Номонган: Тактические боевые действия советских и японских войск, 1939
Шрифт:
В 20:30 противник перенес артиллерийский огонь за первую линию японской обороны, используя обстрел, чтобы не позволить японским подкреплениям подойти к сильно пострадавшим защитникам первой линии. После этого около 500 советских пехотинцев и 5 танков начали продвижение к позициям 5-й и 6-й рот. Когда над высотой 754 поднялась сигнальная ракета, советские танки открыли прикрывающий огонь, а пехота подошла на 40 м к японским позициям, и начала бросать ручные гранаты [100] . Японцы все еще пытались починить разрушенные траншеи, и эта работа уменьшила число солдат, участвовавших в отражении атаки. Кроме того, большинство японских легких пулеметов были разбиты обстрелом или загрязнены песком. Японским солдатам приходилось ждать, пока советские пехотинцы покажутся из укрытий, или выбивать их с помощью гранатометов. Первая советская атака, которая фактически являлась разведкой боем, была отражена.
100
Описание
После этого советские войска нанесли главный удар, проводившийся силами около трех пехотных рот. Поднявшись по склонам высот, и снова остановившись примерно в сорока метрах от японских позиций, советские пехотинцы начали бросать ручные гранаты в японские траншеи на гребне высот. Ошеломленные постоянными взрывами и, казалось, бесконечным запасом гранат у советской пехоты, японцы отбивались как могли, пытаясь с помощью гранатометов выбить противника из мертвых пространств перед японскими позициями. Противник, очевидно, научился уважать это оружие, потому что японцы видели, как некоторые советские пехотинцы бросали оружие и бежали, только услышав выстрелы гранатометов. Противник перед позициями 5-й роты не проявлял намерения подходить ближе к японским траншеям, и бой с обеих сторон велся только гранатами. Такое нежелание переходить в штыковой бой было, по мнению японских пехотинцев, характерно для их советских противников.
Но солдаты 1-го взвода 6-й роты в тот момент так не считали. На том участке советские пехотинцы ворвались в японские траншеи, и начался ожесточенный ближний бой, позиция несколько раз переходила из рук в руки. Если противника выбивали с позиции, советские солдаты переходили в атаку снова, отбрасывая контратакующих японцев. Каждый советский солдат, казалось, выполнял назначенную ему работу, не проявляя инициативы, даже если ситуация требовала ее [101] . Численное превосходство и упорство советских войск, заметное на примере многократных атак этой позиции, истощало силы японских защитников. Наконец командир 6-й роты связался с батальонной артиллерией, и 70-мм гаубицы открыли огонь почти в упор по атакующей советской пехоте. Артиллерийский обстрел наконец заставил советские войска прекратить атаку и отступить. У позиций 6-й роты осталось около 60 трупов вражеских солдат. Однако противник не паниковал. Советские пехотинцы отступали в порядке, под прикрытием огня своей артиллерии и автоматического оружия, и забрали с поля боя своих раненых, которых, по японским оценкам было около трехсот человек.
101
Heiki tokyukai.
Бойцы обескровленных 5-й и 6-й рот пытались перегруппироваться и реорганизовать оборону. Японская полковая артиллерия во время советской атаки не стреляла, возможно, потому что это был первый раз, когда японцы подверглись массированному фронтальному удару советских войск с использованием тактики общевойскового боя [102] . Выжившие солдаты батальона знали, что постоянные атаки советских войск истощают их боеспособность.
Майор Кадзикава, ожидавший следующей советской атаки, весь батальон держал в боевой готовности. Разведчики из 5-й и 6-й рот поползли к советским окопам, чтобы разведать позиции противника и его приготовления к новой атаке, но обнаружили, что советские войска отошли на 500 м. Очевидно, противник боялся японской ночной контратаки и на время своей перегруппировки хотел увеличить дистанцию между собой и японцами.
102
Запись в журнале боевых действий от 7 августа 1939 г. Также см. Nomonhan jiken no hoheisen
Примерно в то же время рота советской пехоты атаковала позиции 7-й роты к югу от высоты 742, но эта атака была отражена с потерями для противника. В ретроспективе эта атака могла быть диверсией, чтобы прикрыть проникновение группы артиллерийских корректировщиков, подкрепленной стрелками для защиты. Старший лейтенант Сайто, командир 7-й роты, первым обнаружил корректировщиков и доложил об их продвижении в штаб, направивший один взвод на подкрепление 7-й роты.
Оборона позиции
Далее к югу 5-я и 6-я роты все же смогли собраться с силами и реорганизовать оборону, несмотря на снайперский огонь противника. «Между 9:00 и 16:00 противник периодически вел артиллерийский огонь». За этой простой записью в журнале боевых действий батальона скрывается страшная реальность Номонгана. После недели напряженных боев, постоянно находясь под обстрелом, японцы были истощены. У личного состава стала проявляться апатия, все, о чем могли думать солдаты — возможность поесть чистого риса и запить его чистой водой. Фактически батальону приходилось собирать дождевую воду в бочки из–под горючего и каски, но со времени передислокации на высоты Норо дождь был только один день. Солдаты, страдая от жажды, искали хоть какую–то воду и пили из застойных луж, в связи с чем появились случаи амебной дизентерии. Два батальонных врача не справлялись с количеством раненых, а больным могли уделять внимание только в самых тяжелых случаях. Тридцать или более случаев кровавого поноса в день не всегда считались достаточной причиной для отправки в тыловой госпиталь. Стали
103
NJS, pp. 137–38.
И все же 2-й батальон 28-го полка сохранял единство как подразделение и продолжал оборонять позицию. Солдаты продолжали исполнять приказы и даже в таком измученном и истощенном состоянии сохраняли достаточно высокий боевой дух. И офицеры и нижние чины обладали сильным чувством единства и корпоративного духа, потому что по японской системе призыва части от полка и меньше комплектовались по возможности из жителей одного города или деревни, что обеспечивало дополнительную общность внутри батальона или роты. Таким образом, солдаты были земляками и соседями в мирной жизни, и на военной службе они заботились друг о друге и разделяли тяготы и победы [104] . Дополнительно обеспечивали единство подразделения командир и младшие офицеры. И хотя батальон каждый день обстреливала советская артиллерия, и приходилось наблюдать, как советские солдаты нагло купаются в Халхе, в то время как у японцев не хватало питьевой воды, бойцы батальона видели, что японские подразделения на обоих флангах удерживают позиции, и знали, что их батальон является частью общего плана обороны.
104
В «Senjo shinri chosa hokoku: Senjo shinri chosa ni motozuku shoken» (далее SC) дается краткое описание этих критериев боевого духа подразделения. Эта система укомплектования полков земляками могла иметь и негативный эффект. У солдат батальона, временно включенного в состав другого полка, вместо слаженности и взаимодействия могло проявиться чувство изоляции и оторванности.
В этой обстановке тяжелых лишений главными событиями стали подвоз снабжения и пополнений. 8 августа восемь солдат под командованием старшего лейтенанта, направленные из другого батальона того же 28-го полка, прибыли на позиции 2-го батальона. После этого несколько особенно тяжело больных стало возможно отправить в тыл. Но доставка снабжения и пополнений под постоянным наблюдением с советской стороны была смертельно опасным делом.
В основном снабжение и пополнения доставлялись ночью. Пехотинцы из пополнений шли на позиции, уже зная, что надо соблюдать тишину, обозным извозчикам также было приказано поддерживать тишину. Но на плохих дорогах, ведущих к позициям батальона, испуганные чем–либо лошади (большая часть грузов к линии фронта доставлялась на гужевых повозках и вьючных животных) могли встать на дыбы и заржать, обнаружив тем самым колонну транспорта, и привлечь огонь советской артиллерии. Эти колонны транспорта снабжения, работавшие в темноте, выполняли свои жизненно важные для войск задачи в безвестности, и несли потери без помпы. К концу боев у Номонгана было убито и ранено до четверти солдат тыловых служб.
Боевой дух подразделения оставался высоким, в японском понимании это было прежде всего благодаря умелому командованию батальонных офицеров. Кроме того, японцы могли наносить урон врагу и даже причинять больше вреда, чем терпели сами. В тот день после полудня патрули 5-й роты отогнали около 15 вражеских солдат, проводивших разведку японской обороны. Более того, японцы были способны наносить советским войскам сильные удары. 7-я рота провела такую операцию 8 августа.
Разведчики 7-й роты следили за группой советских солдат, пытавшихся подобраться к японским позициям и обнаруженных старшим лейтенантом Сайто. Вероятно, это была группа артиллерийских наблюдателей и прикрывавшие их пехотинцы численностью до взвода. В предрассветной темноте офицеры быстро направили своих уставших солдат на окружение советской группы. Один японский тяжелый пулемет на высоте 742 был повернут на запад и наведен на северный советский фланг, а другой пулемет в 800 м далее был наведен на открытый советский южный фланг. Соседний батальон подполковника Сугитани [105] обеспечивал огневую поддержку с позиций, а один взвод 7-й роты вышел на исходную позицию к югу от песчаных дюн, за которыми укрылись — как они считали, надежно — советские солдаты.
105
Подполковник Сугитани командовал пехотным батальоном 8-го полка пограничных войск
Советские наблюдатели поняли, что что–то пошло не так, когда японские пулеметы начали осыпать пулями их позиции с обоих флангов. Батальонная артиллерия открыла по тесно скучившемуся противнику огонь фугасными снарядами. Огонь прекратился только когда японские солдаты атаковали советскую позицию и прикончили выживших мечами и штыками. После боя японцы насчитали более пятидесяти убитых советских солдат, был взят только один пленный. Хотя в журнале боевых действий сказано, что советские солдаты сражались до последнего, более вероятно, что 7-я рота в этот раз сводила старые счеты.