Норвежская народная душа в свете германского духа (Антропософский очерк)
Шрифт:
Разумеется, норвежский троцкизм выглядит куда более прилично, чем гулаговский, и темпы разрушительного наступления на норвежскую культуру несколько снижены в сравнение с практикой неприкрытого геноцида в «революционной» России. Тем не менее, троцкисты всегда верны себе, и их цель – всегда одна: разрушение. В условиях Норвегии, где, в сиду природных особенностей, население никогда не группировалось в большие городские сообщества, но жило «на хуторах», где пролетариат появился впервые лишь в середине ХХ века, да и то в связи с порчей природы (первые электростанции), у Троцкого не было возможности сесть в бронепоезд и расстреливать всех подряд. Подбираясь к власти, норвежские троцкисты поэтапно ликвидировали те в значительной степени народные инициативы, благодаря которым долгое время норвежцы жили спокойно и мирно, совсем не тяготясь своей «бедностью». Значительным успехом троцкистской социал-демократии было устранение патриотического движения Квислинга, этой последней серьезной опоры национального государства, и пришедший вслед за этим террор «мнений» покончил с Норвегией индивида, с самим стилем народной жизни, в угоду обезличивающему, всепроникающему «мы». Это была скрытая троцкистская революция, и норвежцы ее попросту проспали, в своей посведневной озабоченности малым. Никто ведь и сегодня не задается в процветающей Норвегии вопросом: а что, собственно, процветает? А то, что как раз и делает страну единым трудовым лагерем: чисто материалистический интерес. Троцкий не зря провел время на живописном острове Утойя: удавкой для норманнов должно стать, согласно его великому замыслу, материальное благоденствие.
Благоденствие без
В начале 1920-х годов Рудольф Штейнер отметил на одной из своих лекций в Кристиании: не развивая духовных устремлений, норвежцы попросту вымрут физически, такова духовная конституция этого народа. Так что цель троцкистов как в России, так и в Норвегии, одна: геноцид коренного населения.
В основном построенное к началу 1980-х годов «общество благоденствия» ждал еще один удар из-за угла: премьер-министр и лидер Норвежской рабочей партии Г.Х.Брундтлаг декларировала свободный въезд в страну иностранным рабочим. Сопровождаемое звучными марксистскими лозунгами, это интернационалистское начинание перевернуло с ног на голову всю экономику страны, попросту заставив норвежцев работать вдвойне, за себя и за пакистанского-вьетнамского-афганского-турецкого «товарища». Этот исторический момент норвежцы опять дружно проспали, попросту не разглядев далеко идущих перспектив «интернационализации» своей маленькой страны. Все еще самоуверенным потомкам викингов казалось, что их национальная идентичность никуда не денется от присутствия на соседней улице семьи мусульманских беженцев. И чтобы ничто уже не мешало великим планам троцкистов, над головами норвежцев взвился и повис многообещающий социал-демократический лозунг: «Больше того же самого!» Больше, еще больше благоденствия! Больше демократии: помощь слабому, сильный пусть выживает как знает, пусть хоть даже уступит слабому – а это ведь наши новые сограждане – свое место под солнцем. Кстати, кофе, который так любят пить норвежское моряки и рыбаки, отныне будет называться «Али», это так демократично.
Этот идеологический мотор отменно действует и сегодня, он будет действовать и завтра, когда на развалины глубокомысленной, одухотворенной Одином нордической культуры свалят мусор со всего мира. Если это не война с нацией, то что? Война, ведущаяся мирными средствами.
Г.Х. Брундтлаг, в бытность свою статс-министром считавшаяся «матерью страны», комфортно живет сегодня на своей вилле в Ницце, и кажется ей, что Норвегия все еще не достаточно «черна», что надо удвоить усилия по приему беженцев и предоставлению им всех гражданских прав. Она, «матерь страны», несомненно, герой своего времени, и один академический час ее троцкистских докладов соответствует гонорару в два миллиона рублей.
Одним из пунктов ее долгосрочной программы благоденствия стал отказ от прежней, питаемой немецким идеализмом культуры: культура не только должна стать массовой, но в конечном итоге должна упразднить себя как «потусторонний» феномен, сделавшись просто отраслью производства. Попробуй только намекнуть сегодня на что-то духовное, и тебя немедленно заподозрят в чем-то нехорошем: ты случайно не экстремист?.. не наци?
С принятием долгосрочной программы благоденствия, с ее центральным лозунгом «Больше того же самого», у норвежца стираются последние воспоминания о том патриархальном балансе между духовной, правовой и производственной сферами, благодаря которому Норвегия очень долго оставалась своего рода «нетронутым раем», в котором отсутствие роскоши сполна компенсировалось переживанием свободы, независимо от социального статуса личности. Сегодняшний «глобализированный» норвежец знает в лучшем случае только традицию, охотно наряжается в национальный костюм, при этом нисколько не озадачиваясь собственной ролью в судьбе Европы. Это именно то безмыслие, на которое и расчитывают неизменно стоящие за мировыми кулисами силы разрушения. Но безмыслие безмыслию рознь: то, что совершенно нормально для негра, непростительно для норманна. И задачей номер один для сегодняшней демократии является как раз низведение норманна до уровня сомалийца. Скажем так, фантастическая задача, но… выполнимая. Спрашивается, зачем это кому-то нужно?
Эволюция человека к более высокому, чем предметное, сознанию может иметь место лишь при определенном лидерстве определенной части людей, и если эту наиболее продвинутую в умственном и духовном плане часть человечества – а это ведь европейцы, прежде всего германские народы – изъять из обращения, никакой эволюции не будет. Именно этого и желает «мировая закулиса», ориентированная исключительно на материальное господство над всеми ресурсами Земли. Норвегия долго «ждала» своего смертного приговора: ни первая мировая война, ни последующие ужасные события в России, ни циничный версальский суд над Германией вроде бы совсем и не коснулись норвежской жизни. Благодаря этой «отсрочке», духовная жизнь норвежцев стала обретать такую конфигурацию, которая напрямую вела личность к пониманию духовнонаучных истин: осмысливая одну только нордическую мифологию, норвежец мог полняться в своем сознании гораздо выше других европейцев, сознание которых было значительно замутнено разрушительной пропагандой войны. Пока Европа переживала свой кровавый Верден, норвежец проникался тайнами неспешно ткущей свои письмена суровой северной природы, выслушивая в грохоте водопадов вечные истины Одина. «Благословенная в спиритуальном отношении Норвегия», – писал Р.Штейнер в 1912 году, и не случайно оба купола Гётеанума были покрыты природным норвежским шифером, жемчужно отливающим на солнце и в лунном свете, а само строительство здания велось норвежским архитектором. Тем не менее, уже тогда, почти сто лет назад, Р.Штейнером было замечено разрушительное веяние на души норвежцев набирающего силу американизма: это был именно интерес к футболу. Примечательно, что всего каких-то двадцать лет спустя одним из типичных доводов «исправления» или «перевоспитания» все еще преданных Гитлеру немцев американские оккупанты считали приобщение этой нации Гёте и Моцарта к… бейсболу! Иначе говоря, кто-то всерьез думал, что всю великую немецкую философию, весь взвившийся к небу немецкий романтизм можно запросто вытравить из немецкого менталитета, научив немцев бить ногой по мячу. Но, как бы нелепо это на первый взгляд не выглядело, дело обстоит именно так: согласно духовнонаучным наблюдениям Р.Штейнера, определенные виды спорта – футбол, бейсбол, баскетбол и подобные им – развивают у человека способности, имеющиеся в природе у некоторых видов обезьян. Это прежде всего ориентация всей душевной жизни исключительно на материальное и подматериальное, на полное забвение себя как духа. Другими словами, футбол является средством разрушения человека, причем, добровольного разрушения. Сегодня лучшими норвежскими футболистами являются негры, и одно это могло бы навести норманнов на мысль о перспективах умственной деградации. Кто-то, разумеется, возразит: но ведь весь мир играет в футбол. Ответ на это возражение ясен и прост: те, что склоняются к умственному уровню обезьяны, пусть играют в футбол (хоккей и тому подобное) и дальше, но есть ведь и требования к человеку.
Сегодня мы наблюдаем в целом в Европе и особенно на севере жесткую ломку Народной души, попросту насилие над Народным Архангелом, в данном случае насилие над Одином. И это ведь не может продолжаться просто так, как того хочет «мировая закулиса», это обязательно вызовет противодействие со стороны Архангела. Являясь одним из самых сильных Народных Архангелов, воспитанный Духом экзотерического христианства, Один не отступит просто так от своего народа. Что такое народ для Народного Архангела? Это земной опыт, получаемый Архангелом исключительно через людей и необходимый для развития самого Архангела. Народный Архангел ведет свой народ в связи со своеим, архангельским, развитием. И если в народе что-то не так, Архангел отступает, прекращает свое водительство, и Ему предстоит
Планомерно вытравливая из культурной жизни Норвегии саму ее духовную подоснову, восходящую к древнескандинавским сагам, сегодняшнее, назначаемое «мировой закулисой», правительство ни в малейшей степени не является «норвежским» (как не является «немецким» правительство Меркель), и это знак того, что в ближайшие десятилетия страну ожидает культурный коллапс, по крайней мере, есть такая возможность. Такой исход тем более вероятен, что достаточно большое число норвежцев даже не подозревает о таких перспективах, комфортно затуманивая свой разум повседневной зримостью благоденствия. Люди попросту глупеют, сами того не замечая, и только очень немногие имеют сегодня в Норвегии (как, впрочем, и везде в мире) свои мысли. Всеобщее помутнение умов – неважно, по какой причине – есть первое условие кризиса, столь необходимого «мировой закулисе» для ужесточения своей смертельной хватки. Нет нации, нет и проблемы, в данном случае с Норвегией – нет перспективы дорастания личности европейца до индивида.
Решающим аргументом того, что и дальше все будет так продолжаться, согласно сценарию «больше того же самого», является вполне рациональное стремление к этому «большинства»: стремление к наколдованному «мировой закулисой» мультикультурно-цифровому порядку. Эта слепота по отношению к собственному будущему является прямым следствием нежелания норвежцев и в целом европейцев выполнять возложенную на них самой эволюцией задачу: вникать в истины духовной антропософской науки. Ничего не надо искать, все уже найдено: антропософия есть единственный путь к здоровому будущему. Та прививка бездуховности, которую «мировая закулиса» непрерывно вкачивает в повседневность, нейтрализуется лишь «противоядием» Христовой духовной науки. Чтобы подчеркнуть предрасположенность душевно-духовной конституции норманнов к усвоению духовнонаучных истин, достаточно указать на то, что сегодня в Норвегии есть люди, способные созерцать эфирный облик Христа (то есть второе пришествие Христа). Такие люди есть, и питающие «мировую закулису» силы разрушения вовсе не намерены этого допускать: непредвзятое, самостоятельное мышление (а оно-то как раз и есть основа духопознания) должно быть полностью исключено из повседневного производства.
Сегодня вопрос о том или ином «пути развития», это вопрос об истине, какой она предстает перед отдельно взятой личностью. Никакие внешние попытки «омассовления» не могут отнять у личности ее свободы, но добровольный отказ от возможности свободы – это мы видим на каждом шагу. В каждом человеке космически, в жизни между прошлой смертью и состоявшимся рождением, закладывается чувство истины, и именно оно-то и определяет неравенство между людьми. Ни один человек не равен другому, такова суть вещей. Но поскольку сущностный, душевно-духовный, аспект человека сегодня нигде не принимается во внимание, «гражданин» попросту становится жертвой правовых институтов, этого иудейского спрута, внешне украшенного вывесками «общечеловеческих истин», таких, как «гуманизм», «права человека», «свобода слова» и т. п. Это сплошь истины рассудка, доказать или опровергнуть которые с помощью того же рассудка совершенно невозможно: на каждое «мнение» всегда есть «противомнение». Да и сам рассудок все больше и больлше уподобляется некой компьютерной игре, выход из которой уже невозможен. Критерий истины обретается сегодня вовсе не в строгих формулах (когда-то проодухотворенного) естествознания, и тем более, не в «социальных науках», неправомерно подчиненных естественнонаучным законам. Для обретения истины эволюцией «зарезервирована» в самом человеке часть его эфирного пространства, которая, собственно, и есть в человеке Христос, пока еще не осознанный. Именно из этой скрытой в глубинах человеческого существа области и выступает наружу то безошибочное внутреннее чувство, которое, единственно, и может быть сегодня критерием истины. Никакие силы разрушения вместе с подчиняющейся им «мировой закулисой» ничего с этим поделать не могут: против Христа они бессильны. Но поставить человека в такие внешние условия, при которых он добровольно отвернется от своей сути, это делается сегодня с большим успехом. Взять хотя бы обязательную вакцинацию новорожденных: входящему в мир человеку попросту всаживают дозу «лекарства», предотвращающего всякие духовные потребности на основе мозговой, рассудочной деятельности. Рассудок становится мертвым, идеально манипулируемым автоматом. Такой рассудок совершенно непригоден для усвоения антропософских истин (что как раз желаемо «мировой закулисой»), однако с помощью именно антропософии можно все же «дозваться» до таящегося в человеке Христа. Собственно, формула наступления «мировой закулисы» предельно проста: отвратить человека от самого себя. В состоянии такого душевного обморока принимаются сегодня все политические, экономические и культурные решения. Кричащим примером бездушевной, бесчеловечной рассудочности стало распоряжение Й. Столтенберга, в его роли норвежского статс-министра, бомбить Ливию: один звонок из Вашингтона, и норвежские военные летчики принялись за дело. Не было нужды даже обсуждать вашингтонский приказ в правительстве, а тем более, спрашивать согласие избирателей. Вскоре после этого Й. Столтенберг «пошел на повывшение», сделавшисть шефом НАТО, безумие полной безответственности стало нормой (аналогичный пример с разрушившим Ирак и казнившим Саддама Хусейна «приличным англичанином» Т. Блэром, который абсолютно ни за что не отвечает). В такой ситуации, когда ни премьер-министр, ни король, ни какие-либо административные и информационные руководители не имеют и не желают иметь возможность действовать, исходя из своего Я, норвежский Народный Архангел испытывает определенное беспокойство, активизируя свой контакт с теми немногими, у кого еще есть воля к самому себе: так появляются норвежские террористы. Этот гром средь ясного неба как раз и есть голос Народной души или, скорее, крик, предупреждающий об опасности: дальнейшее развитие по принципу «больше того же самого» ведет нацию к смерти. Терроризм – это красноречивый показ скрытой от обыденного взгляда сути происходящего: на пути к смерти следует принять реальность смерти. С этим трудно смириться, еще труднее понять: многокультурно-либеральное общество является конвейером разрушения всякой социальности.
Обычно говорят о мусульманских террористах, Народная душа которых, стиснутая рамками «параллельного общества» беженцев, попросту оказывается не на своем месте и потому «рвет удила»: Народный Архангел зовет «своих» домой. Наилучшей перспективой развития для приехавших в Норвегию (и в целом в Европу) беженцев была бы их поголовная депортация обратно. Вместо этого негр надевает национальный норвежский костюм и, танцуя, поет на своем урду о своей патриотической любви к… африканскому отечеству. Смешение воздействий различных Народных душ (в Швеции, например, живут сегодня представители более пятидесяти наций) на таком тесном географическом пространстве, как Норвегия (или даже Европа) чрезвычайно затрудняет правомерную в данной местности работу Народного Архангела, все чаще и чаще вынуждая Его отступать от своих задач. В целом по-своему гениальный план «мировой закулисы» расчитан на повсеместное ослабление и в конечном итоге отступление Народных душ от своих народов, под лозунгом «глобализации» и «демократии», что на деле означает попросту гибель наций.