Новария
Шрифт:
— Покажи! — в один голос воскликнули Яэбу и Насако.
— Да, это точно она. Но с тех пор как дракон проглотил веер вместе с отчимом, она ни на что не годится. Нужно положить ее в архив к другим диковинам.
Но Насако сказала:
— Нужно попросить Козиму сделать другой чудодейственный веер, тогда книгой опять можно будет пользоваться.
Однако не сохранилось никаких свидетельств тому, увенчались ли усилия придворного мудреца Куромона успехом. Насколько мне известно, книга шифров покоится в куромонских архивах в Чингуне, а те, кто, как Цотуга и Дзакусан, по мановению веера исчезли с лица земли и не вернулись, все еще дожидаются спасения.
Уважаемый варвар
В КОРОВНИКЕ ЭОМЕРА
— Обними меня покрепче! — шепнула Аделайза Керину — сыну Эвора. — Положи руку вот сюда... Что это?!
— Кто здесь? — послышался рев Эомера, отца Аделайзы. — Аделайза, ты не одна? Сейчас я сам посмотрю...
— Беги, Керин! — прошептала Аделайза.
Керин вскочил на ноги. Внизу, в лунном свете, лившемся сквозь открытую дверь, он увидел внизу бородатое лицо Эомера, уже взявшегося мускулистой рукой за перила лестницы, что вела на чердак коровника.
Глаза Керина уже привыкли к темноте, а глаза крестьянина, может, еще не успели... Как бы там ни было, оставаться на месте было нельзя, спуститься по лестнице тоже, раз внизу стоит здоровяк Эомер. Подойдя к краю настила, Керин одним прыжком соскочил вниз, на дощатый пол, упал, но тут же вскочил на ноги и побежал. Позади раздался вопль Эомера:
— Я тебя узнал, Керин, сын Эвора! Вернись!
Доски пола загудели под сапожищами крестьянина. Выжав за ворота, Керин осмелился бросить взгляд назад, освещенный луной, огромный неуклюжий Эомер топал за ним, размахивая на бегу серпом:
— Вернись, негодник! Я тебе покажу, как девиц портить!
Керин был моложе и легче; он быстро оторвался от своего преследователя, который запыхался и отстал. До Керина донесся его последний вопль:
— Я тебя на большой дороге подстрелю! Я в суд подам! Матери твоей расскажу!
Выбравшись на дорогу, Керин сбавил ход и побежал ровной рысцой, тяжело дыша. Он с упреком взглянул на серебряный круг луны: это ее свет выдал его! «И что теперь? — подумал Керин. — Скоро я вместе с братьями вернусь в Кортолию, но ведь это Эомеру не помешает затеять судебное дело. А судебных крючкотворов я боюсь пуще меча или арбалета Эомера... больше, чем его причитаний моей матери. А не то он еще ведьму наймет, чтобы на меня заклятие наложить...»
В Ардамэ, в доме сестры и зятя, собралась почти вся семья, включая и Керина. Тут были и его сестра, и ее муж, и вдовая мать Керина, и два его брата. Не хватало только невесток Керина да жены Джориана — Марголит занималась часами, пока братья отдыхали в родной деревне.
Старший брат Силлиус (он уже даже начинал седеть) с видом непогрешимого мудреца произнес:
— По крайней мере, Керин, ты мог бы выбрать другую ночь, а не ясную, в полнолуние. Тогда ты смог бы ответить Эомеру, что он заметил какого-то другого ухажера Аделайзы. Они, по-моему, все время вокруг нее вьются.
— Да, я повел себя как осел, — с досадой сказал Керин. — Но что теперь делать? Поддаться и жениться под прицелом арбалета?
Большой, сильный Джориан — средний брат — ухмыльнулся в всклокоченную черную бороду:
— Нет, нет, приятель. Нам таких фанатиков, как Эомер, в родственники не нужно.
— А он фанатик чего? — спросил Керин.
— А вот этого нового культа, что Икбар принес из Федирана. Насколько я знаю, его божества — бог и богиня — страсть какие целомудренные. Говорят, что законно повенчанные муж и жена должны каждый раз спрашивать разрешения у жреца, чтобы воспользоваться своими «дружескими» правами. Он и общественные бани хочет запретить — до того претит ему нагота. Приверженцы культа не смеют и дюйма кожи обнажить перед своими собратьями. Да уж коли об этом речь зашла: ты уверен, что не проник в сочную Аделайзу?
— Уверен, Джориан. Уж кому и знать, как не мне... На самом-то деле я немного и хотел — поцеловаться, пообниматься... А вот она...
— ...имела более серьезные планы, — вставила Васина, сестра Керина. — У Аделайзы промеж ног-то так и зудит... Если она забеременеет, одним богам будет известно, кто из дюжины ее приятелей тому виной.
— А Керин — подходящая добыча, — прибавил Силлиус, — в деревне ведь знают, что дела наши идут хорошо. И если бы Эомер не вмешался так некстати, прощай невинность нашего парня, что снег прошлогодний...
— Эомер чего-то кричал насчет лишения девственности, — пробормотал Керин. — Но совесть мне бы не позволила...
— Ха-ха! — рассмеялась Васина. — Она такая же девственница, как я. Если кто и мог лишиться невинности, так это наш Керин — если только уже не позаботился об этом втайне от нас. Эомер попросту хочет заполучить повод предъявить нам претензию — чтобы или законного брака добиться, или денег получить. Ему отлично известно, что Аделайза кого угодно в округе ублажать готова, и поэтому он хочет ее половчее замуж сбыть.
— Совсем люди испортились, — изрекла Этелин, мать Керина. — В мое время приличные девушки так себя не вели. Этим от распутных и отличались.
— А все из-за этого немудреного противозачаточного заклятия, — подхватил Силлиус. — С тех пор как все узнали тайну доктора Мерсиуса, о благопристойности и поминать нечего. Но давайте сначала займемся Керином, а уж потом будем решать нравственные проблемы королевства. Нам в семье ни Эомера, ни его распутной дочери не нужно. — Он поджал губы и пристально посмотрел на Керина. — Мы уже не один месяц собираемся кого-нибудь послать на Дальний Восток, чтобы разузнать секрет спускового механизма куромонских часов. Керин вроде бы был готов поехать.
От неожиданности и испуга Керин едва не подавился:
— Честное слово, я так, шутил... Конечно, если все считают, что я должен ехать...
— Ой-ой-ой! — заголосила Этелин. — Не смейте посылать моего ребеночка на неизбежную беду — в края, где чужаков зажаривают и едят!
— Ну, если он только в лапы паалуанцам не попадет, — произнес Джориан, — такая судьба ему не грозит.
— Но он так еще юн!
— Не моложе, чем я, когда завербовался в армию Его Незаконнорожденного Высочества.