Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Впервые опубликованная в Австрии и ФРГ в 1980 г., «Номенклатура» была затем напечатана во Франции (4 издания), Италии (2 издания), Испании, Португалии, Греции, Англии,

Теперь, в условиях гласности, «Номенклатура» пришла, наконец, в Советский Союз. Пришла уже не в радиопередачах «Немецкой волны», не в проскользнувших мимо всех рогаток книжках лондонского издания и фотокопиях с них, а так, как и надлежит приходить книге в любую нормальную страну.

Я рад; что «Номенклатура» наконец-то выходит в свет там, где и следовало бы ей появиться с самого начала, — в Москве. Это один из признаков нормализации в Советском Союзе — пусть признак маленький, но не избалованы мы ими, так что и такому надо радоваться.

Книга М. С. Восленского «Номенклатура» принадлежит к числу тех крайне редких книг, которые, появившись, сразу же входят в сокровищницу политической мысли. Она нужна именно сегодня благодаря своей актуальности и своим исключительным достоинствам.

Прежде всего книга ясно и логично построена. Шаг за шагом она ведет читателя по разным частям советской системы, не теряя из виду систему в целом. Так последовательно, сама по себе, возникает целостная картина.

Исходный тезис М. С. Восленского таков: уже революция создала в рамках партии монополистический привилегированный слой советского общества. В ходе дальнейшего процесса, состоявшего из ряда фаз, этот слой укрепил и узаконил свое положение. Он не только отгородил себя от общества, от народа да и от всего мира; даже внутри него самого была воздвигнута иерархия чинов и социальных барьеров: это номенклатура.

Предшествовавшие М. С. Восленскому авторы называли этот слой «партократией», «кастой», «новым классом», «политической (или партийной) бюрократией», хотя и писали об одном и том же объекте. Но нет сомнения: термин «номенклатура» совершенно оправдан, когда речь идет об установившемся иерархическом режиме советской партбюрократии и связанных с нею бюрократий.

М. С. Восленский развертывает свои тезисы во всех деталях: исторических, статистических, теоретических и на основе своего личного опыта. Он рисует всеобъемлющую картину системы в СССР — исчерпывающую, тщательно отработанную, основанную на хорошем знании действительности, одну из самых, если не вообще самую полную картину советской системы. Во всяком случае это самое современное, а потому особенно поучительное ее изображение, в первую очередь в свете напряженной международной обстановки.

Книга особенно ценна своим аналитическим характером и пропитывающим ее духом объективности (хотя и не бесстрастности). М. С. Восленский не ненавидит, не обвиняет и уж тем более не проклинает и не пророчествует. Он описывает и анализирует — просто, ясно, документированно. М. С. Восленским движут не идеология и не религия, а реализм и стремление к правде. Книга М. С. Восленского «Номенклатура» бесспорно принадлежит к числу лучших работ, когда-либо написанных о советской системе.

Аналитический и реалистический труд «Номенклатура» дает пищу для размышлений и для опасений: какова советская система, куда она ведет, какие опасности влечет она за собой, особенно для Европы?

С самого начала идея власти, диктатуры стала характерной чертой советской системы во всех ее проявлениях. Ленин определяет государство как дубинку, как инструмент создания нового, социалистического общества и нового человека эпохи социализма. Вообще говоря, эта теория основана на идеях Маркса, на его учении о производительных силах и производственных отношениях как основе не только общественной структуры, но и самого существования человека. Однако ленинская теория отходит от идей Маркса, как только начинает рассматривать в качестве фундамента марксистской доктрины революцию и власть — «диктатуру пролетариата», а не преодоление бесчеловечных, гнетущих условий жизни общества. Признав принцип, что власть — основа всего в обществе, и узаконив насилие (Ленин определял диктатуру как власть, не ограниченную никакими законами), нельзя было построить ничего иного, как общество, в котором властители — партийная бюрократия, номенклатура — превращаются в привилегированную монополистическую касту.

Конечно, Ленин считал это лишь временной формой, которая исчезает с «отмиранием» государства. И все же уже в 1918 году Ленин в беседе с рабочей делегацией высказался за то, чтобы партактивисты получали дополнительный продовольственный паек. Так вместе с властью стали расти и привилегии, государство же не проявляло никаких признаков «отмирания», а наоборот, становилось все сильнее.

Дело в том, что бюрократия и не думает ограничивать свои привилегии. Напротив, она расширяет их и укрепляет свое господство. Уже этого было достаточно, чтобы она стала источником недовольства.

С самого своего возникновения советская система проявляет глубокую враждебность к «чуждым» социальным группам внутри собственного общества и к внешнему миру, к любой другой системе. Советская бюрократия отвергает все то, что расходится с ее плоской идеологией, притязаниями, установками и практикой. Советская система воплощена в партбюрократии. Она рассматривает окружающий мир как враждебную ей силу. Своей системой советская бюрократия сама себя обрекла на заговорщическое мышление и постоянный страх за свое существование. Находящиеся у власти бюрократы живут вне реальностей, под гнетом представлений о некоем враждебном им мире; они убеждены, что каждый хочет напасть на них, и не доверяют никому, даже тем, кто находится в их же иерархическом кругу.

Такая система не может быть экономически продуктивной, да и не в этом ее задача. Цель системы — власть и господство над другими. Этому и посвящают себя ее руководители — партийные олигархи. Система построена на нищете и пассивности; она зависит от власти, которая сама по себе является привилегией, и на господствующей касте, которая представляет собой часть правящей партии. Это не означает, конечно, что советские вожди хотят сохранить отсталость своей страны и оставить ее народ необразованным и пассивным. Нет, даже советским руководителям не чужды добрые намерения. Но дальше намерений дело не идет.

Методами угнетения и террора система смогла осуществить индустриализацию страны — со всеми недостатками поверхностного планирования, продиктованного идеологией и политикой, с недостаточной координацией между различными секторами народного хозяйства. Это планирование оказалось неэффективным со всех точек зрения: и продуктивности, и качества продукции, и ее способности выдержать конкуренцию. Но у системы нет критериев для оценки таких явлений. Продукция производится в рамках количественного планирования, а качество не учитывается. Господствующий класс — номенклатура — заинтересован не в прибыльности производства, а в сохранении своей монопольной власти. Поэтому продукция — плохого качества, и производится главным образом то, что содействует укреплению власти. Несмотря на разговоры о «регулируемом рынке», конца этому не видно.