Ноль-Ноль
Шрифт:
…А что, собственно, нового ты о себе узнал? «Правильный мужик»… Ну да, Фил всегда полагал, что жить следует по правилам. Ведь только такое существование бывает осмысленным, позволяющим себя уважать…
«…И думает, что окружающее тоже можно и нужно упорядочивать…»
Он всякий раз бросал эти размышления. Просто было наплевать. Оцепенение не проходило — умственное, эмоциональное, даже физическое.
…На выходе из подъезда ему чуть не въехали в морду какими-то длиннющими рейками. Рейки втаскивал внутрь жирноватый дядек (с
Его машина стояла у самого подъезда. Фил уже взялся было за ручку, когда увидел, как только что впершийся буквально поперек узкой дорожки чудовищный джип «Кадиллак» наглухо заблокировал ему выезд. Задом он встал на проезжую часть, мордой на тротуар, перекрыв заодно и подход к дому. Из «Кадиллака» вылезла засушенная тетка без возраста (что-то, может, около пятидесяти) с яркими крашеными волосьями и на высоченных каблуках.
— Я прошу прощения… — окликнул ее Фил.
Тетка захлопнула дверцу, пискнула сигнализацией и заклацала прочь.
— Извините!.. — крикнул Фил ей в спину. Она не реагировала. — Уважаемая!..
Остановилась. Обернулась. Филу бросились в глаза гроздья золотых фенек и странный стеклянный взгляд.
— Я извиняюсь, вы выезд загородили… — кивнул он на осклабившийся широченной радиаторной решеткой Escalade.
Сушеная джиповладелица некоторое время в упор рассматривала Фила все с тем же непонятным ему выражением.
— Я выехать не могу, — терпеливо объяснил он.
— Те че? — бросила (выплюнула) тетка. Даже не как бомжу, а как приставшему малолетке-беспризорнику.
Опешивший Фил, не зная, как себя вести, в третий раз раздельно повторил:
— Я. Выехать. Не могу.
— Ты че, ох…л? — напористо осведомилась сушеная. — Че ты п…шь?
— Вы выражения выбирайте… — пролепетал он.
— Че, б…дь? — Интонация взвилась, полоснув дисковой пилой по доске. — Ты мне, гребень, будешь тут пасть свою е…ую разевать?! Тебе, б…дь, знаешь че в нее щас задуют?! Ты че, парашник, х… не сосал давно?! — Диск вертелся, прыскали опилки. — Я, б…дь, скажу — тебе дупло порвут, ты понял?! Тебя на хор, б…дь, поставят! На колхоз, б…дь, пустят!..
Фил стоял столбом, чувствуя полную утрату сцепления с реальностью. Мумия из джипа равномерно, с циклическим повышением децибел, визжала, харкаясь пещерным матом и аногенитальными блатными загибами. Это продолжалось довольно долго, на них таращились прохожие, кто-то уже замаячил в окнах.
Фил развернулся и пошел к подъезду. Нагнулся, поднял кирпич, подпирающий дверь. Выключившаяся было и шагнувшая в прежнем направлении мумия обернулась и замерла, заметив, что Фил движется к ее мордатому черному катафалку.
Перехватив обеими руками кирпич за «боковины», он опустил его на просторную лобовуху джипа. Стекло промялось и побелело. Взвыла сигнализация, замигали поворотники. Фил зашел справа и сунул кирпич в боковое водительское окно, лопнувшее с тугим звуком и опавшее на сиденье и Филу под ноги мелкой блестящей крошкой. Фил вышиб левое заднее и покосился на тетку. Та судорожно давила кнопки телефона. Он быстро сделал несколько шагов к ней. Тетка прижала мобилу к уху, подняла глаза на приближающегося с кирпичом Фила, шарахнулась назад. Глаза у нее были маленькие, округлившиеся и абсолютно бессмысленные.
Фил уронил кирпич, протянул руку, вырвал у твари телефон (что-то невиданно-крутое), неотрывно глядя в ее остановившиеся невменяемые бульки, медленно размахнулся и изо всей силы ахнул мобилу об асфальт. Тетка дернулась бежать, но зацепилась каблуком о поребрик и едва не грохнулась. Фил сгреб ее сзади за крашеные патлы, так что задрался острый подбородок, рывком притянул к себе и задохнувшись в боевом отравляющем парфюме, прошипел в оттянутое ювелирной блямбой ухо:
— А теперь, чума, села за руль — и освободила! б…дь!! дорогу!!!
Квартира была импозантная, но сильно запущенная, с далекими лупящимися потолками, с вытертым кряхтящим паркетом.
— Курить можно? — обернулся Фил к девице.
Та поколебалась:
— Только в окно. А то совсем задохнемся…
Он крутанул полуантикварную металлическую ручку и со скрежетом вытянул на себя высокую створку. Втек прохладный воздух, припахивающий бензином. Фил закурил и облокотился на обширный истрескавшийся подоконник.
…Когда Фил объяснил этому Масу, зачем Каринка сделала то, что сделала, что она вдруг вообразила (впрочем, так ли уж беспочвенно?) на свой счет, тот сказал вполне легкомысленно: «Значит, иногда небезопасно следовать своему таланту…» Филу тогда это показалось наставительной бессмыслицей, а сейчас он вдруг сообразил, что второй день примеряет Масову фразу к себе.
Талант… Что это за штука вообще такая?.. Знать свой талант и найти ему применение — уже достаточное условие, чтобы чувствовать себя в жизни адекватно. Так я всегда считал — и считал, что уж мне-то с этим повезло (особенно на фоне тех, с кем я работаю. Кому как раз НЕ подфартило)….
Защелкал замок, бухнула входная дверь, послышались голоса целой компании. Фил медленно обернулся. На пороге встала эта татуированная девица — Марина… кивнула головой в сторону прихожей:
— Руст пришел…
Фил затянулся напоследок. А может, я всегда обманывал себя. Ну, отчасти? Скажем, недоговаривал самому себе?.. Как раз по поводу моих способностей… Что я о них знаю? Точнее, что я всегда боялся о них узнать?..
Рустам молча внимательно рассматривал своего бывшего «хронолога», чуть качая головой, явно под впечатлением их телефонного разговора и Филовой просьбы.
— Что там на мне выросло? — раздраженно осведомился Фил.
— Ну, последний раз спрашиваю, — делано насупился Руст. — Ты уверен?