно подсчитывала стоимость обстановки. Летиция молчала и пожирала глазами наряд и драгоценности хозяйки. От этого Блисс охватило мерзкое чувство: сама себе она казалась рабыней, выставленной на продажу.

Что же до самого Стивена, лорда Вилльерса – он, несомненно, красавец и настоящий светский джентльмен, с ним приятно было бы танцевать в Уайтхолле, выслушивать его замысловатые комплименты, быть может, даже позволить ему сорвать с губ случайный поцелуй… но что-то подсказывало Блисс, что доверять ему свое будущее не стоит.

Надвинув на лоб тяжелый капюшон и сунув руки в меховую муфту, Блисс побрела в парк, окружающий замок. В этом месте лес подходил к замку совсем близко. Порой шаловливая козочка или гордый олень выбегали из чащи на открытое место, на мгновение замирали, кося на замок огромными удивленными глазами, и снова скрывались в лесах. Погрузившись в глубокую задумчивость, Блисс сама не заметила, как дошла до башни, возвышающейся над обгорелыми развалинами западного крыла.