Nomen nescio. Имя неизвестно
Шрифт:
– Приведи мне рыжего, – проговорила она, нажав кнопку, и отошла к столику с напитками.
Когда открылась дверь, запах полыни стал сильнее, а громко стучащее сердце парня Эн услышала бы и будучи человеком.
– Закрой замок.
Щелкнул язычок. Эн налила себе джина, разбавила кровью, не оборачиваясь, спросила:
– Что тебе налить?
– Джин-тоник, моя госпожа.
Голос был хриплым и дрожал от страха. Эн расстроилась, почему-то ей казалось, что он должен быть низким, бархатным, насмешливым. Она тряхнула головой, но медлила оборачиваться. Не глядя, протянула стакан, человек взял его. Наконец, она взгянула на своего «избранника». Не такой высокий,
– Сядь, что ты дергаешься, будто впервые Вечного увидел.
Парень подошел к дивану, сел, попытался томно закинуть ногу на ногу, но тут же неловко переменил позу. Эн с удивлением наблюдала за его потугами устроиться.
– Как тебя зовут?
– Джефф, моя госпожа.
Эн села на подлокотник, закинув руку за спинку дивана.
– Ты сегодня уже отдавал кровь?
– Нет.
– А когда последний раз?
– Ни разу.
«Чертов Мартин, выйду – убью!»
Эн снова посмотрела ему в глаза.
– Тогда какого черта ты сидел в комнате «грешников»?
– Я специально не признался, я разговаривал с теми, кто был в комнате «девственников», об их первых… – он замялся.
Эн засмеялась.
– И тебе не понравился контингент?
Джефф кивнул головой.
– Если бы я не спросила, то могла бы убить тебя… Зачем тебе вообще это нужно?
– Я узнал, что вампиры существуют. – Эн поморщилась, вампиры – это было оскорбительно, никто из их мира никогда так не говорил, «грешники» это знали. – Наверно, трудно представить себе что-то более невероятное. Сначала пришел на пару вечеринок. Честно говоря, я никогда не видел никого прекраснее… При отборе Сосудов наврал и попал сюда, моя госпожа.
– Прекрати называть меня госпожой. Какой-то съезд БДСМщиков. И никогда не говори вампиры, это невежливо.
Джефф испуганно кивнул.
«Интересно, чего он ожидал, что я накинусь на него и отымею прямо у входа, вспоров артерию?»
Эн помолчала, сделала глоток. Отвернулась. На миг вернулась иллюзия, что когда она обернется, там будет кто-то другой. Кто-то не с серыми глазами, кто-то так же пахнущий полынью, только без примеси любого человеческого запаха. Но сердце мальчика билось слишком часто, а дыхание было человеческим, очень взволнованным. Полынь. Почему-то запах не давал покоя, как назойливая мелодия в голове, слова к которой ты не можешь вспомнить. Это было странно.
Эн наклонилась к волосам Джеффа.
– С кем ты обычно спишь, с мужчинами или женщинами?
– Женщинами, моя го…
Джефф осекся, резко поднялся и начал расстегивать рубашку. Эн откинулась на диване и насмешливо посмотрела, как он раздевается. Неловко перетаптываясь с ноги на ногу, Джефф снял рубашку и кинул ее на пол.
– Я ничего не имею против стриптиза, мальчик, но мне кажется, ты пересмотрел фильмов, в которых Вечные возлежат под ореховым кустом со своими жертвами, посасывая кровь из бедренной артерии и одновременно предаваясь страсти. Мне ничего от тебя не нужно, кроме крови и кокаина в ней.
Джефф густо покраснел, потянулся за рубашкой.
– Не надо, – голос Эн стал глубоким, манящим, очаровывающим. Джефф остановился. – Она будет мешать. Сядь рядом.
Джефф сел, застыл. Она наклонилась к его уху, мягко прошелестела:
– Не бойся.
Эн легким движением перекинула ногу и села на колени Джеффу, лицом к нему. Провела пальцами по губам, по шее, наклонилась, вдохнула запах полыни, легко поцеловала его в губы, почувствовала, как Джефф моментально отреагировал на нее. «А может быть, и имеет смысл воспользоваться», – подумала Эн и взяла его за руку. Она провела пальцами по предплечью парня, наклонилась к запястью. Джефф нервно выдохнул, когда у Эн вытянулись клыки. Он дернулся от укуса, но Эн крепко держала его руку. Эн пила, пока не почувствовала, что Джефф начинает тяжелеть и заваливаться. Оторвалась. По ее телу разлилось тепло, легкая эйфория вскружила голову, она откинулась на подушки рядом с Джеффом, потом, вспомнив, порезала себе палец и провела им по укусу. Рана начала затягиваться. Джефф приподнялся, удивленно глядя на свое запястье.
– Полежи тут. Выпей или съешь что-нибудь. Тебе будет казаться, что все в порядке, но это не так. И еще несколько дней будут сниться странные сны. Чаще всего люди приходят сюда именно за этим.
Эн легко поцеловала Джеффа и вышла за дверь, не оглянувшись.
Мартин сидел с новым бокалом в той же позе. Увидев входящую Эн, улыбнулся:
– Все хорошо?
– Он оказался чертовым «девственником», Мартин, твой персонал вообще не понимает, как читать людей.
Эн плюхнулась рядом с ним, отшвырнув назойливую блондинку, которая снова попалась на пути.
– Мартин, эта девка дико раздражает. Давай я избавлю тебя от нее. – Блондинка шарахнулась прочь.
– Тихо, Эн, тихо. Не шали. Она мне нравится. За «девственника» извини. Труп надо убирать или дефлорация была успешной?
– Я была ласковой и нежной, как сама ночь.
Мартин расхохотался:
– Ты? Нежной? Уж я помню, какой нежной ты можешь быть, потом хоть в «аквариум»! – Он вздохнул. – Каждый раз страдаю, что не нужен тебе больше. – Мартин наклонился к Эн, попытался поцеловать ее, она его тихонько оттолкнула.
– Не надо портить отношения отношениями. Одного раза было достаточно.
Эн прикрыла глаза, в ушах приятно шумело, и голос Мартина растворился в манящей ее музыке. Она вышла на танцпол, легко закружилась в танце, позволила ритму захватить себя. Эн не помнила, сколько это продолжалось, лишь почувствовала через стены, что солнце уже очень высоко. Ей было весело, легко, в руке сами собой появлялись напитки, ее кто-то поцеловал. Или это она кого-то поцеловала? Запах полыни. Опять запах полыни. Джефф оказался рядом с ней, бледный, глаза лихорадочно блестят. Что-то шепчет, что? «Не важно». Она улыбнулась ему, оттолкнула. «Почему глаза – серые?» – она сама не поняла, как оказалась на паркинге и села в машину.
Заходящее солнце обожгло ее сквозь спецстекло, но хмель не прошел, кокаин продолжал дурить голову. Эн ехала, сама не понимая куда, наматывая круг за кругом по улицам вечернего города. Наконец спустились сумерки. Эн вышла из машины, втянула воздух. Он пах людьми, их проблемами, их отчаянием и радостью, их жизнью, возможностями, любовью и ненавистью. И над всем этим плыла музыка. Она пошла на звук. Старая церковь стояла с гостеприимно открытыми дверями, охранник в дверях расплылся в улыбке, лишь взглянув на Эн. Она вошла. Запах свечей смешивался с ладаном и полынью, которой все еще пахли ее руки. Эн села в углу, стараясь быть максимально незаметной. Вслушиваясь в латынь, подняла глаза вверх к нервюрам, которые выступали в темноте словно ребра гигантского доисторического животного. Почему-то в голове не прояснялось, хотя уже давно должно было отпустить. Эн закрыла глаза и прислонилась к стене. Слушала чистые звуки, устремлявшиеся к сводам собора. В голове всплыло название – «Аве верум». Она понятия не имела, что знала это. Наконец повисла тишина. Эн открыла глаза – ей пора было возвращаться домой.