Новая попаданка. Между золотом и серебром
Шрифт:
Силы у меня закончились уже на втором круге в три километра, и я готова была упасть пластом и сдаться, когда меня схватили за руку и потащили за собой, чуть ли не волоком.
— Мышка, мы Котельниковы не сдаёмся, так что продолжаем бежать, мне велено сделать из тебя чемпионку мира Голондан по бегу, так что не отставай — не очень напутственная речь, но сойдёт, и я побежала, ведь куда мне деваться, когда тебя тянут за руку.
Наша тренировка напомнила мне эпизод из моей жизни, когда папа купил двухколёсный велосипед и учил меня в парке на нём ездить. Садишься и крутишь педали уверенная в том, что папа держит
Так вот сейчас Гент поступил со мной так же, мы пробежали с ним за ручку круг, и я привыкла к теплу его потной конечности, которая плотно сжимала мою руку, так что, когда дракон рассоединил контакт, я даже и не почувствовала, ведь я была увлечена не только бегом. Да, да я снова залипла на голый торс Гента, стыдно, но я даже начала мечтать завалить его в постель, что бы меня уже лишили этой грёбаной девственности, из-за которой Аурум теперь со мной решил не общаться. Смешно конечно же звучит, но я действительно виню в размолвке с Румом свою девственную плеву.
— Стой, достаточно. А то свалишься от переутомления и что мне потом с тобой делать? — смилостивился великий серебряный дракон и за это ему респект и уважуха.
— Я могу идти дамой? — с надеждой спросила я, сделав губки бантиком, надеясь изобразить мимимичность.
— Нет будем прыгать в длину — парень конечно оценил мои губки, так как задержал на них свой взгляд, но не отпустил. Тиранище чешуйчатый.
Вот так бы мы и прыгали если бы я случайно, конечно не подвернула ногу, неловко приземлилась. Зато дракон отстал от меня, подбежал снял очень бережно кед с правой ноги, а я ору во всё горло, нет мне не больно, я просто хочу немного помучить гадёныша, ведь не всё же ему надо мной издеваться.
— Ты чего орёшь? — подхватив меня на руки сделал мне замечание парень, сдвинув брови показывая своё недовольство.
— Больно потому что — сделав страдальческое личико, объяснила я.
— Потерпеть же можно, у меня и так душа в пятках, ты ещё кричишь — волнуется и боится, значит не зря я глотку деру, ну что ж можно ещё разочек потревожить его душонку.
— ААААААААААА — ёлки иголки, как же приятно он подпрыгнул на месте, просто душа поёт от такого зрелища.
Когда Аргентум подносил меня к целительскому корпусу, ведь именно там был лекарский пункт. Я вдруг заметила боковым зрением, золотую гриву Рума и во мне, проснулась стерва. Ну, а если вдруг подвернулся такой момент, почему бы им не воспользоваться и я, найдя губы Гента, вцепилась в них жарким поцелуем. От такого моего поступка дракон младший запнулся, чуть не упав вместе со мной, а потом рыкнул и притянув меня к своему горячему телу, стал страстно отвечать, запустив свой язык мне в рот. А мне понравилось, так что я даже забыла, что затеяла месть и зарылась пальцами рук в густые посеребрённые волосы парня и не торопилась разорвать контакт наших губ. Но всё же воздух стал заканчиваться и нам пришлось прерваться.
— Мышка, если мы сейчас продолжим, я прямо по среди лекарского пункта, займусь с тобой любовью — тяжело дыша предупредил меня дракон, а мне было плевать, лишь бы всё это произошло на глазах Рума.
— Тогда сделай это, или тебе слабо? — и это что, я сейчас сказала? Ну и ну, что же со мной делает ревность и злость на Рума.
— Похоже ты повредила не только ногу, но и голову. А может у тебя температура? Говорят, когда у человека сильный жар он начинает нести бред — ощупав мой лоб, проговорил Аргентум, а у меня при его прикосновении и вправду поднялась температура. Кажется, я хочу его?
Украдкой взглянула на то место, где до сих пор стоит Рум и смотрит он на нас красными от гнева глазами, крылья его носа вздымаются, как у быка перед атакой на красную тряпку. Ёлки иголки, что это с ним?
— Ну если ты меня не хочешь, тогда скорей неси меня к лекарям, нога болит знаешь ли — состроив грустную мордашку, проговорила я, увидев, как Аурум скрылся в районе перехода во вторую башню.
— Ну почему не хочу, очень даже хочу, но сперва давай проверим, всё ли нормально у тебя с головой — сказал Гент и смотрит на меня с неподдельным волнением.
Ха, ха, ха, как остроумно, ну что ж парниша я тебе ещё докажу, что не шучу и не сошла с ума. И я, одарив Гента пламенным, лёгким и почти невесомым поцелуем в губы, скомандовала:
— Ну, что стоим, неси меня давай уже к лекарям –
— Слушаюсь и повинуюсь, моя мышка — и бегом рванул в нужном направлении.
Аурум.
На мне весит два похищения, а у меня думы лишь об Веронике. И ещё я начал сожалеть, что отказался от неё, ведь у меня к ней тянется не только душа, но и сердце.
Когда возвращался от Лины, устав от её общества. Выйдя из перехода её башни увидел, как брат несёт на руках Веронику. Вот зачем я остановился и стал смотреть на эту парочку, которые очень мило ворковали и улыбались друг другу? А потом вдруг Вероника притянула к себе брата, и сама, добровольно, стала целовать его. Внутри всё перевернулось, и я еле сдержался, от того, чтобы подбежать к брату и отнять у него МОЮ ДЕВОЧКУ, унести её в образе дракона куда-нибудь в укромное место и спрятать там.
Так, больше не могу этого терпеть, прямо сейчас пойду к маме и попрошу её разорвать эту нить, которая соеденяет меня с Вероникой. Сорвался с места и побежал к маме в башню, в её комнату. Никогда не смущался видя, как мама принимает ванную голой, так и сейчас зашёл к ней в ванную комнату и усевшись на край джакузи, начал разговор.
— Мама разорви нить, которая соединяет меня с Вероникой — озвучил я свою просьбу.
— Сынок скажи мне, ты любишь Веронику? — вдруг спросила мама и посмотрела на меня.
— Нет — как можно увереннее, ответил я.
— Ну раз это действительно так, то я прямо сейчас разорву эту нить, дай мне только полотенце — согласилась мама и мне бы обрадоваться, но почему тогда в душе зародилось сомнение?
Тут же нахлынули воспоминания того вечера, когда я предложил Веронике полетать со мной. Очень бережно летел с ней на своей спине и мне хотелось побыть с ней на едине и показать своё любимое место, где я люблю часто бывать и, да я хотел с ней заняться сексом, но узнав, что она ещё девственна, не смог сделать её женщиной. Может я трус и слабак, но я обещал Лине сделать её счастливой и от своих слов отказываться не намерен. Конечно же, я передумал рвать нить, подумав, что пусть хоть она (нить) связывает меня с той, что пробуждает во мне настоящие чувства, которые дремали двадцать лет.