Новичок 6. Суперзвезда
Шрифт:
И каждый из них, включая контракт с Миннесотой, был составлен таким образом, что невыполнение мной моих обязательств влекло расторжение контракта, правда, этот пункт в контракте с «Северными звездами» был немного не таким, но и огромные штрафные санкции, которые накладывались не на меня, а на госкомспорт.
Если бы комитетчики прогнули ситуацию под себя, то вместо прибыли миллионов этак в пять в год, само собой, долларов, советские чиновники получили бы убытки на те же пять миллионов.
А так как я уверен, что очень много из этих пяти миллионов должно было в итоге осесть в карманах нужных людей, допустить
В результате, как говорится, бабло победило зло. Меня выпустили из страны, пусть и с опозданием в двое суток, и вот я сижу в кресле Ил–62 компании «Аэрофлот», выполняющим рейс по маршруту Москва – Нью-Йорк.
Правда, совсем без последствий для меня побег Артура не обошёлся. Игры Миннесоты, если в них будет принимать участие беглый вратарь, транслироваться в СССР не будут. А так как Артур куда сильнее, чем Такко и Кейси, то можно предположить, что всё, родители меня долго по телевизору не увидят.
Но с этим можно смириться, на самом деле.
Еще одним следствием демарша Ирбе стало то, что сорвались сразу несколько переходов советских хоккеистов в клубы НХЛ. Слава Быков, которого на прошлом драфте выбрал Квебек, остался в «ЦСКА». Как и его партнер по звену Андрей Хомутов. Его, как и Быкова, выбрал Квебек, и Нордикс очень хотели видеть в своем составе эту связку. Но в итоге облом.
А вот Крутову повезло. Он уехал в задрафтовавший его Ванкувер до побега Ирбе и в результате начнёт следующий сезон в составе Кануков.
У которых вырисовывается первое в НХЛ русское звено: Крутов-Ларионов-Лукиянов.
Правда, я не знаю, что в итоге получится у Крутова в НХЛ. Если про Ларионова можно с полной уверенностью сказать, что карьера у профессора получилась легендарной – 3 кубка Стэнли, то про Крутова я вообще ничего не помню в контексте его выступлений в НХЛ.
Хотя сейчас всё не так, как должно было быть. Тот же Игорь Лукиянов в Ванкувере тоже вроде как не числился, вернее, я даже про такого хоккеиста и не знал.
А сейчас пара из двух Игорей рассматривается как главная ударная сила Кануков, и при добавлении к ним Крутова должно получиться еще более мощное сочетание.
На мыслях о Ванкувере я и заснул. Прошедшие дни были очень и очень эмоционально выматывающими, все время я, буквально, на иголках сидел, так что ничего удивительного в том, что меня сморило.
На пересадку в аэропорту имени Кеннеди у меня было чуть меньше двух часов, времени на самом деле не так чтобы и много, но я успел без проблем. Правда, уже после прохождения паспортного контроля настроение мне испортили несколько американских журналистов. Они, видимо, специально меня ждали, и вопрос у них был только один. «Что я думаю о ситуации с Артуром Ирбе».
А я совсем ничего не хочу говорить об этом с журналистами. То, что я хочу им сказать, очень не понравится местной публике, руководству, как НХЛ, так и Миннесоты, и самому Артуру. Плюс я же не один, а с сопровождающим, который будет со мной аж до выхода на посадку в Миннеаполис. При этом неулыбчивом мужике тоже особо не поговоришь.
Поэтому я сделал очень занятое лицо, пробурчал «извините, никаких комментариев, я очень спешу», и буквально убежал от этих акул пера.
Парочка, правда, побежала за мной и доставала меня этими вопросами как на эскалаторах и переходах аэропорта,
Но расспросы журналистов в Нью-Йорке оказались цветочками. Ягодки меня ждали, когда я прилетел в Миннеаполис. На выходе из аэропорта меня ждало сразу два десятка журналистов. И в отличие от их коллег с восточного побережья, проигнорировать местных было никак нельзя. Как-никак это мой город.
– Что я думаю про ситуацию с Артуром Ирбе? – переспросил я, – а я про неё ничего не думаю. Это не моё дело. Причины, по которым Артур принял это решение, меня тоже не касаются. Меня интересуют только факты. А факты таковы, что Ирбе теперь мой одноклубник. И на этом всё.
– Алекс, – один из журналистов задал следующий вопрос, – была информация о том, что тебе из-за всей этой ситуации могут запретить выезд из Советского Союза и даже арестовать. Это правда? – ага, конечно. А председатель КГБ Крючков лично хотел расстрелять меня из пулемета. И прямо за мавзолеем.
Вот очень хотелось ответить в подобном стиле, но нельзя. По другую сторону Атлантики могут и не понять мой сарказм. Поэтому надо отвечать по-другому, дипломатично.
– Что? Нет, конечно. Иногда вы, журналисты, меня удивляете. Советский Союз и советские люди бесконечно далеки от того, как вы его представляете. Понятное дело, что виноваты ваши фильмы, типа того же красного рассвета, в которых нет ни слова правды. Никто меня не собирался ни закрывать в стране, ни, тем более, арестовывать. Я – хоккеист, а не шпион международного масштаба или политик. И поэтому вы можете не пытаться вытянуть из меня какие-то высказывания на политические темы. Моё дело играть в хоккей, в составе клуба и в составе сборной. Именно это я и буду делать в следующем сезоне. И постараюсь это делать не хуже, чем в прошлом. А сейчас, если у вас есть вопросы про хоккей, то я готов на них ответить, а если нет, то мне пора. Еще вчера я был в Москве, а она, знаете ли, очень и очень далеко, и я банально устал и не выспался.
Больше вопросов ко мне не было, и я смог, наконец, выбраться из тесного кольца журналистов и отправиться на выход. Где меня уже ждали.
– Ну, наконец-то! – сказала Бекка, когда мы закончили целоваться, и я поставил её на пол.
Журналистам не удалось меня развести на какие-то острые высказывания, но без награды они всё равно не остались.
Кадры того, как меня встретила моя девушка, были достойны самой слезовыжимательной мелодрамы с непременным хэппи-эндом. Таких вот встреч в аэропорту с прыжком девушки в объятия молодого человека, мы с Беккой видели в кинотеатрах с десяток так уж точно. Она у меня любит кинотеатры и любит мелодрамы.
Во время подобных сцен я всегда ей говорил, что меня так встречать не нужно, но в результате всё равно, мы целуемся под объективами фотокамер.
– Поехали быстрее домой, – ответил я, и кивнул на журналистов, – эти мне уже очень сильно надоели.
– Поехали, – согласилась она и снова поцеловала.
И уже оказавшись в машине, Бекка начала расспросы.
– А что, тебя и правда могли оставить в СССР? Об этом говорили и по телевизору, и по радио.
– Честно сказать, да, могли, – Бекке я решил не врать. Только не надо это никому рассказывать, пожалуйста, – Артур меня, конечно, подставил этим своим побегом.