Новичок в Антарктиде
Шрифт:
На этом дневник Сидорова обрывается, ни времени, ни сил продолжать его у Семеныча не было.
А дальше события развивались так. «Обь» к 18 марта всё-таки пробилась к берегу, и, несмотря на штормовой ветер и пургу, к 30 марта основные материалы были выгружены на берег. Но к этому времени усилились морозы, в море началось интенсивное образование молодых льдов и смерзание старых, оставаться у барьера «Оби» было опасно. Руководство Главсевморпути распорядилось законсервировать Молодёжную и немедленно выйти к станции Лазарев за группой полярников во главе с Гербовичем, отзимовавших год на Новолазаревской. [15] Оставленные на Молодёжной оборудование и материалы были сложены так, чтобы они возможно меньше подвергались снежным заносам и воздействию талых вод в летний период. «Обь» отсалютовала Земле Эндерби и вышла в открытое море.
15
Об этой драматической эпопее см. главу «Штрихи из жизни начальника экспедиции».
А через девять месяцев полярники Восьмой антарктической экспедиции пришли на эту землю и вдохнули жизнь в станцию Молодёжная.
Молодёжная: люди и сюрпризы
Ныне Молодёжная самая большая в Антарктиде советская полярная станция. С 1971 года она сменила Мирный в роли резиденции начальника экспедиции.
Окружённая сопками долина, где когда-то мёрзли в палатках первопроходцы, застроена пёстро раскрашенными домами «на курьих ножках» — тонких металлических сваях. Этим домам не страшны пурги, вихри любой интенсивности проносятся между сваями. Невольно вспоминается Мирный, засыпанный снегом, — Молодёжной такая участь не грозит. Дома просторные, тёплые и удобные: оказавшись в помещении, забываешь, что находишься на полярной станции. К отсутствию удобств полярники привыкли, комфортом во всех его разновидностях они наслаждаются на Большой земле, неустроенность быта стала нормой жизни — и вдруг дома с широкими окнами, в комнатах светло, в коридорах просторно… Словно ты очутился не в Антарктиде, а в предгорьях Кавказского хребта, какими они бывают в разгаре зимы. Только десятки айсбергов на горизонте, да пингвины, стайками и в одиночку прогуливающиеся на берегу, убеждают тебя в том, что до ледяного купола отсюда куда ближе, чем до Эльбруса.
И всё-таки странная вещь: Мирный полярники любят больше, как любят больше других кораблей «Обь». Чем-то милее старый, неблагоустроенный Мирный сердцу полярника, я слышал это от многих товарищей, отзимовавших на обеих станциях. Может быть, потому, что Молодёжная непрерывно строится и её обитатели испытывают чувства жильцов дома, в котором сданы не все секции? Или потому, что Мирный сама история освоения Антарктиды советскими людьми? Или в Мирном, в обсерватории и «стольном граде», сильнее и интереснее коллектив? Не знаю. Впрочем, как уже говорилось, Молодёжная сейчас столица, а Мирный — глухая провинция, перевалочный пункт на пути к Востоку…
На берегу я первым делом разыскал Игоря Петровича Семёнова, с которым у нас возникли самые дружеские отношения ещё в период перехода на «Визе». Включённый в состав экспедиции на сезон, Игорь Петрович получил затем предложение от Гербовича остаться на зимовку и улетел из Мирного в Молодёжную. Предложение было лестным, но абсолютно неприемлемым для… Людмилы Николаевны Семёновой, которая не без колебаний отпустила мужа в Антарктиду на несколько месяцев. Перед уходом «Визе» Людмила Николаевна, стараясь держаться по возможности бодро и жизнерадостно, сделала следующее, заявление:
— За тридцать лет со дня женитьбы мы прожили вместе одиннадцать лет. Тебе не кажется, что это немножко слишком?
— Пожалуй, немножко слишком, — с готовностью согласился Игорь Петрович.
— Обещаешь, что это в последний раз?
— Разумеется, дорогая, как ты можешь даже об этом говорить!
И вот уже два месяца Игорь Петрович мучается над текстом радиограммы, которую он должен послать жене. Я, со своей стороны, взял на себя деликатнейшее поручение по возвращении в Москву лично убедить Людмилу Николаевну в том, что её супруг не мог отклонить просьбы начальника экспедиции, поскольку вышеуказанная просьба вызвана чрезвычайной производственной необходимостью. Беседуя на эту тему, мы отправились бродить по Молодёжной и восхищаться её красотами.
Игоря Петровича Семёнова я бы отнёс к той категории людей, которые, совершенно не стремясь быть оригинальными, производят именно такое впечатление. Он хорошо сложен и красив и в то же время исключительно скромен. Редкое сочетание. Обладая обширными познаниями в литературе, искусстве и в своём штурманском деле, он начисто лишён честолюбия и стремления выдвинуться, вполне удовлетворяясь своим скромным служебным положением. В прошлом военный лётчик, он всю войну провёл на фронте и много раз награждён, но вам не удастся «выжать» из Семёнова рассказа о ситуации, в которой бы он отличился. Общительный, но предельно тактичный, он никогда не покажет собеседнику своего превосходства. Но самоуничижения здесь нет. Органически неспособный без причины обидеть человека, Игорь Петрович и на себя «наступить» не позволит: чувство собственного достоинства — едва ли не самое сильное в нём.
Когда я с ним познакомился, то был уверен, что он занимает солидный пост, и лишь потом понял, что он слишком снисходителен к людям и их слабостям, чтобы стать большим начальником. Но лучшего подчинённого и выдумать невозможно, настолько он честен, исполнителен. Человек, который совершенно сознательно не сделал вполне заслуженной им карьеры — согласитесь, такие встречаются не на каждом шагу.
На Молодёжной он занимается главным образом обработкой и монтажом снимков, полученных от спутников Земли. «Беру фотоинтервью у спутника, — шутит Игорь Петрович. — Если хотите, могу попросить, когда он будет пролетать над Москвой, узнать, что делается у вас дома». Монтаж снимков — сложная и ответственная операция, требующая разнообразных специальных знаний. Игорь Петрович, за время своей лётной практики в совершенстве овладевший аэрофотосъёмкой, быстро вошёл в курс дела — кстати говоря, исключительно важного для прогнозирования погоды. Изучив изготовленные Семёновым монтажные листы, синоптики Молодёжной дают прогнозы советским и иностранным станциям, а также судам, бороздящим антарктические воды. Капитан «Оби» не раз благодарил молодежников за эти ценнейшие сведения.
Впрочем, Игорю Петровичу пришлось здесь проработать и почти по своей основной специальности. Почти — потому, что роль штурмана он выполнял не в воздухе, а на земле, ещё точнее — на льду. Из Молодёжной в глубь Антарктиды вышел отряд радиофизиков для определения толщины ледяного купола методами радиолокации. Возглавлял поход молодой физик Валерий Чудаков, а в состав отряда входили столь же молодые Ваня Иванов, специалист по лазерам, и физик Аркадий Шалыгин. Кажется, именно в этом походе впервые в условиях Антарктиды для исследования был применён лазер [16] и уж наверняка впервые оригинальнейший «трещиноискатель». Ледяной купол у Молодёжной изобилует трещинами, и когда «поезд Чудакова» подходил к подозрительному месту, его исследовали при помощи… привязанного на капроновую верёвку Аркадия Шалыгина. Выбор пал на него потому, что весил Аркадий килограммов пятьдесят. Страхуемый товарищами, он спускался в трещину и определял её размеры. Так что я знаю уже четырех людей, которые побывали в трещинах на куполе и остались в живых: Алексей Фёдорович Трёшников, Василий Семёнович Сидоров и Валерий Фисенко, которых спасли товарищи, и Аркадий Шалыгин, спускавшийся в трещины по своей воле.
16
Ваня Иванов впервые в антарктической практике определял при помощи лазера скорость движения ледников. Так, было установлено, что один из ледников движется со скоростью 0,3 микрона в секунду.
Игорь Петрович в этом походе был штурманом и по совместительству поваром. Со слов Чудакова в его ребят знаю, что они одинаково восхищались обеими сторонами деятельности своего старшего товарища.
Итак, мы бродили по Молодёжной. Основные её строения расположены в той самой долине, о которой писал в своём дневнике Сидоров. Но в ходе строительства станцию решили расширить, и несколько домов, в том числе ракетный комплекс, было вынесено за пределы долины. В результате станция выиграла в пространстве, но потеряла в компактности: некоторым полярникам приходится трижды в день совершать более чем километровые переходы до кают-компании. Если в хорошую погоду такая прогулка весьма приятна и полезна для здоровья, то в пургу она становится трудно разрешимой проблемой. Не беру на себя смелость судить, правильно ли был изменён первоначальный проект, но факт остаётся фактом: бывает, что коллектив, обслуживающий метеорологические ракеты, и работники дизельной электростанции обедают «чем бог пошлёт», а бог в этих случаях бывает не очень щедр.
Но зато, когда светит солнышко и стоковые ветры с купола застревают где-то по дороге, гулять по расположению одно удовольствие. Живописные сопки, где нетрудно найти камень-сувенир с вкраплениями граната, берег, на который то и дело выползают тюлени, пингвины… Правда, в марте, когда мы были на Молодёжной, сколько-нибудь прилично одетого пингвина увидеть не удалось: началась линька, и ходят адельки грязные, до невозможности оборванные и жалкие, словно бездомные бродяги, не знающие заботливой женской руки. Хорошо, что я видел порядочных пингвинов в Мирном, не то у меня сложилось бы об этом племени неверное представление.