Нокдаун 1941. Почему Сталин "проспал" удар?
Шрифт:
Все «великие» завоеватели неизбежно сталкиваются с тем, что мир намного больше и разнообразнее, чем это им кажется с идеологического бодуна.
Захлебываясь от энтузиазма по поводу «Земшарной республики Советов», стремясь «землю Гренады крестьянам отдать», мечтая умереть в боях на Ганге, чтобы их арбатская родина сияла от Японии до Англии, мальчики в красных революционных штанишках совершенно не учитывали этого.
0 Земшарной республике Советов всерьез говорить не будем: не становиться же на одну доску с Пашей Коганом и другими в той же степени несерьезными
В самой постановке таких задач есть что-то глубоко местечковое.
Возьмем даже не весь Мир, возьмем только Европу — маленький кусочек нашего колоссального мира. Даже этот кусочек слишком велик и разнообразен, чтобы кто-то мог его завоевать. Не только Сталин, а вообще кто бы то ни было.
Идея завоевания Европы
В пропагандистских фильмах типа «Снайпер» или в книге «Первый удар»[3] война будущего понималась просто: разгром Вермахта, с дальнейшим постижением вражескими солдатами всей гениальности идей Маркса.
Фильм «Если завтра война» снимали, используя документальные съемки проводившихся тогда маневров. Документальные кадры переходят в художественные: враг нападает, мгновенно разбит, война идет на территории противника, РККА бомбит Германию: Нюрнберг, Магдебург, Фюрт. А в Германии, конечно же, вспыхивают восстания пролетариата против «фашистов».
Даже представим себе на мгновение — так и было бы в реальности, а не в воспаленном воображении режиссеров и постановщиков.
Но какая же в этом «Земшарность»?
Даже если разбить Вермахт и оккупировать Германию, за ней лежат Франция и Бельгия, Швейцария и Италия, страны Балкан и Скандинавия. Каждую страну придется завоевывать, положив немало своих солдат. В каждую из них придется вводить оккупационную армию, подавляя восстания и проводя советизацию. Где взять силы для всего этого?
В реальности СССР с трудом и не до конца советизировал только Восточную Европу, и даже в ней имел «проколы» типа Югославии, Албании, упорного польского сопротивления.
Кстати, Россию-то коммунисты советизировали? Они искренне верили, что личность человека — полное ничто, продукт среды, и не более. А раз так, если воспитать человека в правильной среде, то и получится единомышленник-коммунист. Но множество людей, которых они воспитывали пионерами и комсомольцами, выросли или совершенно равнодушными к идеологии, или убежденными врагами советской власти.
Это в России. Как же они собирались советизировать Испанию и Ирландию? Не говоря об индейцах в Перу и фермерах Австралии?
Что ж до захватов… Завоевывать мир им все время мешало как раз то, во что коммунисты то ли «не верили», то ли ни в грош не ставили: внутренний мир, внутренние убеждения человека. Финны ложились за валуном и стреляли до последнего, ценой собственной жизни всаживая пулю за пулей в «строителей светлого будущего». И потому, даже разделив мир с Гитлером, Сталин не смог завоевать отведенной ему Финляндии. После войны СССР вынужден был уйти из Австрии, отказаться от ввода войск в Грецию…
Если бы СССР в 1941 г. и приступил бы к реализации планов захвата Европы, осуществить
Сама попытка такого рода была совершеннейшим безумием в самом прямом, буквальном смысле — проявлением неадекватности. Такую попытку могли предпринять только люди, духовно живущие вне реального мира.
Зачем коммунистам была необходима война?
В Гуверовском институте Стенфордского университета в Калифорнии (США) хранится пакет из 232 особо секретных постановлений советского Политбюро по вопросам внешней политики за 1934–1936 гг. «Немецкие агенты регулярно приобретали такие документы, получая их через 7–8 дней после их создания».[4] Эти постановления содержали информацию об указаниях Политбюро верхушке Наркоминдела и высшим государственным чиновникам.
11 февраля 1934 г. Политбюро решило, что крупная европейская война поможет пролетариату захватить власть в крупнейших европейских центрах.
В постановлении Политбюро от 1 мая 1935 года Политбюро полагало, что СССР примет участие в новых конфликтах в Европе и в Азии ровно в той мере, «которая позволит ему оказаться решающим фактором в смысле превращения мировой войны в мировую революцию».[5]
19 августа 1939 г. Сталин на Политбюро говорил, что если подписать Пакт с Третьим рейхом, то рейх непременно нападет на Польшу. А тогда и вступление в войну Англии и Франции станет неизбежным. Советский же Союз может остаться в стороне от конфликта и выжидать в выгодном положении, пока придет его очередь.
Еще в 1920 г. во время советско-польской войны задача ставилась: «Дойти до Германии, неся на красноармейских штыках труп белой Польши». Теперь, с 1939-го, и Польши нет, Брест стоит на советско-германской границе.
«Ледокол революции» врубился в тело остальной Европы и к 1940 г. завоевал ее почти всю.
Судя по всему, Сталин вовсе не торопился. Он оттягивал время, но вовсе не по трусости или по слабости. Он ведь видел — время работает на СССР. Чем позже СССР вступит в войну — тем больше государства Европы будут измотаны, воюя друг с другом. А Красная Армия с каждым годом будет становиться все профессиональнее, сильнее, активнее, управляемее.
Если можно ударить на Гитлера в августе 1941 г. — это лучше, чем в июле. А если можно весной 1942 г. — еще лучше! Если Гитлер опередил Сталина — то именно потому, что Сталин очень уж не торопился. Время работало на него.
А за всеми границами Красную Армию с нетерпением ждут единомышленники, ждущие только момента — как бы им взорвать мир, в котором они живут?
Пропаганда наступательной войны
Анекдотичность разговоров о «миролюбии СССР» очень хорошо видна, если почитать статьи в советской прессе 1938–1939 гг. Буквально устаешь от потока злобной, не стесняющейся в выражениях агрессии. «Фашистские уроды», «каннибалы», «тупицы», «так называемые «генералы» — это еще комплименты. Карикатуры, на которых вражеских солдат и политиков изображают со свиными рылами и с обезьяньими мордами, — в «Красной Звезде» и в «Литературной газете».