Номад
Шрифт:
Но сожаления больше не было в ее голосе. Теперь это было просто чужая женщина, сидящая напротив в ожидании конца истории. Тогда я и решил сделать то, чего от меня никак не ожидали. Бежать.
Наверное, со стороны я выглядел, как человек, решивший дать деру от надоевшей любовницы. Или как товарищ, не желающий платить по счету. Я бежал через весь зал, опрокидывая стулья, и уже намеревался проскочить мимо внушительных размеров швейцара, но не рассчитал свои силы. В нескольких метрах от спасительной двери швейцар вырубил меня точным ударом в челюсть.
Воспоминания вернулись вместе с тупой головной болью. Я вспомнил все. То, как позорно пытался сбежать от Вики; Виталия Борисовича, который оказался таинственным Инактиватором. Разговор, который был до. Кажется, мое преступление было тяжелее, чем я мог себе представить, и теперь судить меня собирались по всей строгости закона.
– Здравствуй, Ян! – Голос вернул меня в реальный мир. – Кажется, пора познакомиться заново. Меня зовут Виталий Красинский или Инактиватор.
Дядька с внешностью Бориса Клевенщикова сидел напротив меня. В моей квартире. Я же сидел на кухонном табурете, а мои руки были связаны сзади чем-то очень крепким.
– Не пытайся бежать, Ян, – спокойно сказал Инактиватор. – Это не твоя реальность, и законы тут, скорее, на нашей стороне, чем на твоей.
Мое сердце заныло от мерзкого тягуче-тоскливого ощущения, совсем как по утрам, когда будильник вырывает тебя из мира грез, где ты свободен и счастлив. Я огляделся по сторонам и решил, что это и правда не мой мир. Квартира словно была меньше и замшелее той, которая досталась мне в наследство от бабушки.
– Зачем же вы так с инуктуком, Ян Викторович? – пробормотал Виталий Борисович, откидываясь в моем кресле.
Опять это слово. Инуктук. Наверное, это название популяции, как «Человек разумный», только в данном случае наоборот – «Человек безумный».
– А разве мой ответ может что-то изменить? – криво усмехнулся я, запоздало понимая, что веду себя слишком дерзко для задержанного. Интересно, вся эта контора подчиняется милиции или другим органам? Или они как Люди в черном – сами по себе, и никто им не указ.
– Не может, – согласился Виталий Борисович. – Вы нарушили закон о неприкосновенности воплощений, вмешались в ход событий в одной из вселенных, запустили каскад спонтанных нежелательных реакций, которые могут серьезно отразиться на всех нас, вплоть до гибели целых цивилизаций!
Он отчеканил эту фразу, ни разу не прервавшись, чтобы вдохнуть.
Я улыбнулся. Сложно было поверить, что, совершив самоубийство в одном мире (кстати, я почти ничего не помнил, так что для книги мой опыт был бесполезен), я запустил какой-то там каскад, который мог ударить по вселенным смертоносным бумерангом эффекта бабочки. Однако мои связанные руки, которые уже начали неметь, давали понять, что пленившие меня люди настроены весьма серьезно. А вдруг это не ученые, а просто группа фанатиков? Может, мне стоит попросить телефон и вызвать наряд милиции? Или хотя бы родным позвонить?
– Дайте мне трубку, – спокойно потребовал я и на всякий случай дернул руками. Ничего не вышло – узел явно был завязан мастером.
– Я уже говорил, что это не ваш мир. – Инактиватор насупился. – Вам некуда звонить, понимаете?
Он говорил серьезно, и я поежился от охватившего меня безотчетного страха.
– Ян Викторович, позвольте, я расскажу вам, как устроена наша мультивселенная. – Виталий Борисович встал и принялся прогуливаться по комнате. – Есть существа разумные, есть полуразумные, а есть низшие. Как инуктуки. К вашему сведению, человечество относится к полуразумным существам. – Здесь он усмехнулся, словно это был неплохой подкол.
– С начала времен высшие создания используют низших для достижения целей. Как мы используем лошадей, коров и так далее. Пока все понятно? – спросил меня Виталий Борисович, как будто объяснял школьную задачку. Я вяло кивнул, и он продолжил. – Существует порядка двадцати пяти миров, в которых рабочую силу гуманоидов используют на раскопках погибших цивилизаций. Тела этих примитивных созданий дополнены металлом и микросхемами, а разум…. разум принадлежит преступникам, таким, как вы.
То, что он говорил, не могло быть правдой. Это просто сказка. Глупая страшная сказка. Так я говорил себе, но почему-то в горле был ком.
– За убийство вы заплатите своей жизнью. Ваше сознание будет насильно перенесено в тело аборигена колонии «Райская обитель», где вы будете отбывать свое наказание. Длиною в жизнь.
Краем глаза я заметил Викторию, стоящую позади меня. Может, пора начинать просить пощады? Слова Инактиватора были бы смешными, если бы не датчик НОМАДа, готовый в любой момент начать транслировать в мой мозг импульсы, активирующие тета-волны. Я был в одном шаге от того, чтобы погрузиться в кошмарный день длиною в вечность.
– А что тогда будет с моим телом? – слова давались мне с трудом.
– Личность, известная как Ян Монастырский будет удалена из этого мира нашими стирателями, - произнес Инактиватор.
– Им придется поработать: изменить воспоминания ваших родных и друзей, но после этого - можете мне поверить - никто и никогда не вспомнит о том, что когда-то жил такой неудачник как Ян Монастырский.
Я замотал головой. Нет, этого просто не могло быть. Я не верю.
– Я не верю, – произнес я вслух, и мои слова эхом отразились от зеркала напротив. – Это абсурд.
– Идея мультивселенной поначалу тоже казалось вам абсурдной, – парировал Виталий Борисович. – Но это не мешало ей существовать.
– Боже мой, что вы несете! – Я не выдержал. – Какая колония, почему?! Черт, я ведь просто…
Я хотел сказать «убил инуктука», но язык не повернулся. Инактиватор прочел это в моих глазах и закивал, мол, вот-вот.
Вика подошла и встала за моей спиной. Она положила руки мне на плечи, и на секунду мне показалось, что сейчас она поцелует меня и скажет, что все это розыгрыш. Господи, как же я хотел этого! Но в руках Вики мелькнул целлофановый пакет, и я понял, что мне крышка.