Номер 19
Шрифт:
Невзирая на появившийся приработок, полученных денег хватало лишь на еду, коммунальные платежи и скудный гардероб. О выплате ипотеки не могло быть и речи. Реструктуризация долга не помогла, и когда все возможные сроки прошли, теперь они без пяти минут бомжи. Квартира была перепродана, и новые собственники «любезно» дали им срок до Нового года. По идее, надо собирать вещи. Вот только куда ехать? На вокзал? В социальный приют для бродяг? И вообще, было бы что собирать… всех вещей – чемодан с ее вещами
«А отец? А твоя сестра?» – осведомился внутренний голос.
Светлана невидяще смотрела на тлеющий окурок.
«Мне не на что содержать отца. Пусть его забирает кто хочет», – решила она. Девушка с досадой подумала, что с Ксенией этот номер не пройдет – ее слабоумная сестра просто так не отлипнет от нее.
Светлана уже намеревалась затушить окурок, как ее пальцы замерли. Легкий дымок продолжал струиться белесой ленточкой, быстро растворяясь в воздухе.
«Какой сегодня день?»
Она повернула голову, глядя на календарь.
26 декабря.
– Сегодня заканчивается срок, – пробормотала Светлана, закусив губу. Она с силой ткнула окурок в покрытый пеплом лист бумаги и поднялась. – Последний день рассмотрения заявки.
Она почувствовала, как затылок обдало жаром.
Неужели ничего не выгорит? Ведь… говорили, что схема работает!
Светлана бросила взгляд на крошечные электронные часы на столе.
Начало восьмого.
Вообще-то сутки заканчиваются в двенадцать, напомнила она сама себе. И сообщение на телефон может прийти в любую секунду. Но почему-то глубоко внутри у нее зрело стойкое ощущение безысходности и провала. Окончательного и неизбежного.
А ведь она возлагала большие надежды на этот вариант…
– Может, все это лажа? – вполголоса спросила Светлана. Она машинально скомкала лист, заворачивая в него окурок с горкой пепла, и кинула его в мусорное ведро, которое уже третий день просилось на помойку.
Ей стало не по себе. Взяв телефон, Светлана проверила все приложения – пусто, никаких сообщений.
– Мама! – позвал из комнаты Антон.
Ее вдруг охватило ощущение изнурительно-отупляющей усталости.
Да, конечно. Антоша.
Она ведь обещала побыть с ним. Посмотреть мультики. Обсудить картинки, которые он нарисовал с Ксенией. И прочее дерьмо.
Она двинулась по коридору, слыша возню в холле – значит, ее сестра уже вернулась.
– Все купила?
Ксения кивнула. От нее исходил едва уловимый, уже начинающий выветриваться запах улицы – промозглого дождя и сырости.
– Я… только, – замялась она, стаскивая с себя изношенные сапоги. Светлана брезгливо смотрела на промокшие носки сестры. Из одного сквозь дырку виднелся большой палец.
– Что «только»? – с подозрением спросила она.
– Там, в магазине, – сбивчиво заговорила Ксения. – Бабушка одна была, голодная. Ты прости, но… я ей один наш хлеб отдала. У нее такие глаза были… в слезах.
– Глаза в слезах, – повторила Светлана с каменным лицом. – Бедная бабушка. Надеюсь, у нее будет сытный ужин, который она надолго запомнит.
– Она есть хотела, – тихо сказала Ксения. – Нам же хватит? Вот сдача, как ты гово…
Договорить она не успела, так как Светлана резким движением вцепилась ей в волосы. Ксения испуганно вскрикнула.
– Начни сама зарабатывать, тупая сука, – прошипела Светлана. – И тогда можешь накрывать стол для всех бомжей в округе.
– Светик…
– А пока ты тратишь мои деньги. Дошло до твоих куриных мозгов?!
На глаза Ксении навернулись слезы.
– Отпусти, пожалуйста, – взмолилась она. – Мне больно!
Несколько секунд Светлана молча стояла, не выпуская волосы сестры.
– Ты ни хрена не понимаешь, – сказала она с горечью. – Ты ничего не умеешь делать, даже трахаться. Тот мужик, который был с тобой, признался, что в следующий раз лучше сунет член в доску с просверленной дыркой, чем в тебя.
Ксения пыталась пятиться назад, но Светлана крепко держала ее за волосы, не давая даже шевельнуться. Слабоумная умоляюще глядела на сестру, но ту было уже не остановить.
– Через пять дней мы будем на улице, – понизив голос, чтобы не услышал Антон, произнесла Светлана. – Советую тебе хотя бы научиться делать минет. Впрочем, можешь пойти мыть подъезды, сейчас даже таджиков не хватает…
– Что ты говоришь, Света? – дрожащим голосом спросила Ксения. – Ты говоришь… страшные вещи. Мы семья ведь, правда? Кто нас выгонит на улицу? Мы что-то не так сделали?
– Да.
Черты лица Светланы внезапно обмякли, словно минута общения с близняшкой отняла у нее последние силы.
– Мы с тобой родились. Вот что мы сделали, – с мукой в голосе произнесла она. – Займись отцом.
С этими словами Светлана развернулась и пошла в комнату.
Антон сидел на смятой постели, осовело таращась в экран телевизора.
Светлана взяла с тумбочки стакан с остатками пива, где плавал окурок, и поставила его на полку. Обернулась к сыну:
– Слезь, я перестелю.
Хлопая глазами, Антон нехотя сполз с кровати прямо на пол.
– Я тебя долго ждал, – сказал он, облизав воспаленные губы. – И звал.
– Ну, я же пришла, – раздраженно ответила Светлана. Сорвав простыню, на которой все еще влажнели пятна спермы, она скомкала ее и брезгливо кинула в угол. Достав из шкафа новый комплект белья, она быстро застелила кровать.
– Ложись. У тебя уже глаза закрываются, – сказала Светлана, заметив, что сын то и дело зевает.