Новичок в Антарктиде
Шрифт:
И даже на третий день, накануне ухода из Рио, когда мы уже акклиматизировались и не впадали в столбняк при виде этих отлитых из бронзы статуэток, мулатки казались нам лучшим украшением города. Лицом, пожалуй, белые женщины красивее, но фигуры юных мулаток — произведение высокого искусства.
Второе впечатление — пляж. Кажется, самый большой в мире, он тянется километров на пять. Улица вдоль пляжа сплошь заставлена отелями, в которых по какому-то совпадению номера снимают лишь весьма состоятельные туристы. Люди с тощими кошельками предпочитают не селиться на Копакабане — видимо, по совету своих личных врачей, полагающих, что шум прибоя слишком возбуждает нервную систему. Пляжи покрыты нежным песком и омываются тёплыми водами Атлантического океана, в коем мы и купались до одурения, далеко, впрочем, не заплывая: акулы… Говорят, правда, что они съедают одного пловца в пять лет, но нам не удалось установить, когда был проглочен последний, и мы резонно предположили, что пять лет вполне могут истечь именно сегодня.
Половину из пяти километров пляжей занимают футбольные поля. Это главная достопримечательность и приманка Копакабаны. Здесь гоняют мяч сотни мальчишек от пяти до двадцати лет, гоняют с утра до ночи, и, что самое странное неудивительное, — их никто не прогоняет, не оттаскивает за уши и не грозится выпустить дух из мяча. Более того, отдыхающие на пляже довольны этим развлечением и активно болеют за команды. Ещё более того, из проезжающего мимо «кадиллака» может выползти респектабельнейшего вида господин и дико заорать: «Шайбу! Тама» — по-португальски, конечно. А играют мальчишки отменно, думаю, что далеко не всех футболистов из нашей высшей лиги они пригласили бы в свои команды. Особенно меня поразил один негритёнок, худенький, вёрткий, как юла. Своих противников, тоже не лыком шитых, он обводил, словно кегли, из любых положений хлёстко бил по воротам и после каждого забитого гола с деланным равнодушием кивал бешено аплодирующей публике. Я предсказал этому чертёнку большое будущее и рад, что не ошибся. [19]
19
Недавно в «Советском спорте» я прочитал про одного негритёнка с Копакабаны, который не только проник без билета на прощальный матч Пеле, но и ухитрился в сутолоке раздобыть лоскут с его драгоценной футболки. Как вы уже догадались, это был тот самый мальчишка.
На пляжах очень много иностранных туристов. Они приходят из расположенных через дорогу отелей прямо в купальных костюмах, и поэтому бывает затруднительно определить, кто из них есть кто. Непринуждённость обстановки позволяет знакомиться без церемоний. Так, услышав русскую речь, к одной из наших групп подошёл высокий и тощий немец, отрекомендовался: «Сталинград! О!» — и провёл рукой по перекошенной челюсти, прорезанной шрамом. А один из нас затеял лёгкий флирт с юной миловидной особой, которая лежала на песке и лениво листала книгу. Особа благосклонно выслушивала комплименты, произносимые на чудовищном английском, поводила красивыми глазами, фыркала и без отнекиваний съела преподнесённое ей мороженое. Но тут к ней подошла негритянка, накинула на её плечи роскошный японский халат и с поклоном указала на отель. Особа встала, ещё раз на прощание фыркнула и под присмотром дуэньи удалилась, оставив одного из нас на растерзание хохочущим товарищам.
И ещё одно впечатление. Покидая пляж, мы купили по бутылке кока-колы, уселись на скамье и, как принято у них, стали потягивать прямо из горлышка. Вдруг ко мне и Ване Терехову подскочили два негритёнка, силой выдернули из-под скамейки наши ноги и начали недвусмысленно размахивать щётками. При этом негритята называли нас «амиго» [20] и непринужденнейшим образом хлопали по плечам. Тщетно мы доказывали и отбивались — мальчишки сделали своё чёрное дело и предъявили такой счёт, что у нас потемнело в глазах. По-моему, на эти деньги можно было бы построить железную дорогу. В конце концов мы вручили им по одному крузейро и позорно ретировались, провожаемые свистом и гиканьем.
20
В переводе, кажется, что-то вроде «приятеля».
Таковы коротко впечатления о Копакабане.
Галопом по Рио-де-Жанейро
Наутро за нами заехал на своей машине Игорь Фесуненко, и мы отправились на экскурсию по Рио. Начать было решено с посещения знаменитой «Мараканы». К стадиону вела улица — авенида, по которой проходят карнавальные шествия. Целый год жители Рио копят деньги и в дни карнавала весело их тратят. Несколько кварталов по левой стороне авениды сплошь заклеены гигантскими рекламами, из-за которых не видно самих зданий. Эти рекламы — фиговый листок на публичных домах, которые хотя и не запрещены, но всё-таки не должны уж очень бросаться в глаза. Этим правительство даёт понять, что ему немножко стыдно за сей недостаточно почтенный источник государственных доходов.
Повсюду мелькают люди в полицейской форме. В Рио много полиций: обычная городская, военная, морская, авиационная и даже женская. Создаётся впечатление, что половина населения Рио служит в полиции и охраняет вторую половину. Дел у полиции много. На стене здания университета мы увидели надпись: «Долой террор!» Студенческие демонстрации разогнаны, а надпись осталась: намертво въелась в стену. Потом мы проехали мимо озера, у которого любили когда-то собираться хиппи, разбившие здесь несколько становищ. Несмотря на свою политическую безобидность, хиппи чем-то раздражали власти, и в один прекрасный день к озеру нагрянули десятки полицейских фургонов. В них затолкали всех, кто носил длинные волосы (хиппи не хиппи — потом разберёмся!), и в несколько минут легкомысленное молодёжное движение было ликвидировано.
А вот и «Маракана», самый вместительный стадион в мире. В вестибюле развешаны мемориальные доски, свидетельствующие о всемирно-исторических победах бразильского футбола. Почётное место занимает доска с примерно такой надписью: «19 апреля 1969 года в матче с „Васко да Гама“ Пеле забил 1000-й гол, чем навеки утвердил себя лучшим игроком всех времён».
Поднявшись на лифте на трибуну, мы с некоторым благоговением устремили взоры на ворота, куда Пеле забил с пенальти тот самый бессмертный гол. Тогда за воротами столпились сотни корреспондентов, чтобы отразить на плёнке это звёздное мгновение в истории человечества. От вопля, который раздался на стадионе, когда мяч влетел в сетку, едва ли не рухнули трибуны. Говорят, что от мановения руки Пеле тогда могло запросто рухнуть и правительство — настолько популярен в Бразилии этот человек. [21]
21
Игорь Фесуненко написал обо всём этом в своей превосходной и остроумной книге «Пеле, Гарринча, футбол…»
Осмотрев действительно колоссальный стадион и сфотографировавшись на фоне легендарных ворот, мы сели в машину и по асфальтовой серпентине поехали на видовую площадку, откуда открылся вид на город.
Красив Рио необычайно. «В северном полушарии Париж, в южном Рио, но Рио прекраснее», — говорят бразильцы. И я с ними согласен. Правда, в Париже я не бывал, но не станут же бразильцы преувеличивать? Океанские бухты, поросшие буйной тропической растительностью горы, волшебное полукольцо Копакабаны, зелёные парки, озера, изумительной архитектуры центр — все это создаёт неповторимый облик города, красота которого у южноамериканцев вошла в пословицу.
— Скульптуры у них фактически нет, великих художников тоже, но архитектура — всему миру на зависть! — говорил Игорь. — И строят великолепно, без строительных площадок с гектар, к которым привыкли мы. Земля дорогая, вот и научились.
Игорь остановил машину у огромного и круглого, почти сплошь из стекла здания, похожего не то на спортзал, не то на планетарий. Но это прекрасное сооружение оказалось католической церковью, построенной по проекту знаменитого Нимейера. Как видно, в наш бурный век даже церковь, несмотря на свой традиционный консерватизм, вынуждена приспосабливаться к веяниям современности. Осмотрели мы и проектный институт Нимейера, его первое здание, построенное им совместно с Корбюзье, дворцы, министерства, театры, районы Ботафого, Фламенго с пляжами и стадионами осмотрели, разумеется, на ходу, из окна машины, которую Игорь гнал как типичный бразильский лихач, то есть со скоростью звука.
Ещё об одном ансамбле. Его здания раскинулись от подножия до вершины большой горы и сооружены по принципу максимальной экономичности: из фанерных ящиков, обрывков жести, некондиционных досок и других декоративных материалов. Это знаменитая фавела, которая на фоне Рио выглядит примерно так же, как выглядела бы грязная заплата на венчальном платье принцессы. Здесь живут десятки тысяч людей, фамилии которых блистательно отсутствуют в перечне крупнейших вкладчиков бразильских банков. Проезжая мимо фавелы, Фесуненко строго предупредил, чтобы мы не вздумали высовываться из окна и фотографировать трущобы, потому что нас могут принять за богатых бездельников и забросать машину камнями — такие случаи бывали. Димдимыч, однако, не удержался и заснял фавелу через закрытое окно, и теперь в моей коллекции есть фото одного из самых жалких и нищих посёлков в мире.