Ноосфера
Шрифт:
– Ну, – начал Алекс, рассматривая крыши высоток, – на самом деле, я пока только на этапе идеи. Готов лишь черновик первой главы, а чем закончится – понятия не имею, – он вздохнул и бросил взгляд на доктора, который продолжал на него смотреть.
В мыслях промелькнуло, что сейчас Агатов в нем разочаруется: он поставил совсем не на того человека. Как на зло, доктор продолжал молчать. Алекс судорожно вспоминал, о чем может рассказать, чем может заинтересовать. В его голове все было складно, логично: весь мир уже был продуман до мелочей, даже сюжетная линия вроде как маячила.
– Я уверен, когда я спрошу вас об этом завтра, вы сможете мне рассказать подробнее, – улыбнулся доктор, и у Алекса отлегло от сердца, – сейчас проведем тестирования, чтобы понимать, с чем имеем дело. Идемте, Алекс.
Доктор встал и направился к выходу. Видимо, ожидать ответа собеседника не было в числе его привычек. Алекс двинулся следом, бросив взгляд на оставленный поднос. Персонал поспешил убрать его, едва они отошли от стола. «Не лаборатория, а санаторий какой-то» – промелькнуло в голове.
Часть 3. Больше никогда бы с ней не работал
Пройдя по коридорам, дорогу по которым в этот раз Алекс даже не пытался запомнить, они вышли к какому-то кабинету. Агатов вошел без стука, и девушка, что сидела за столом, вздрогнула от неожиданного появления.
– Здравствуй, Алания, – широко улыбнувшись, поприветствовал ее Агатов.
– Добрый день, – ответная улыбка.
Алекс стоял за спиной доктора, и на него девушка, казалось, внимания не обращала. Не обратила даже тогда, когда Алекс ее поприветствовал. Они с Агатовым говорили о тестировании, вворачивали в разговор кучу каких-то малознакомых Алексу терминов, Алания что-то спешно записывала, помечала в бланках.
Она была почти болезненно худой, а кожа – едва ли ярче ее халата. Глаза большие, впалые, с темными кругами, и волосы – как мышиная шкурка: русые, но настолько ненасыщенные цветом, что еще тон – и уйдут в серый. В целом, весь ее образ – будто на фото красивой девушки наложили какой-то фильтр, который снижает яркость и контраст. Алекс определенно находил ее привлекательной, но при этом – совершенно бесцветной.
– Алекс, – Агатов легонько тронул его за плечо, – вы, верно, все прослушали? Ну, ничего, Алания все расскажет, покажет… вы в надежных руках, в общем.
На прощание еще раз широко улыбнувшись, Агатов покинул кабинет, а Алания наконец обратила на Алекса внимание.
– Добрый день, – на него улыбки не нашлось, – прошу, проходите. Все разрешения на обследования, как я понимаю, вы уже подписали. Так что можем начинать.
«Подписали, да. Еще и прочитали перед этим» – Алекс усмехнулся, в очередной раз пожалев, что не удостоил вниманием ту кипу, что ему дали на подпись. Алания собрала бумаги и пошла в небольшое помещение, которое располагалось сбоку. Алекс последовал за ней, удивившись, что от его внимания в принципе ускользнуло наличие этого самого помещения.
В нем стоял какой-то аппарат, небольшая тумба рядом с ним и большое кресло с высокой спинкой. У стены стоял стол с компьютером. Алекс огляделся – больше здесь ничего не было.
– Располагайтесь, – Алания кивнула на кресло.
Алекс послушался. Девушка засуетилась, надела перчатки, достала из тумбы лоток, наполненный чем-то, открыла бутыль – пахнуло спиртом. «Как перед операцией какой-то» – тревожно пронеслось в голове.
– А что вы собираетесь делать? – Алекс бросил на нее встревоженный взгляд.
– Просто снимем показатели электрической активности мозга, – ответила сухо и надела на него какого-то странного вида шапочку из силиконовых трубочек.
Смоченной в спирте ватной палочкой прошлась по коже головы в месте соприкосновения с ней электродов.
– Нужно обезжирить, чтобы контакт был лучше, – пояснила она.
Поводила мышью, чтобы вывести компьютер из спящего режима – на экране высветилась схема головы и расположенных электродов. Все, кроме одного, горели зеленым. Она снова вернулась к Алексу, прошлась спиртом еще раз, поставила электрод на место – на схеме желтый сменился зеленым цветом. Она закрыла плотные шторы, и комната погрузилась в полумрак.
– Посидите с открытыми глазами, когда скажу – закроете. Постарайтесь не уснуть, нужны показатели в состоянии бодрствования. И не двигайтесь.
И Алекс сидел. Невыносимо долго и неподвижно. Кресло, показавшееся таким удобным в начале, теперь причиняло дискомфорт. Ему хотелось сменить позу, вытянуть ноги, размять плечи – что угодно. Алания молчала. С закрытыми глазами Алекс пытался понять, что она делает – ни звука, который мог бы стать подсказкой. Не было ничего, на чем можно было бы сосредоточиться, чтобы не уснуть. Вроде Агатов говорил, что те же показатели будут фиксироваться и во время сна. Если ему придется провести так всю ночь, то тогда ясно, почему они столько за это платят. Это же мучения в чистом виде.
Наконец, Алания сообщила, что запись окончена. Распахнула шторы, впустив болезненно яркий свет. Спешно сняла с него странную шапочку, убрала все на место – суетливо. Алекс встал, с наслаждением разминая затекшие конечности. Хотелось прогуляться, тем более, что солнце светило так ярко…
– Для остальных тестов нужно будет пройти в другую лабораторию, – сообщила она и направилась к выходу, прихватив с собой бумаги.
Это у них в порядке вещей, что ли, внезапно сообщать о смене локации и тут же бежать? Алекс поплелся следом. Другая лаборатория располагалась по соседству. Алания усадила его за компьютер, открыла какие-то тесты, бросила сухо «Проходите» и села в углу комнаты, изучая что-то в телефоне.
По началу Алексу даже нравилось – это напоминало анкетирования, которые он так любил проходить. После двадцатого вопроса появилось раздражение, после пятидесятого – хотелось выкинуть компьютер в окно, еще через двадцать – самому в него выйти. Он вздохнул с облегчением, когда тест подошел к концу.
– Теперь следующий, – безразлично бросила Алания, а Алекс подавил крик отчаянья.
За тестом следовал еще один тест, а за ним – еще один. Появилась твердая уверенность, что больше он никогда в жизни ни за одно анкетирование не возьмется. После тестов-опросников последовали более интересные, «психофизиологические» – как сообщила ему Алания.