Новая Инквизиция V

Злобин Михаил

— Ага. Человек нужен образованный в определенной сфере…

Мне пришлось коротко пересказать мужчине о том, как нагло осаждают супругу погибшего старшины всякие стервятники. Калистратов, конечно, не боевой офицер. У нас мораль несколько другая. Но я все же уверен, что к данной ситуации он не останется равнодушным. Как бы ни старался майор изображать из себя циника и тирана, но определенная доля благородства и тяга к справедливости в нем всегда присутствовала. Вспомнить хотя бы нашу поездку в Семенов.

— Извини, Жарский, но я ничем не могу выручить, — беспомощно

покачал пухлыми щеками хозяин кабинета. — Если Крюков узнает, что я с тобой взаимодействовал, меня за яйца вздернут.

— Не за себя ведь прошу.

— Да понимаю, но это ничего не меняет! — пылко воскликнул собеседник. — Ты теперь персона нон грата! Не только в здании ФСБН, а абсолютно везде! Ты уж прости, Факел, но я в опалу попадать не хочу. Поэтому никакой официальной поддержки оказать не могу.

— Я тебя услышал, майор, — мой тон похолодел на десяток градусов, и толстяк этого не мог не заметить.

От звуков моего голоса он оцепенел и не шевелился до тех пор, пока я не добрался до выхода.

— Ф-факел, погоди, — сдавленно окликнул меня Калистратов. — Два дня.

— Чего «два дня?» — не догнал я.

— Человека тебе выделю на два дня. Не больше. И если меня спросят, то я буду все отрицать. Спихну на тебя, мол, ты это без моего согласования провернул. Понял?

— Понял, не дурак, дурак бы не понял! — позволил я себе легкую улыбку. — Спасибо тебе, майор. Будь уверен, в долгу не останусь.

— Ой, да ну на хер тебя… — ворчливо открестился офицер, а потом без какого-либо перехода схватился за телефон. — Аллё! Срочно ко мне! Бегом!!!

С некоторым трудом, но мне удалось подавить рвущийся наружу смешок. А то я уж успел забыть, в каких ежовых рукавицах он держит подчиненных. Но это определенно работало. Потому что менее, чем через десяток секунд, в коридоре уже раздался чей-то шумный топот.

— Вызывали, товарищ майор? — дверь резко распахнулась, и я только благодаря приобретенным на службе рефлексам успел отскочить и избежать с ней столкновения.

Первым меня посетило желание крепко высказаться в адрес недотепы, который влетает в помещение на манер тарана. Однако узнав визитершу, я решил ей простить эту небольшую оплошность.

— Привет, Эвелина, — поздоровался я с изумленно хлопающей ресницами Носовой. — Давно не виделись.

— Юрий? А ты здесь…

— Отставить разговоры! — пролаял Калистратов, обращая на себя внимание, а затем ткнул в меня пальцем. — Поступаешь в его распоряжение. Неофициально. Всё ясно?!

— Так точно! — браво отрапортовала лейтенант.

— Факел тебе объяснит подробности. А я даже знать не хочу, где ты там есть и чем занимаешься. Всё, свободны оба!

Эвелина сразу же пулей выскочила из кабинета. Я чуть задержался, чтобы поблагодарить офицера еще раз, но вскоре тоже покинул его рабочий угол.

— Что это значит? — полушепотом осведомилась девушка, чтобы грозный начальник за стенкой ничего не услышал.

Я растянул губы в недоброй ухмылке:

— Оно значит, товарищ лейтенант, что нам предстоит кое-какая работенка.

Глава 8

Лизавета

если и удивилась тому, что я притащил с собой девицу в форме, то не подала виду. Вот уже около часа она сидела с нами на своей кухне, отвечала на вопросы Носовой и искала нужные бумаги. Я в этом особо не участвовал, а лишь изредка обращался к памяти погибшего старшины, чтобы уточнить кое-какие моменты. Поэтому имел возможность лицезреть стремительное преображение Эвелины.

Как только ей в руки попали первые документы, она превратилась в бюрократическую фурию. Глаза ее горели, пальцы листали страницы со скоростью счетной машинки, простой карандаш порхал в руках, словно кисть гениального художника. Из строгой прически выпала тонкая прядь волос, но лейтенант не обращала на нее никакого внимания. Без всяких сомнений становилось понятно, что девушка находится в своей стихии. Она получает неподдельное удовольствие, продираясь сквозь громоздкие словесные конструкции. Вычленяет самое важное из объемных формулировок и складывает из них мозаику. Такую простую, что будет понятно даже дошколенку.

И это, наверное, одна из главных причин, почему Эвелина терпела такого начальника, как Калистратов. Ей просто неописуемо нравилось делать свою работу.

— Так, ну что я могу сказать, — с довольным видом откинулась Носова на спинку стула, — дело дрянь!

— Что, совсем-совсем? — погрустнела вдова.

— Совершенно верно! Только не для нас, а для страховой! — проказливо хихикнула служащая. — Вообще, это не моя сфера, но тут не нужно быть великим специалистом, чтобы усмотреть грубейшие нарушения заключенного договора. Вам правильно сказали юристы, Лизавета. Таковы принципы работы страховщиков сегодня. Задача их сотрудников максимально занижать объемы выплат или вообще отказывать своим клиентам. Десять человек утрется и смирится с их решением, и только одиннадцатый добьется в суде перерасчета. Это и есть хлеб таких компаний.

— Так значит, шансы есть? — оживилась хозяйка квартиры. — Что надо сделать-то?

— Ну, перво-наперво, составить досудебную претензию. Напишете, что не согласны с их решением и сошлетесь на это, это и вот это положение договора. — сточенный карандашик в руках Эвелины обвел чуть заметными кружками номера пунктов. — Далее будем давить на банк. Дело в том, что с возникновением неживой угрозы практика наследования и продажи долгов претерпела очень сильные изменения, особенно в последние три года. По сути, кредитор вообще не имел права передавать долг сторонним лицам, пока бы не удостоверился в…

Дальнейшее длинное объяснение я пропустил мимо ушей. Лейтенант принялась сыпать ссылками на какие-то законы и статьи. И вот вроде по-русски говорила, а один черт непонятно ни слова! Но Лизавета, успевшая немного окунуться во всю эту канцелярщину, слушала внимательно. И, кажется, вполне успешно улавливала смысл. Ну и ладно, главное, чтобы…

«Тук-тук-тук!»

Из прихожей донесся требовательный стук, будто кто-то долбил в дверь ногой. Девушки тут же примолкли, почему-то вопросительно уставившись на меня.