Новенькая. Соблазнить за 183 дня
Шрифт:
– Сам знаешь почему.
– По-твоему, я так плох?
– Не плох, а лох.
Ну вот, он опять за свое.
Лучше промолчать, а то поссоримся, а нам вечером предстоит совместный рейд к логову ведьм. Был бы он бойцом или танком, это одно, но без хилера в подземелье всей гильдии придется несладко.
– Что замолчал? Думаешь, преувеличиваю? Смирись. Ни одна девушка в этом городе, в этой стране, на этой планете никогда и ни за что не согласится с тобой… Спорим?!
– Да перестань.
– Трус!
Меня столько раз за
– Труууусссс!
– Вообще не обидно.
– Трус! Трус! Ссыкло! Трус!
Ну трус. И что? Филипп ничего особенного не сказал. Ничего такого не сделал. Но в тот момент. В то самое мгновенье, когда мой внутренний голос стал подпевать Филиппу «трус, трус, трууусс», во мне что-то сломалось.
Кулаки сжались крепче, чем челюсти. Что-то щелкнуло, переклинило и взорвалось. Может, это терпение. Может, самолюбие. Точно не знаю, но последняя капля была пролита. Чаша весов склонилась и переломила рычаг пополам, опрокинула содержимое и выплеснуло его наружу. Все обиды, отказы, запреты и унижения. Все упреки, страхи и сомнения.
Все рассыпалось. Разлетелось по полу.
И я принял спор.
Не задумываясь, решительно произнес про себя: «А, давай, козел! Плевать! Давай, слабак!»
Заключил пари.
Не с Филиппом, разумеется, а с собой.
В конце концов, как я смогу себя уважать, если не сделаю шаг? Прямо сейчас не соберусь, не возьму себя в руки и не сделаю этот вонючий дурацкий шаг на трясущихся коленях.
Что я теряю?
В самом худшем случае, вернусь обратно за монитор, продолжу выполнять чужие поручения, подбирать и менять тупые обои на тупом рабочем столе.
– По рукам.
– А?
– Я принимаю пари.
Филипп теряет дар речи. Рот его открыт. Брови подняты.
– Что завис? По рукам, говорю.
– На щелкан?
Нет. Высока важность поступка. Щелкан слабая мотивация.
Стал бы Геракл совершать подвиги ради щелкана? Или Человек-паук, стал бы он, рискуя жизнью, перелетать с крыши на крышу за такую цену? Железный человек? Джокер? Нет, нет и еще раз нет.
Нужно придумать что-то посерьезнее. Что-то такое, что заставит меня дойти до конца, что отсечет все пути к отступлению.
Деньги?
Не стимул.
Я живу один, накоплений достаточно. Даже если проспорю все сбережения, меня это не расстроит. Подумаешь, обновлю видеокарту не завтра, а через месяц-другой.
Нужно что-то…
Компромат! Что-то крайне личное, такое, с помощью чего я смогу сам себя шантажировать.
– Нет, не на щелкан.
Филипп слушает и садится на корточки. Лицо его остается вытянутым от удивления. Наверное, он впервые слышит
– Поступим так, – говорю, беру карандаш, отрываю листок для заметок и готовлюсь записывать. – Для начала составим договор. Цель спора – я должен обольстить новенькую. Так?
– Так.
– Обговорим сроки. Скажем, двенадцать месяцев. Ровно один календарный год, начиная с момента подписания договора. Идет?
– Нет. Месяц.
– Нереально. Слишком мало. Скажи еще охмурить за три дня. Год – вполне подходящий срок.
– Шесть месяцев. Ни тебе, ни мне. Ровно полгода начиная с подписания, и ни минуты больше.
– Сто восемьдесят три дня?
– Идет?
– Идет.
Я киваю, смотрю на часы и помечаю у себя в листке отчетное время – полдень.
– Выигранным считается спор в том случае, если у нас с новенькой состоится соитие, иными словами – половой акт. Верно?
– Нет. Стоп, стоп, стоп.
– Что?
– Перефразируй. Только подтвержденное соитие, и только по обоюдному согласию сторон.
– По обоюдному, это само собой разумеется. Но как я предоставлю тебе доказательства?
– В любой форме. Нужно подтверждение от новенькой. В устной или письменной, – Филипп посмеивается. – Фото- или видеоматериалы тоже подойдут для рассмотрения. В общем, сам придумай, как докажешь. Но знай, на слово я тебе не поверю.
Киваю и записываю.
– Хорошо. С этим пока определились. Назначим наказание в случае провала.
– Слушаю внимательно.
– Если я проиграю спор… Ты обнародуешь постыдные факты моей личной жизни.
– Какие еще факты?
– Обнародуешь компромат.
– Какой?
– Да хватит задавать глупые вопросы! Какой-какой. Сам догадайся – обо мне.
– Смешно… Я тебя знаю тысячу лет и могу с уверенностью заявить, что вся твоя жизнь сплошной постыдный компромат. Тебе за тридцать, ты в дурацких очках, лысеешь и носишь футболку с пони.
– Ну. О том и говорю.
– Ты никогда не целовался с девушкой, даже не обнимался, не считая того случая со щекастой Люсей, которая схватила, подняла и повалила тебя в сугроб. Что еще? Совсем недавно ты переехал от мамы, но каждый вечер звонишь ей перед сном, чтобы миленькая мамулечка пожелала сыночку сладких снов. Мне продолжать?
– Отлично! Вот все это соберешь и сообщишь.
– Куда?
– Не знаю. Туда, куда надо. В интернет. Заведи сайт или канал, придумай. Мне нужна мотивация. Очень нужна. Иначе я не то что не выиграю пари, я не решусь попытаться его принять.
– Не сработает. Поверь, – произносит он тоном эксперта, отпивает свою газировку и ставит бутылку мимо салфетки.
– Почему нет?
– Не сработает, говорю, и все. Спорим?
– Да не хочу я с тобой спорить насчет спора! Тебе что, трудно помочь, когда тебя просит друг? Видишь же, мне это нужно. Выбери мой самый, на твой взгляд, стыдный проступок и шантажируй…