Новая эпоха
Шрифт:
Клинки скрестились, и от их столкновение по всему комплексу прошлась ударная волна, осыпая бункер тяжёлыми кусками земли и камней. Стены потрескались от разрушительных потоков энергии, пол вздрогнул, и тронный зал с грохотом обрушился вниз, погребая под собой копошащихся тварей. Ещё один удар, и стены бункера затрещали, осыпаясь песком. Потолок превратился в щебень, дождём осыпаясь на сражающихся новусов. Зелёные и синие клинки сверкали во тьме и облаке пыли, и каждое их соприкосновение вызывало потрясение как в материальном, так и в псионическом мире. Кадасла никогда не видела развернувшегося в полную силу Акило. Она всегда считала, что он едва ли сильнее чем она и Омилум, но сейчас, когда сама ноосфера содрогалась от его мощи, ей стало по-настоящему страшно. Те же чувства, видимо, начал испытывать и тот, кто завладел телом Юмены. Кадасла чувствовала его смущение и испуг — он не ожидал, что Баастары окажутся настолько сильными. Тем более что
— Чего ты ждёшь, Кадасла?! — голос Баастара исказился настолько, что потряс её до глубины души, выворачивая сознание наизнанку. — Убей его! Убей Рерара!
Поднявшемуся из-под обломков Берендору хватило одного взгляда разъярённого Акило, чтобы лишиться большей части тела. Оставшийся извивающийся хвост, брызгая фонтаном гнилой крови, забился в агонии по шипящим каменным обломкам. Даже усиленный псионикой и потусторонней энергией, он не успел и посмотреть в сторону своего противника, как уже оказался практически уничтожен. Что уж говорить о более слабых тварях, буквально за доли секунды превратившихся в пыль. Пространство вокруг сияло сполохами и чуждым Аревиру светом, псионические ветра искажали почву, меняя её свойства. Там где лежал простой серый камень, теперь разлилась лужа золота, где блестели осколки стекла, теперь расцветали диковинные цветы. Жизнь возникала и угасала, время то ускорялось, то замедлялось, а физический мир трещал по швам, обнажая прорывы в завесе. Все псионики, что существовали сейчас на Аревире, видели, как «истинный» мир озарился обжигающим бледно-синим светом. Баастар, один из сильнейших ноосенсов, вёл бой, стремясь полностью уничтожить противника. И Дейриер вдруг понял, что его защита начинает слабеть. Сколь бы ни были глубоки его познания о псионике и её природе, он ничего не мог противопоставить той мощи, что обрушилась на него. Сколь бы ни был силён его Конвентум, он медленно, но верно угасал, вместе с его душой. Дейриер знал — когда падёт последний барьер, клинок Акило пронзит его душу насквозь, рассеивая, как ту тьму и хаос, что он принёс в этот мир. «Рерар! — силы таяли, но он упорно продолжал сопротивляться, распределяя энергию. Самый грозный поток можно рассеять, если выбрать правильный угол отражения. И сейчас основной удар Баастара рассеивался его защитой, но этого оказалось недостаточно. — Рерар! Быстрее, покончи с Кадаслой и забери их силу! Торопись, иначе всё потеряно!»
Но у тот не мог ему ответить. Кадасла атаковала его с утроенной скоростью, и даже создание импровизированного тоннеля в грунте не спасало от её клинков. Рерар больше защищался и убегал, нежели сражался. Его способность похищать силу не работала на сильных псиониках без вмешательства Дейриера, потому единственное, что ему оставалось, это пытаться отдалиться от неумолимо приближающейся Баастар. «Кадасла, ты сможешь! — пользуясь тем, что Рерар ослабил Конвентум и сосредоточился на движении, Юмена вновь смогла восстановить контроль, стараясь помешать ему. — Убей меня! Не щади! Если он уцелеет, все эти жертвы будут напрасны!» Она знала, что её подруга услышит её — в конце концов, сейчас, когда маски были сброшены, Баастары смогли настроиться на псионическую волну «Тёмных», да и разум Соланис теперь звучал в их мыслях. «Юмена! — светловолосая новус крепко стиснула зубы. Ослепительный луч прорвал землю, превращая её в расплавленную смесь стекла и камня. Рерар вскрикнул, отброшенный чудовищной силой, но подняться уже не успел. — Прости меня… прости меня, Юми!» Она занесла руку для решающего удара. Один взмах, и невидимая даже псионикам, нить ноосферы оборвётся, запрёт душу в бренном теле, которое, скорее всего, тоже умрёт от ран и истощения. Один миг, и её подруга исчезнет навсегда.
Две девочки, светловолосая и темноволосая, всегда держащиеся вместе, играют в песочнице. Кадасла-задира, возится с мальчишками, машет маленькими кулачками, защищая свою крепость из песка, а худенькая скромница Юмена лишь плачет, не зная, что делать.
Лишь миг, и это воспоминание исчезнет.
Студенческие годы. Окровавленную и злобно отплёвывающуюся кровью Кадаслу выпускают из тесной камеры, куда она зачастила в последние годы. Старая кожаная куртка с металлическими клёпками порвана, а злорадная ухмылка выдаёт отсутствие нескольких зубов. В сопровождении давно знакомого дежурного стража её выпускают на поруки терпеливо поджавшей губы Юмене и её уже старой матери, седовласой новус Айле, одной из последних из «немеуконизированного» поколения. В очередной раз им пришлось заплатить штраф за её выходки. Но Айла не злится — в конце концов, Кадасла давно стала ей родным человеком. Единственное, за что она переживает, так только за то, что строгая Эвра, мать Кадаслы, вновь накажет свою дочь слишком жестоко.
Миг, и этого воспоминания не будет.
Первые шаги. Ученицы храма Ауколис, тогда ещё не Истоки, а всего лишь начинающие новусы, впервые начинают познавать «истинный» мир. Кадасла помнила этот день также ясно, словно это случилось вчера. Восхищение и эйфория охватили её, когда она увидела бескрайний мир, полный звёзд и космических ветров. Умиротворение и неудержимая энергия рвали её разум на части, и только сдержанная Юмена служила для неё примером концентрации и спокойствия. С каждым годом они всё больше и больше совершенствовали умения, оттачивая мастерство ноосенсорики. «Истинный» мир сильно изменил Кадаслу — она поняла, что такое настоящая ответственность. Из безбашенной хулиганки она превратилась в грозного Баастара, защитника Аревира и человечества, псионического судью, преисполненного рвением справедливости. И всегда, что бы ни случилось, рядом была скромная и добрая Юмена, умело направляющая её эмоции. Она отказалась от баастарской ноши, твёрдо решив установить «мир во всём мире» и следовала по этому пути… пока не оступилась.
Миг, и всё прошлое безвозвратно уйдёт. Фиолетовые глаза, расширившиеся от страха, отражали душу незваного гостя в белом теле. Человек, что однажды исказил мир, вновь вернулся в него, чтобы довершить начатое, и Кадасла должна была прервать его жизнь. Вместе с жизнью Юмены. Но… занесённая рука дрогнула. Лишь миг. «Нет… — Юмена с ужасом осознала её ошибку. — Нет… Кадасла…»
Мига оказалось достаточно, чтобы Рерар, воспользовавшись силой сразу четырёх новусов, смог исказить пространство и время, отправив физическое тело в псионический мир и тут же вынырнув обратно. Прямо за спину Акило. Старый Баастар почувствовал ледяную хватку на своей шее, и этого оказалось достаточно, чтобы Дейриер вышел из-под его атаки, словно змея, бросившись и пронзив его грудь. Раздался оглушительный треск. Небо и земля содрогнулись, а воздух почернел от рассеивающейся энергии. Акило вскрикнул, зарычав, и попытался отрубить Дейриеру голову, но его клинки уже погасли. «Я… моя сила? — могильный холод стремительно гасил его разум, отправляя сознание в Небытие. — Он забрал её? — стоявший позади Рерар победно улыбался. Белая кожа ярко светилась, напитываясь переполняющей мощью Баастара. Физическое пространство искажалось, скручивалось и взрывалось каскадом цветов. — Это… конец…»
— Акило! — Кадасла задыхалась, в бессилии наблюдая, как тело её друга быстро каменеет, превращаясь в белоснежную статую. Его лицо выражало лишь сожаление, но ни капли злости — он поздно понял свою ошибку. — Нет!!!
— Как я и говорил — слишком самоуверенно, — Дейриер вновь напустил на себя бесстрастную мину. Зелёный клинок всё ещё светился в теле окаменевшего Акило, и он резко выдернул его. Статуя пошла трещинами и тут же рассыпалась на мелкие осколки, навсегда стерев память об одном из сильнейших новусов планеты. Хор замолк в ужасе и содрогнулся от невыносимой боли. Песнь Разума зазвучала тише.
Кадасла закричала. Крик, полный ярости, бессилия и отчаяния, пронёсся по всей яме, достигнув поверхности. Вспыхнув с новыми силами, она обнажила клинки, но вдруг поняла, что не может сдвинуться с места.
— Как и в случае с Юменой, с вами сыграла злую шутку ваша предсказуемость, — Дейриер лёгким взмахом руки поднял из горящих обломков извивающееся тело Бередора. Монстр только-только отрастил новые руки и голову, но уже брызгал ядом и шипел, злобным взглядом уставившись на оцепеневшую девушку, — риск был велик, но и награда соответствовала. Акило правильно рассчитал свои силы, но не знал, что Рерар может похитить их. И теперь, — он повернулся к Кадасле, — теперь его потенциал достиг той точки, что способен без труда искажать ноосферу.
— Не я, так другие остановят вас, — та рванулась, когда лже-Юмена неспешно подлетела к ней. Фиолетовые глаза сияли звёздным огнём, и Баастар почувствовала, что с каждой секундой этого взгляда она слабеет. Псионический мир мерк, угасал, а отголоски мыслей и душ других людей затихали, — Хор…
— Кадасла, — Рерар тихо рассмеялся, — ты всё ещё не поняла? Когда я поглощу Хор, души ближайших людей будут отправляться не в ноосферу, как при обычном цикле, а ко мне. Акило, возможно, не говорил тебе, но существует такое явление, как псионическая конвергенция. Если ноосфера ослабнет до той степени, что не сможет принимать души обратно, они начнут примыкать к наиболее сильному источнику. В данном случае ко мне.
— Невозможно! — она дёрнулась, но Конвентум держал её крепко. — Ты не заменишь ноосферу! Это невозможно! У тебя другая псионическая сигнатура!
— Чтобы познать тайну ноосферы, мне пришлось умереть и стать её частью, — он с деланным безразличием пожал плечами, — разумной частью, могущей сохранить знания и систематизировать их, вывести правильную формулу и технику. Смотри! — он показал на движущегося к ней Берендора. — Это — моё творение! Он, равно как и ты, теперь часть нового мира! Зарождающегося мира хаоса! Начала жизни и смерти!