Шрифт:
Николай Яковлевич Шагурин
НОВАЯ ЛАМПА АЛАДДИНА
ИЗ ШАХРАЗАДЫ XX ВЕКА
Аладдин потер лампу, и перед ним по
явился джин гигантского роста и ужасаю
щего вида.
– Я раб лампы и того, кто ею владе
ет,- заревел он.
– Приказывай! Может
быть, ты хочешь, чтобы я построил дво
рец или разрушил город?
Сказки тысячи и одной ночи
Но ведь и вымысел может Пролить нем
ного света на то, о чем писалось, как о
реальных фатах.
Э. Хемингуэй
1. ОБРЫВОК ПЕЧАТНОЙ БУМАГИ
Санта-Барбара, столица маленькой республики Микроландии. В центре города, в квартале от дворца диктатора, высится восьмиугольная афиша-тумба (таких реликтовых сооружений теперь уже не встретишь ни в одной европейской столице). Афиша мюзик-холла:
"Тропические страсти". Оперетта: "Сорок любовниц", музыка Амадео Пинкетти. Кинотеатр "Аполло": американский гангстерский фильм "Целуй меня насмерть". Театр "Гиньоль": "Рука мертвеца". И среди пестрых афиш, кабаре, дансингов, стриптизных заведений и кабаков высокого разряда болтается по ветру обрывок бумаги, на котором крупным шрифтом значится:
Внимание!
10.000 крезо будет выплачено тому, кто задержит, и 5.000 крезо тому, кто укажет местопребывание особо опасного преступника ТИЛО РУН-РИНА, обвиняемого в государственной измене.
Остальное оборвано, но можно заметить, что дальше была помещена фотография. Весьма вероятно, что некто, желающий заработать 10,000 крезо, оторвал и унес портрет опасного государственного преступника.
Прямо напротив афишной тумбы полукруглая арка ведет во двор мрачного кирпичного здания коммерческого суда. В ясные дни под аркой можно видеть человека экзотической наружности, смуглого, горбоносого, черноусого и черноглазого, в чалме и пестром халате. Это предсказатель судьбы Хуссейн Абдулла Исхак. Он сидит на низенькой скамеечке, перед ним разостлан коврик, на котором разложены яркие раковины, целая коллекция полудрагоценных камней разных цветов и огранки (Хусейн объясняет клиентам, что каждому характеру соответствует определенный камень), и на подставке из яшмы - хрустальный шар, в котором Хусейн созерцает будущее. Его никто не гонит отсюда. А в клиентах недостатка нет: люди бизнеса во многом зависят от случая и потому - суеверны.
– Рад видеть тебя, дорогой Кербер, - сказал он высоким, писклявым голосом.
– С нетерпением жду твоего чрезвычайного сообщения...
Дельфас откашлялся.
– Да, экселенц *.
Он возлагал на эту аудиенцию большие надежды. Нужно было только заинтересовать диктатора.
Дельфас перегнулся через стол и многозначительно произнес:
– Что бы вы сказали, экселенц, если бы я предложил вашему вниманию волшебную лампу Аладдина?
2. ДИКТАТОР И ЕГО НАПЕРСНИК
Незадолго до того, как был объявлен розыск государственного преступника Тило Рун-Рина, Кербер Дельфас, государственный наушник второго класса, имел аудиенцию у диктатора Микроландии. Он вошел в приемную, придав верхней половине туловища наклон в 45 градусов. Здесь полагалось сдать портфель (личное оружие у него отобрали еще при входе во дворец).
Распахнулась бронированная дверь. К диктатору Дельфас взошел уже с наклоном в 90 градусов, так что металлические наконечники аксельбантов, свисающие с левого плеча, звякнули о паркет. Дельфас был тощ, долговяз, и диктатор усмехнулся: черт, как бы не переломился...
Наконец Дельфас выпрямился, и густое серебряное шитье на воротнике и обшлагах мундира заблестело в лучах заходящего солнца, проникавших сквозь пуленепробиваемое стекло огромного окна. Диктатор любил представительность и приближенных одел в импозантные мундиры. Сам диктатор был разряжен как рождественская елка: столько было навешано на нем всякой золотой бахромы, шнуров, шевронов, орденов ве
3. ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС КЕРБЕРА ДЕЛЬФАСА
Диктатор откинулся на спинку кресла и расхохотался.
– Ты что, вообразил себя волшебником из Магриба? Я еще не впал в детство...
– Экселенц, поверьте мне, это гораздо серьезнее, чем можно подумать. Я не шучу. Представьте себе аппарат, который будет производить все, что вам угодно.
– И танки?
– И танки.
– И атомные бомбы?
– Сколько угодно и по баснословно дешевой цене.
В глазах диктатора блеснул хищный огонек. Дельфас внутренне ликовал: клюнуло!
– И где же находится эта необычайная лампа?
– В ИНЭ.
– Это что?
– Институт новейшей электроники.
Диктатор припомнил, что такое научное учреждение существует и находится неподалеку от столицы.
– И он уже создан, этот аппарат?
– Пока нет, он строится.
1 Ваше сиятельство (испорч. франц.).
Диктатор вскочил и взволнованно заходил по кабинету.
– Черт побери, это вещь, если не брехня.
– Экселенц, я не позволил бы себе мистифицировать вас.
Дельфас внимательно следил за тем, как реагирует диктатор. А реагировал он бурно.
– И я могу получить в руки эту Аладдинову лампу?
– Я приложу все усилия, чтобы сделать это... Если вы предоставите мне необходимые полномочия.
Диктатор подошел к Дельфасу и потряс его за плечи. Последний никогда не видел его таким взбудораженным.
– Не только неограниченные полномочия. Я озолочу тебя. Сейчас, авансом, ты получишь чин государственного наушника первого класса. Я подарю тебе имение в Эгретских горах. Я...
Чин государственного наушника первого класса соответствовал министру. Звездный час Кербера Дельфаса наступил.
Диктатор, немного поостыв, снова опустился в кресло.
– Кто руководит работами?
– Тило Рун-Рин, инженер-электроник, микроландец.
Диктатор поднял глаза к потолку, как бы припоминая. Припоминать, собственно, было нечего, это имя ничего не говорило ему, хотя и было широко известно в научном мире.
– Ты знаешь его?
– Очень хорошо. Мы когда-то вместе учились в Париже.
4. ТИЛО РУН-РИН, ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОНСТРУКТОР
Да, было время, когда оба входили в землячество микроландцев, получавших высшее образование в Париже. Рун-Рин учился в Высшем политехническом училище, Дельфас в юридическом институте. Несмотря на разницу во взглядах и характерах, их связывала тесная дружба. Вместе они посещали кабачки на Монмартре, гуляли по бульварам и даже подругами их были две сестры. Однако отношения их со временем стали охладевать. Рун-Рин читал "Юманите" * и посещал коммунистические митинги, Дельфас выписывал "Фигаро" и склонялся к независимым республиканцам **, а под конец стал высказывать откровенные симпатии к ультра. Трещина в отношениях между приятелями постепенно превращалась в пропасть.