Шрифт:
Земля осталась позади.
Прекрасный голубой шар снаружи и огненный ад внутри. Как давно это началось? Едва ли кто-то помнит, разве что старики, которым о чудесном светлом прошлом рассказывали их собственные деды. Но история переписывалась каждый день, каждый час, с каждым ушедшим под воду куском суши, с каждым взорвавшимся вулканом и каждым погибшим человеком. Да и было ли оно, это светлое прошлое?
Я отвлеклась от созерцания родной планеты и вернулась в кресло. Экспедиция только началась, а я уже успела ощутить на себе безграничное космическое одиночество. Странное чувство. Шаттл «Виктория-2», один из кораблей пятого разведкорпуса, был полон людей, в том числе и
Тишина каюты давила на уши, и даже несмотря на яркий свет люминесцентных ламп, вечная темнота пробиралась внутрь из-за плотного стекла иллюминаторов. Я зябко повела плечами и, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей, покинула каюту.
— Вы как раз вовремя, — лейтенант Аракас поприветствовал меня коротким кивком и как истинный джентльмен, манеры которого не изменил даже всемирный катаклизм, любезно отодвинул стул. — Не желаете сыграть с нами?
Военные собрались за партией в преферанс. Я отказалась и, налив себе чистой воды — невиданной роскоши по меркам умирающей Земли, — принялась молча наблюдать за игрой. Сержант Горачек, вечно хмурый солдат с репутацией законченного консерватора, прижигал меня внимательным взглядом. Мы откровенно не ладили друг с другом, умудряясь даже самую невинную беседу превратить в ожесточенный спор, пусть даже тема его не представляла интереса ни для одного из нас. И вот сейчас он сидел и буравил мен тяжелым взглядом, пока я не выдержала и заговорила с ним сама:
— Почему вы не играете, сержант?
— Хоть кто-то на этом корабле должен оставаться серьезным, — язвительно ответил мужчина. — Эта экспедиция — одна сплошная глупость с самого начала. Не думаю, что на других планетах нас ждут с распростёртыми объятиями, как об этом вещают с трибун.
Весьма распространённая точка зрения среди людей, желающих закончить свою жизнь там, где он прошла и, к счастью, не все на Земле думали так же.
— Ти-Джи 8 — внешне вполне подходящая для жизни планета, — парировала я. — Если на ней будет обнаружен разум, то…
— … то вы с ним договоритесь, — сержант не скрывал сарказма. — Профессор, вы впервые в космосе? — я кивнула, не понимая, к чему он ведет. — Будь вы хоть самой умной среди ученой братии, даже знание всех языков мира не поможет вам. А вот это, — он продемонстрировал именное оружие, — поможет.
Наш спор прервал сигнал тревоги. Карточная партия был мгновенно забыта, как и все разногласия между мной и сержантом Горачеком.
— Профессор Войская, вам лучше вернуться в свою каюту, — резко бросил он мне и первым покинул камбуз.
Солдаты заняли позиции, предписанные чрезвычайными инструкциями, и лишь я не знала, куда себя деть. Лампочки под потолком тревожно мигали ярко-красным, сирена не умолкала ни на минуту. Липкий страх погнал меня на капитанский мостик, где собрались флотские офицеры во главе с капитаном Отто Бауманом.
— Профессор? — мужчины обратили на меня внимание, а я в свою очередь заметила, как они напряжены. — Разве вам не велели отправляться к себе?
В любое другое время я бы так и сделала, чтобы избежать ненужного конфликта, но сейчас замерла соляным столбом. Мостик представлял из себя прекрасную смотровую площадку, и сквозь толстое прозрачное стекло проникал не привычный мрак бескрайнего космоса, а яркий неземной свет, по интенсивности не уступающий
— Боже, что… что это? — потрясенно выдохнул я, невольно отступив на шаг.
— А на что это похоже? — без тени иронии спросил капитан.
Я не ответила — просто испугалась, и он негромко добавил:
— Раз уж вы помянули Бога, то предлагаю помолиться, чтобы мы прошли по касательной. Это не похоже на черную дыру, но мы до сих пор ничтожно мало знаем о космосе. Здесь возможно все.
В чернильной тьме ярко пульсировало облако света, закручивающегося в спираль, центр которой испускал нестерпимое сияние. Казалось, это живое существо, дивный цветок, распустившийся во мраке вечной ночи. Если приглядеться, становились видны горящие огнем бисерины звезд. Спираль двигалась, втягивая и вновь исторгая из себя волны волшебного сияния. Завораживающее зрелище, самое красивое, что мне когда-либо приходилось видеть.
Я подошла ближе, и увидела в стекле свое отражение с легкой улыбкой на губах.
— Зловещая красота, правда? — сержант Горачек встал рядом и, оглянувшись, я увидела, как свет отражается в его темных глазах. — Не переживайте, шаттл оснащён мощнейшим двигателем, мы легко обойдем…
Договорить он не успел. Пол вздрогнул и ушел у нас из-под ног. Кто-то вскрикнул, заверещала сирена, предупреждая об опасности, лампы замигали, и скоро все вокруг погрузилось в кроваво-красные тона резервного генератора. Я попыталась позвать на помощь, но голос вдруг подвел меня, и звезды больно ударили в лицо…
Я не чувствовала боли. Тело казалось чужим и очень легким, будто бы совсем не моим. Было очень жарко и щекотно. И еще кое-что. Ветер, который лизал кожу обжигающе-горячим языком.
И свет.
Я вздрогнула всем телом и очнулась. Прямо надо мной раскинулось бледно-розовое небо с редкими перьями сиреневых облаков. Вокруг на сотни миль не видно было ничего живого — только коричневый песок и проплешины невысоких каменных насыпей. Ужас сковал меня.
— Где я? — от внезапно нахлынувшей жажды сдавило горло. — Черт возьми, где я?
Порыв жаркого ветра бросил в меня горсть песка, будто в насмешку над моими вопросами.
Похоже, мы все-таки разбились, только, согласно звездной карте, на много световых лет вокруг не было зарегистрировано ни одной планеты с подходящей для людей атмосферой. Но ведь я же дышала. И чем дольше я обо всем этом думала, тем больше приходила в ужас. Все мертвы? Тогда где они? Где сержант Горачек, лейтенант Аракас, капитан Бауман? Почему никто меня не ищет? Я доковыляла до ближайших камней и взобралась на них, чтобы осмотреться. Коричневый песок на горизонте почти сливался с розовым небом, кажущимся издали гораздо более темным, чем мне показалось вначале. Ветер лениво гонял по пустыне песчаные волны. И ни следа корабля. Как будто он мне приснился.
Проклятая жара выпивала из меня последние силы. Много часов я шла по пустыне, утопая в обжигающем коричневом море песка, но пейзаж не менялся. Форменную рубашку я давно сняла и повязала на голову, и скоро спина, плечи и руки покраснели и покрылись волдырями. Пот застилал глаза и, добравшись, наконец, до скал, я стала самой счастливой женщиной во вселенной. Тень от камней дарила прохладу, и я почти без сил привалилась к ним ноющей спиной. За время, прошедшее с момента катастрофы, я так и не заметила ничего, что прояснило бы судьбу остального экипажа. Мне все еще не хотелось признать, что они погибли, что я осталась одна на незнакомой смертоносной планете. И что я умру, не дожив до следующего дня, если он вообще когда-нибудь наступит. Мне нужна была вода, хотя бы глоток…