Новая инквизиция
Шрифт:
– Преднамеренно?
– Не знаю.
– Чем?
Жека-Потрошитель пожал плечами и молчал, преданно и виновато хлопая ресницами. Глаза его спали… Понятно. Похоже, без латыни не обойтись.
– Можешь воспользоваться любыми терминами…
– Точное название токсина не установить, но анализ азур-эозиновым методом по Романовскому…
Я щёлкнул пальцами, Женя замолк. Черт с ним, разберёмся без Романовского. Не важно – чем. Важно – кто?
– Каким образом яд попал в организм?
– С пищей, через желудок…
Вот так. Желудок Фагота (во многом моими
– Отрава была в растительной пище?
– В желудке обнаружена лишь мясная.
Я не стал спрашивать, что за мясо. И так ясно. Вопрос: чьё? Замороженное, из холодильника? Или Фагот успел разговеться свежатинкой?
– Попробуй сделать со вторым… Этот, что по Романовскому, – приказал я Жеке.
– Я уже сделал. Результат теста положительный. Тот же токсин…
– А как отравили второго? Тоже с пищей?
– Не знаю. Но несколько часов он ничего не ел…
Вот оно что… Результат так уж результат. Это надо обдумать неторопливо и последовательно.
– Тогда сворачивайся. Прибери тут все, через полчаса я подгоню своих лбов, грузимся и уезжаем…
Жека методично и тупо начал складывать инструменты. Складывал просто так, без намёка на стерилизацию, не пытаясь даже стереть кровь и другие малоаппетитные следы, – поскольку подобного задания от меня не получил. Ну и черт с ними, трупам инфекции не страшны…
И я прошёл обратно в морг. Немного поразмышлять в тишине и спокойствии.
Да, хоть сексуальное воздержание и обостряет интеллект, но до такого ни одна заплесневелая мисс Марпл не додумается. Человек отравился мясом другого человека… Не повезло бедняге Фаготу. Подкрепился, называется. Позавтракал.
Вопрос: был ли Фагот случайной жертвой странного отравления или главной мишенью? Было ли задумано двойное убийство?
Лично я именно так бы и поступил. Вариант изящный. Убрать подозрительного тихаря руками (вернее, зубами) Фагота, а маэстро, коли уж он угодил в разработку – отравить человечиной. Изъять кассеты из тайника – и никаких концов. Вот вам мёртвый Мозговед, закрывайте дело.
Красиво придумано… Отравить живого, чтобы он, в свою очередь, став мёртвым, отравил своего убийцу-людоеда. Ведь мой мёртвый друг, если взглянуть правде в глаза, – был людоедом. Каннибалом. Антропофагом. Гнусной личностью с садистскими наклонностями. С кем я связался… Как стыдно. Был бы жив гадёныш – своей недрогнувшей рукой я налил бы ему крысомора.
Но я этого не делал. Не травил ни того, ни другого и кассет не забирал. У кого могли быть схожие мотивы? Надо понимать, у кого-то ещё, кого живой и разговорчивый Фагот в руках стражей порядка не устраивал. Устраивал мёртвый и молчаливый. Это при условии, что некий "X" знал о его далёкой от музыки деятельности…
Убийство же Доуэля вообще лишено всякого смысла.
Работающих на организацию людей устранять нет резона – пришлют другого, только и всего. Как оно, собственно, и случилось.
Есть у меня подозрение, кто мог провернуть эту афёру с отравлением «рикошетом»… Тот, у кого Доуэль побывал непосредственно перед визитом к Фаготу. Вернее, та… И мне стоит поставить окончательную точку во всей истории. Ликвидировать убийцу и забрать у него кассеты.
И тут я уловил в море ночных звуков, фильтруемых мною, один весьма тревожный.
Мои благочестивые размышление нарушила подъехавшая к больнице машина.
Точнее, то, как она подъехала.
Кто-то аккуратно, накатом, остановился метрах в ста от железных ворот, ведущих к моргу. Осторожно вылез из салона, закрыв дверь без хлопка. И двинулся вдоль ограды – медленно, словно крадучись.
Человек с обычным слухом ничего бы этого, конечно, не услышал. Шаги, что интересно, были женские…
Мадам Лануа?
Или её соседка, библиотечная мышка?
Похоже, вот оно и пришло. Нечто трогательное.
Завлекательное.
И благородное.
Дела минувших дней – VI
Янь Вышатич
Инквизиторы редко оставляют мемуары – специфика работы. А когда оставляют – хранятся те рукописи в секретнейших архивах, за семью печатями.
Русской летописной традиции в этом смысле повезло. Один из авторов «Повести временных лет», игумен Сильвестр, был лично знаком с Янем (Яном) Вышатичем, сыном воеводы Вышаты – сподвижника Ярослава Мудрого. С инквизитором.
Был знаком – и записал рассказы девяностолетнего а впрочем, ясности ума Янь не утратил, как и крепости тела – в год своей смерти (1106 г.) был послан против половцев, грабивших окрестности города Зареческа. И разбил половцев, и вернул полон.
Вошедшие в канонические летописи рассказы Яня касались событий, произошедших за полвека до его встречи с Сильвестром.
…Страшным было лето от сотворения мира 6573. Недобрые знамения шли одно за одним. На западном небе вставала новая звезда, с лучами как кровь – вставала семь ночей подряд. Странные детёныши появлялись у обычных домашних животных. Странных младенцев рожали женщины – о четырех ногах, и о двух головах, и вообще без глаз и рук, и со срамными частями вместо лица. Днём стояли радуги – с чёрной полосой посередине. Засуха па лила землю. Леса вспыхивали сами собой, загорались иссохшие болота. Волхвы, долгие десятилетия копившие силу у своих потаённых и кровавых капищ – выходили из чащоб. И предрекали большие беды. И люди верили им.
Люди словно обезумели. Новая, принесённая на копьях дружинников вера летала, как шелуха с зёрна. Восстал Ростов. Восстал Суздаль. Восстал Новгород. Восстали иные города – за старых богов, объявленных ныне бесами. Мятежи топили в крови – вспыхивали новые.
По земле ходили тенятники – небывало много. Полоцк на несколько ночей был захвачен ими. Посмевшие в темноте выйти из домов гибли – все до единого. Гибли и пожирались. «Челснеци глаголаху, яко навье бьють полочаны» – писал лете писец. Он ошибался, людей убивали не мертвецы (не навье). Убивали тенятники – живые, но не люди.