Шрифт:
Пролог (I) [1]
В этой книге собрано несколько цветов изящной речи, [2] ответов учтивых иль остроумных, примеров щедрости и отваги, которые являли в прошедшие времена многие достойные люди.
Когда господь наш Иисус Христос беседовал с нами в образе человеческом, он сказал однажды, что язык глаголет от избытка сердца. [3] Те из вас, коп отличаются добрыми и благородными сердцами, употребите свой разум и речь в угоду божью, почитая, восхваляя, страшась и прославляя того, кто возлюбил нас прежде, чем создал, и прежде, чем мы сами себя возлюбили. И если в какой-то мере возможно, не гневя господа, вести беседу так, чтобы возвеселить себя, утешить и подбодрить, то делать это надо со всею любезностью и честью, которые вам доступны. А так как люди благородные и порядочные служат в словах и поступках зеркалом для люден не столь совершенных и так как речь их более приятна, ибо извлекается из инструмента более чувствительного, вспомним здесь о нескольких цветах красноречия, ответах учтивых иль остроумных, славных подвигах, прекрасных образцах щедрости и любви, как то делали до нас уже многие.
1
Восходит к вступлению к IV книге «Диалогов» (593 г.) Григория Великого, папы римского, богослова и агиографа. Русский перевод: Святого отца нашего Григория Двоеслова, епископа Римского, собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. Казань, 1858.
2
«Цветок» – традиционная метафора «образца». Так в XIII–XIV вв. назывались многие книги: «Цвет риторики» Гвидотто из Болоньи, «Цветы и жития философов», «Цвет добродетели», «Цвет новелл» Франческо да Барберино.
3
Ср.: «от избытка сердца говорят уста его» (Лука, VI, 45).
4
Одно остроумное слово дарует его автору славу, подобно тому, как одно мгновение раскаяния, по учению церкви, спасает грешника от ада и дарует ему вечную жизнь. Пропорции здесь те же самые: мгновение и вечность.
Новелла I (II)
[О богатом посольстве, которое направил пресвитер Иоанн к благородному императору Фридриху] [5]
Пресвитер Иоанн, [6] благороднейший индийский правитель, отправил богатое и знатное посольство к благородному и могущественному императору Фридриху, [7] который в словах своих и обычаях поистине являясь зерцалом всего света, любил изысканную речь и умел давать мудрые ответы. Посольство это было направлено только ради того, чтобы испытать как можно вернее, насколько император искусен и в речах и в делах своих.
5
Опирается на апокрифическое послание, которое пресвитер Иоанн будто бы адресовал византийскому императору Мануилу Комнину и которое затем было переведено с арабского на латынь для папы и Фридриха Барбароссы. Факсимиле этого перевода см. в кн.: Slessarev V. Prester John. The Letter and the Legend. Minneapolis, 1959. На Русь послание попало в XIII или XIV в. (см.: Сказание об Индийском царстве. – В кн.: Памятники литературы Древней Руси. XIII век. ., 981). Мотивы послания отразились в былине о Дюке Степановиче.
Новелла перекликается также с рассказом французского историка Альберика де Труа-Фонтен, который в своей «Хронике» (1232–1241) сообщает, что татарский – хан предложил императору Фридриху место своего сенешаля – император не без остроумия ответил, что лучше разбирается в соколиной охоте.
6
Пресвитер Иоанн (поп-царь Иван) – герой популярной средневековой легенды. По сообщению немецкого историка XIII в. Оттона Фрейзингенского, пресвитер Иоанн был царем и первосвященником народа, живущего по ту сторону Персии и Армении, на крайнем Востоке, и исповедующего христианство несторианского толка. Другие авторы помещали царство пресвитера в Эфиопию. Историю легенды см.: Хенниг Р. Неведомые земли, т. 2. М., 1961, с. 446–461; Гумилев Л. Поиски вымышленного царства (Легенда о «государстве пресвитера Иоанна»). М., 1970.
7
Фридрих I Барбаросса (1152–1190), император Священной Римской империи. Именно он фигурирует в качестве одного из адресатов апокрифического послания пресвитера Иоанна, но в новелле скорее всего речь идет об его внуке, Фридрихе II (император в 1212–1250). Блеск двора, мудрость и остроумие государя – все это в большей степени приложимо к младшему Фридриху, да и принцип «меры» неистовому Барбароссе вряд ли подходит. Автор «Новеллино» постоянно путает деда и внука.
С этими посланными отправил он три благороднейших камня [8] и сказал: «Передайте их императору и спросите от моего имени, что на свете самое лучшее. Слова его и ответы запомните, ознакомьтесь хорошенько со двором его и обычаями, и все, что узнаете, расскажите мне, ничего не упустив».
Прибыли посланцы ко двору императора, куда были отправлены своим господином. Поклонились ему, как подобает кланяться его величеству, от имени вышеназванного правителя передали ему камни, о которых было сказано ранее. Император принял их, но не спросил о свойствах камнем, а, похвалив необычайную их красоту, велел умести.
8
Ср.: «под словом «благородство» разумеется совершенство собственной природы в каждой вещи» (Данте. Пир, IV, XVI, 4–5). Драгоценным камням в средневековье приписывалась магическая сила (см. далее в новелле).
Посланные задали свои вопрос и стали знакомиться со двором и обычаями.
Через несколько дней, на прощанье, император ответил им так: «Скажите от меня своему господину, что самое лучшее на этом свете – мера».
Уехали посланные и рассказали обо всем, что видели и слышали, расхваливая двор императора, прекрасные обычаи и манеры его рыцарей.
Пресвитер Иоанн, выслушав рассказы посланных, похвалил императора, но сказал, что тот весьма искусен лишь в речах, [9] а не в делах, так как не спросил о свойствах таких дорогих камней. Отпустил он послов и предложил императору, если тому угодно, служить у него при дворе сенешалем, дабы оценить его богатства и сосчитать, сколькими племенами он правит, и описать обычаи его страны.
9
Маркабрюн, знаменитый провансальский трубадур (первая половина XII в.), отождествлял «меру», центральное понятие куртуазной этики, с «благородной речью». Вряд ли случайно искусный лишь в речах император считает лучшим на этом свете меру.
Прошло немного времени, и пресвитер Иоанн, думая, что камни, которые он раньше послал императору, потеряли свою силу, раз свойство их осталось неузнанным, призвал своего лучшего ювелира и, тайно отправляя его ко двору императора, сказал: «Приложи все старания, чтобы вернуть мне эти камни. Денег на это не жалей».
Ювелир захватил с собой множество прекраснейших камней и стал при дворе императора оправлять их в золото. Бароны и рыцари приходили посмотреть на его работу. А был он очень хитер: если видел, что кто-то имеет вес при дворе, тому он не продавал, а дарил. Раздарил много колец, так много, что слух об этом дошел до самого императора. Тот послал за ним и показал ему свои камни. Ювелир похвалил их, но оценил невысоко. Спросил, нет ли более дорогих камней. Тогда император велел принести те три драгоценных камня, которые ювелир и хотел видеть.
Тот обрадовался и, взяв один из камней в руку, сказал: «Этот камень, мессер, [10] стоит лучшего вашего города».
Затем, взяв другой, сказал: «Этот камень, мессер, стоит лучшей вашей провинции».
И, наконец, взяв третий, сказал: «Мессер, этот стоит больше, чем вся империя». И зажал в кулаке эти камни. А свойство одного из них было таково, что ювелир сделался невидимым, [11] сошел вниз по ступенькам и возвратился к своему господину пресвитеру Иоанну, вернув ему камин к большой его радости.
10
Мессер – обращение к королям и императорам. В итальянских городах «мессером» именовали рыцарей, докторов медицины и юриспруденции, церковных иерархов.
11
Гелиотропу, драгоценному камню зеленого цвета с красными вкраплениями, приписывалась сила противоядия и способность делать человека невидимым (ср.: Данте. Ад, XXIV, 93; Боккаччо. Декамерон, VIII, 3).
Новелла II (III)
[О том, как ученый грек, которого царь держал в темнице, оценил коня] [12]
В Греции один государь по имени Филипп, [13] который носил царскую корону и правил большим царством, за какую-то провинность держал в темнице ученого грека. Последний же был столь мудр, что умом своим возносился превыше звезд.
Случилось однажды, что этому синьору прислали откуда-то из Испании благородного коня, сильного и прекрасных статей. Стал он спрашивать конюших о достоинствах этого коня. Ему ответили, что и темнице находится необыкновенный человек, знающий все на свете.
12
Сюжет этой новеллы пришел в Европу из Византии, где засвидетельствован в поэме XII в. «История бедного Льва». В Европе он встречается в романе французского писателя Готье из Арраса «Ираклий» (кон. XII в.) и в испанской «Книге примеров» Леона Санчеса де Версиал (1400–1421). Известен арабский вариант: «История трех искателей приключений и султана», примыкающая к корпусу «Тысячи и одной ночи». Аналогичный сюжет обнаружил в русских песнях об Иване, купеческом сыне, А. И. Веселовский (Wesselowsky A. Beilr"age sur Erkl"arung des russischen Heldenepos. – In: Archiv f"ur slavische Philologie. 1879, III, S. 549–593).
Имеется несколько иной вариант того же сюжета, где два первых дара (выбор лучшего камня и лучшего коня) заменены способностью распознавать тайные изъяны кушаний и напитков, подаваемых на царский стол. Этот вариант представлен сказкой «Тысячи и одной ночи» («История о трех сыновьях йеменского султана») и рассказом о Гамлете Саксона Грамматика, автора «Деяний датчан» (кои. XII – нач. XIII в.). Ср. также Дополнение IV, новелла VII.
13
Возможно, имеется в виду македонский царь Филипп (360–336 гг. до и. э.), отец Александра Великого. В таком случае «ученый грек» не кто иной, как Аристотель, превращенный средневековой традицией из философа в сказочного мудреца.
Тогда приказал он вывести коня в поле, привести грека из темницы и сказал, ему: «Оцени-ка, мудрец, этого коня, ибо мне сказали, что знания твои велики».
Грек осмотрел копя и ответил: «Мессер, на вид он красив, но должен вам сказать, что вскормлен он молоком ослицы».
Царь послал в Испанию узнать, как был вскормлен этот конь. Оказалось, что, когда жеребенок остался без матери, его действительно поили молоком ослицы. Это так удивило царя, что он приказал давать греку полхлеба в день с царского стола.
В другой раз царь разложил свои драгоценные камин и, снова послав в темницу за греком, сказал ему: «Ты человек большой учености и, думаю, сведущ в любом деле. Скажи, можешь ли определить достоинство этих камней? Какой из них, по-твоему, самый ценный?»
Грек, посмотрев на камни, ответил: «Мессер, а какой из них вы считаете самым дорогим?»
Царь указал на камень, показавшийся ему самым красивым, и сказал: «Вот этот, по-моему, самый красивый и самый ценный».
Грек взял его и, зажав в кулаке, приложил к уху. Потом ответил: «Мессер, в этом камне есть червь».
Царь послал за мастерами, приказал им разбить камень. И на самом деле в камне оказался червь. Тогда он стал хвалить грека за необычайный ум и повелел отныне давать ему каждый день по целому хлебу с царского стола.
Как-то, немного спустя, у царя появилось сомнение в том, кто его отец. Снова послал он за греком и, отведя его в потайное место, стал говорить так: «Я на деле убедился в твоей премудрости. Поэтому я хочу, чтобы ты сказал мне, чей я сын?»
Грек ответил: «Мессер, о чем вы меня спрашиваете, ведь вы отлично знаете, кто ваш отец?»