Ноев ковчег доктора Толмачевой
Шрифт:
– Нет, правда, он баснословно богат! – заверила Янушка, приложив руку к груди. Таня приняла это к сведению и решила проверить при случае.
Случай представился спустя несколько месяцев. В прошлом году Таня решила устроить в лаборатории празднование своего дня рождения. Господи, какая она была наивная! Кому это здесь интересно! Смешно было и пытаться перенести русские традиции на французскую почву. И организовать все правильно она еще не умела, поэтому заказать столики в кафе-столовой при Центре попросила Али. Али очень хорошо говорил по-французски. Собственно,
Таня тогда перед перерывом прошла к мадам Гийяр.
– Приглашаю вас принять участие в празднике по случаю моего дня рождения.
– О, поздравляю! – удивленно приподняла брови мадам и пообещала прийти, но Али в помощь не отпустила. – Сделайте заказ по телефону, – посоветовала она приказным тоном.
Таня послушалась и передоверила это дело Али, который заказал по московским меркам нечто невообразимое. В результате оказалось, что есть было просто нечего, хотя заплатила она по полной программе. Маму бы выписать из Москвы, она бы устроила стол! Все бы вылезли от обжорства полуживые! А им принесли крошечные порции французского салата с сыром «Рокфор», фуа-гра, еще по маленькой кучке зелено-розового салата с копченым лососем и ломтиком авокадо, какие-то непонятные фрукты, которые Таня до этого ни разу не пробовала, но которые, очевидно, очень нравились Али...
Все сидели как на похоронах. Выпивали не чокаясь, ели не улыбаясь. Мадам Гийяр сухо произнесла: «За ваши успехи!» И только Али продолжал глядеть на Таню, сияя своей невозможной улыбкой. Потом Таня даже стала нарочно присматриваться к нему – как интересно у него устроен рот, что губы почти не прикрывают белоснежные длинные зубы, – Но оказалось, что в обычных случаях рот у Али спокойно закрывался. Иногда африканец за работой свистел, и тогда его губы без усилий складывались в толстую трубочку, и лицо уже не казалось перерезанным пополам ослепительной белой полосой.
...На том дне рождения за кофе Таня решила познакомиться с мадам Гийяр поближе.
– Куда вы ездите отдыхать летом?
Таня была уверена, что грамматически построила фразу правильно, однако мадам уставилась на нее так, будто Таня спросила, любит ли та есть живых лягушек.
– Зимой мы ездим навестить родственников, а летом – на море.
– Вы ездите в Ниццу? В Канны?
– Нет, – сухо пожевала губами мадам Гийяр. – В Каннах шумно и дорого, а в Ницце много американцев и русских. Мы отдыхаем ближе к Испании, в Лангедоке. Осенью – в Египте.
– Вы любите путешествовать?
– Нет, – помолчав, недовольно сказала мадам Гийяр. – Мы ездим отдыхать всегда в одно и то же место.
«Вот они, миллионеры, – подумала Таня. – Зачем тогда иметь много денег, если ездить отдыхать всегда в одно и то же место?»
Мадам Гийяр допила свой кофе и встала.
– Приятного аппетита, я жду вас в лаборатории!
Она ушла, а Таня подумала, что подарить имениннице какой-нибудь пустяковый сувенир никому и в голову не пришло.
Вот тогда Татьяна и спросила:
– А кто-нибудь знает, какое имя у мадам Гийяр?
Все посмотрели на нее так, будто она спросила нечто неприличное. Даже Али перестал улыбаться и спрятал зубы. Больше Таня об имени своей начальницы никого не спрашивала.
За соседним столом чихнула Камилла, и Таня очнулась от воспоминаний.
«Неужели Али меня тогда нарочно подставил с этим угощением? – подумала она. – А что? Вполне может быть. Уж больно у него все-таки слащавая улыбка».
Она задумалась. Работа не шла. На душе у Тани скребли кошки. Все-таки кто-то же залезает в ее компьютер? Скорей бы уж наступила хоть какая-то определенность. Долго эта мадам Гийяр будет ее мучить? Сказала бы «да» или «нет»! Тянут, тянут до последнего дня...
Тане вдруг ужасно захотелось уйти, погулять по Парижу. В конце концов, она ни разу за два года не брала освобождения по болезни. Кое-как досидев в лаборатории до обеда, она вошла за перегородку.
– Мадам Гийяр, простите, но я очень плохо себя чувствую. Можно мне сегодня уйти?
– Конечно. – То ли серые, то ли зеленые глаза в легкой сетке морщин из-за стекол очков смотрели на нее как на подопытное животное. – Но что с вами, доктор Танья?
– Мне кажется, у меня грипп.
– У вас есть медицинская страховка?
– Да.
– Покажитесь врачу.
– Хорошо, мадам Гийяр.
– Можете идти.
– Спасибо, мадам Гийяр. Я надеюсь, что завтра буду в порядке.
– Я тоже надеюсь. – Мадам Гийяр уже отвернулась к своему компьютеру.
«Скорей, скорей собрать сумку и бегом!»
С Али она опять столкнулась в дверях.
– Танья, ты куда?
– По делу.
А Камилла даже не повернула к ней свою коровью голову.
Скорее вызвать лифт и вниз. Похоже на бегство. Действительно, куда она бежит? От кого, зачем? Она не знает. Просто в этой дурацкой лаборатории смертельно надоело. Как быстро все-таки промчались два года! Она и Парижем-то насладиться как следует не успела. Да разве им можно насладиться? Таня почти выбежала из здания. Слава богу! Здесь уже не догонят. Нет, она просто сошла с ума. Кому это нужно ее догонять?
На улице над головой – ясное небо. Конец февраля, а ветер уже по-весеннему теплый. На краю фонтана сидят африканцы. Они сняли теплые куртки и остались в футболках. У девушек точеные шеи и тонкие руки, словно сделаны из черного дерева.
Свобода! Таня остановилась у лоточника и купила пакетик сладких орехов.
– Какая красивая девушка! – улыбнулся он, и Таня заметила, что у него нет переднего зуба.
«Выбили в драке, наверное, – подумала она. – Между темнокожими здесь постоянно случаются потасовки. За что они борются? За место под солнцем Парижа. Как и я. Я тоже борюсь, только по-своему».