Новая хронология катастрофы 1941
Шрифт:
Однако 9 июля 1941 г. Генеральный штаб КА (директива № 00257) снова потребовал нанести сокрушительный удары по румынским нефтепромыслам и «в последующем систематическими налетами воспрещать восстановительные работы». Во исполнение этой директивы 13, 14 и 15 июля 22-я авиадивизия ДБА произвела 28 ночных самолетовылетов на Плоешти. По донесениям экипажей, в городе возникли мощные пожары. В ночь на 15 июля несколько советских бомбардировщиков сбросили 17 бомб на Бухарест, в частности одну РРАБ [207] , которая, однако, не сработала и была обнаружена на земле в черте города. [208] Бомбардировочная авиация ВВС Черноморского флота для удара по Плоешти с 1 июля по 18 августа в ходе 22 рейдов выполнила 81 самолето-вылет (почти все — ночные). [209] Принимая во внимание первоначальную численность ВВС флота (130 бомбардировщиков, в том числе 55 дальних), такое число вылетов вполне можно было выполнить не за полтора месяца, а в ходе одного
207
РРАБ (ротационно-разбрасывающая авиабомба). Представляла собой контейнер, в котором размешалось несколько сотен мелких зажигательных зарядов (иногда в форме стеклянных шариков с самовозгорающейся жидкостью). После сброса контейнер раскручивался набегающим потоком воздуха, раскрывался и рассеивал зажигательные мини-бомбы на площади в несколько гектаров.
208
Bemad D., Karlenko D., Roba J.-L. «From Barbarossa to Odessa. Vol. 1. The Air Battle for Bessarabia», lan Allan Publishing, 2007.
209
Морозов М. «Торпедоносцы Ильюшина над Черным морем». Журнал «История авиации» № 1–2 / 2003.
Как нетрудно убедиться, в среднем в одном налете на тыловые районы Румынии участвовало 4–6 бомбардировщиков. О такой удивительной «тактике» советской авиации противник мог только мечтать — именно она позволила даже теми, весьма скромными, силами и средствами, которыми располагала система ПВО Плоешти, наносить атакующим значительные потери. Установка на «последовательные удары малыми группами», ставшая подлинным проклятием для советских ВВС в первые месяцы войны, могла еще иметь какой-то смысл при налетах на моторизованные колонны противника (у немцев не было истребителей в количестве, достаточном для непрерывного патрулирования над всеми дорогами, и при счастливом стечении обстоятельств некоторые из «малых групп» могли избежать встречи с «Мессершмиттами»). При налетах же на заведомо известные, прикрытые наземной ПВО и истребителями нефтепромыслы для такой самоубийственной тактики не удается найти разумное объяснение. Потери, несомненно, были бы еще большими, если бы советские бомбардировщики бомбили «по-немецки»: днем, прицельно, со средних и малых высот — т. е. если бы эффективность не была столь безоговорочно принесена в жертву безопасности.
Ни одной попытки организовать взаимодействие ДБА и ВВС ЧФ с соседним Одесским округом предпринято не было. Для советской, якобы «строго централизованной», государственной машины задача организации совместных боевых действий трех разных «ведомств» оказалась неразрешимой. Истребители ВВС Южного фронта ни разу не прикрывали бомбовые рейды своих «соседей»; аэродромы юга Бессарабии не были использованы ни для перебазирования на них истребителей ВВС ЧФ (а в составе авиации флота была своя собственная истребительная авиация, и отнюдь немалая: три авиаполка и три отдельные эскадрильи, на вооружении которых числилось более 300 самолетов-истребителей, включая 19 новых МиГ-3), ни в качестве «аэродромов подскока» для дальних бомбардировщиков (что позволило бы значительно увеличить вес бомбовой нагрузки). Единственным исключением из общего неприглядного «правила» стал эпизод от 13 июля, когда шесть Пе-2 из состава 40-й БАП ВВС Черноморского флота для выполнения дневного налета на Плоешти перебазировались на один из молдавских аэродромов. [210]
210
Хазанов Д.Б. 1941. Война в воздухе. Горькие уроки. — М.: Яуза, Эксмо, 2006.
И тем не менее даже последовательная цепочка «комариных укусов» не могла не нанести противнику определенный урон. В общей сложности более тысячи фугасных авиабомб было сброшено в районе Плоешти и Констанцы. Без последствий это не обошлось. Особенно сильные разрушения были отмечены после бомбардировок
14—15 июля. Газета «Известия» сообщила в те дни о том, что «в результате налетов советской авиации на Плоешти в течение недели уничтожено 200000 т различных нефтепродуктов». Это сообщение (в кавычках или без оных), эта феерическая цифра (200 тыс. тонн горючего) более полувека порхают из книги в книгу, от автора к автору. А жаль — даже действуя в рамках и условиях военной пропаганды (которая правдивой не может быть по определению), газета «Известия» все же сообщила понимающему читателю, что про «200 тыс. тонн» ей рассказал некий «корреспондент «Нью-Йорк тайме», ссылаясь на сведения из иностранных военных источников в Анкаре…».
Объективным и не нуждающимся в пространных комментариях итогом несостоявшегося разрушения румынских нефтепромыслов могут служить две цифры: поставки Румынских нефтепродуктов в Германию не только не сократились, но и выросли с 201 тыс. тонн в июне до 375 тыс. тонн в сентябре [211] .
Вернемся, однако, в июнь 41-го года. В соответствии с годовым отчетом штаба, ВВС Южного фронта за 9 дней июня выполнили 2336 боевых самолето-вылетов (в июле — 6998). [212] Для бомбардировки нефтепромыслов Румынии использованы два вылета — меньше одной тысячной. Предусмотренных довоенными планами бомбардировок крупных промышленных и транспортных объектов в оперативном тылу противника (Брашов, Бузэу, Рымникул-Сэрат, Фэурей, Чернавода, Бухарест) не было вовсе (по крайней мере, о них ничего не сказано в доступных документах). Точное количество вылетов, направленных на удары по вражеским аэродромам,
211
Рейнгардт К «Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 г.». Пер. с нем. — М.: Воениздат, 1980. Стр. 134.
212
ЦАМО, ф. 228, оп. 724, д. 33, л. 2.
Прежде всего следует вспомнить, что авиация Одесского ВО (Южного фронта) на две трети состояла из истребителей. А с учетом того, что истребители расходуют бензина меньше, готовятся к боевому вылету быстрее и летают чаще, их доля в общем числе самолето-вылетов становится еще большей. Так, например, в 20-й САД с 22 по 30 июня включительно 55-й ИАП выполнил 679 вылетов, 4-й ИАП — 494, 45-й БАП — 117 и 211-й БАП — Д); таким образом, вылеты истребителей составили 86 % от общего числа [213] . В точности такая же пропорция наблюдается и в итогах боевой работы 20-й САД в период с 22 июня по 21 августа: вылеты истребителей (4762 с/в) составляют 86 % от общего числа самолето-вылетов дивизии. [214]
213
ЦАМО, ф. 20076, on. 1, д. 7-А, л. 23; д. 8, лл. 3, 7.
214
ЦАМО, ф. 20076, on. 1, д. 7-А, л. 23.
Вылеты истребителей расходовались главным образом на патрулирование и прикрытие с воздуха собственных аэродромов, войск, транспортных узлов. Например, истребители 4-го ИАП за первые четыре дня войны выполнили 204 с/в на патрулирование, прикрытие и перехват вражеских бомбардировщиков, 36 — на сопровождение своих бомбардировщиков, 6 — на разведку и лишь 45 вылетов — на штурмовку войск и аэродромов противника. [215] В дальнейшем, правда, истребители дивизии значительно чаще привлекались для штурмовки и бомбардировки наземных объектов (войск противника, мостов, переправ, аэродромов). Для решения этих задач в период с 22.6 по 21.8 был произведено 1690 с/в, т. е. 36 % от общего числа вылетов 4-го ИАП и 55-го ИАП. [216]
215
ЦАМО, ф. 20076, on. 1, д. 7-А, л. 3.
216
ЦАМО, ф. 20076, on. 1, д. 7-А, л. 23.
Патрулирование в воздухе было в значительной степени «избыточным» (хотя надо признать, что в отсутствие радиолокаторов, да и развитой системы визуальной ВНОС, другого способа организации прикрытия и не было), т. к. встречи с воздушным противником были весьма редкими.
Характерным для обстановки тех дней может считаться такой эпизод:
«…3. 67-й ИАП за период с 4.00 до 22.00 24.6.41 произвел 126 самолето-вылетов (в среднем три вылета на один исправный самолет — показатель для советских ВВС очень высокий. — М.С.) с задачей уничтожения самолетов противника в воздухе на участке Кагул, Рени. Во время патрулирования встреч с противником не было. Налет 67 ч. 26 мин. [217] »
217
ЦАМО, ф. 20078, on. 1, д. 11, л. 14.
В тот же день, 24 июня, другой истребительный полк
21-й САД имел встречу с противником, но какую-то странную:
«…5. 69-м ИАП с 4.00 до 12.00 произведено 95 боевых вылетов на патрулирование, разведку и перехват противника. Налет 74 часа. Израсходовано 5120 патронов. В 11.30 в районе ст. Раздельная 15 самолетов И-16 встретили 18 бомбардировщиков противника, противник огнем отогнан. Над аэродромом был атакован один бомбардировщик — ушел в облачность, тип не установлен. Потерь и сбитых нет…» [218]
218
ЦАМО, ф. 20078, оп. 1,д. И, л. 10.
То, что встречи с противником в воздухе (в тот период и на Южном фронте) были большой редкостью, подтверждается всей совокупностью статистических данных. Так, истребители 20-й САД за два месяца войны выполнили 4762 вылета, при этом произошло лишь 173 воздушных боя, после которых заявлено сбитыми 75 самолетов противника (63 вылета на одну заявленную победу — показатель весьма низкий). В период с 22 до 30 июня 4-й ИАП расходовал в среднем 138 патронов в расчете на один вылет, 55-й ИАП — 133 патрона. [219] Это ничтожно малый расход — чуть больше одной секунды непрерывной стрельбы для 4 пулеметных модификаций «ишака» или примерно две секунды для «мига». Учитывая, что боекомплект советских истребителей того времени (И-16, И-153, МиГ-3) обеспечивал порядка 25–30 секунд непрерывной стрельбы, мы можем сделать вполне обоснованный вывод о том, что в июне 41-го 9/10 всех вылетов истребителей завершались без воздушного боя с противником.
219
ЦАМО, ф. 20076, on. 1, д. 7-А, л. 23; д. 8, лл. 3, 7.