Новичок в XIX веке. Снова в полиции!
Шрифт:
Она чмокнула его куда-то между подбородком и щекой и окончательно притихла. Эта семейная идиллия продолжалась не долго — не больше получаса. Затем коляска остановилась, Константин Николаевич завозился, как бы намекая, что надо его освободить и пустить в здание жандармского управления.
Она и освободила. Чтобы затем поспешить рядом. Любопытно же, что он будет делать! А сама она еще ни разу здесь не оказывалась.
Управление уже притихло в силу вечернего времени. Но дежурный офицер на парадном входе и дежурное подразделение внутри было в строю.
Было еще одно
Оказалось, что может. Дежурный, посмотрев на удостоверение и на книгу приказов, сообщил, что согласно распоряжения его высокопревосходительства графа Бенкендорфа, ваше высокоблагородие имеет право брать жандармов и дежурные кареты для выполнения служебных поручений. Надо лишь дать письменный приказ. Ведь как, оказывается, все просто, а он мучился.
Константин Николаевич написал несколько слов в книге приказов и ушел, уводя двух жандармов и жандармскую карету.
Жандармы были «обличены» и «арестованы». Чтобы оставаться малозаметными, им было еще приказано оставить в управлении винтовки и шашки. Форменное обмундирование они, разумеется, одели, но без оружия оно выглядело весьма бледно и совсем не страшно.
К трактиру «Злая собака» они подходили целым караваном — две легкие кареты, трое представительных, оч-чень официальных мужчин. Их, правда, сильно разбавляла скромная и в тоже время импозантная Елена Федоровна. Красивая и шикарно одетая почти дама высшего света никак не давала понять, что сейчас проходит жандармская операция по аресту опасного преступника и соответственно себя вела. А если тут еще находятся люди, видящие красивую и богато одетую Елену Федоровну, то любые вопросы у них сразу же отпадут.
Князь Долгорукий, правда, все же беспокоился, не насторожится ли хозяин трактира появлению людей в жандармских вицмундирах во главе с явным офицерам. Однако, он так зря беспокоился. Трактир есть место для насыщения и ходить туда могут люди разные, в том числе и жандармы. Они ведь тоже люди и могут проголодаться? А вот деньги у них есть точно.
Как и все посетители, они вошли в трактир, в зал для господ и заказали вкусный обед для четверых человек.
То, что мужчины, скорее, показывали, что едят, а не ели, уже никто не обращал внимание. Гости все оплатили, а будут они кушать или играть взглядами, всем было начхать.
Побеспокоившись о своих людях (жандармы плюс будущая жена) Константин Николаевич, делая вид, что поглощает бефстроганов, оглядывался, принимая обстановку и людей. В первую очередь он посмотрел хозяина. Вот это бык! Тут и вервольфа не надо, сам кого захочет убьет и еще чего надо разобьет. Хватит ли ему теперь двух жандармов и его в придачу?
Мужчины они крепкие, с пудовыми кулаками, но по сравнению с ним смотрятся довольно бледно. И, наверняка, самому Константину Николаевичу тоже будет нелегко в его захвате. Хозяин хоть и был почти на голову ниже князя, зато гораздо шире. Почти квадратный, с большими руками-кувалдами.
Елена Федоровна, как бы между прочим посмотрев на трактирщика, только ужаснулась и тихонько сказала:
— До этого не верила тебе. Теперь верю, с такими руками легко переломать шею. Только как он перекусывал надплечье?
Князь усмехнулся:
— Аккуратно посмотри влево, там где открытый очаг для обжаривания мяса. Видишь, какая там есть такая крупная «вилочка».
Мария, посмотрела, даже вздрогнула. Еще бы, это почти вилы, а вместо деревянных оглоблей приварены металлические палки. Настоящее оружие времен средневековья. Только рыцарей ими и извлекать из доспехов.
— Как только их разрешают продавать. Страшное оружие.
— Нужды экономики, — пожал плечами князь, — я думаю, и на кухне Зимнего дворца есть такая же. Можешь потом полюбопытствовать, если интересно.
Господа, вы тоже уже посмотрели? — это он уже спросил жандармов, — нам просто крупно повезло. Он либо дурак, либо страшный наглец. Орудия убийства не прячутся, а выставляются в открытую. Мол, кто посообразительнее, тот и так поймет. А дурак, он и в Африке дурак.
Константин Николаевич доел мясо, отодвинул тарелку. Взял стакан с бургундским, щедро орошая обед. Хотя, как подметила Мария, мясо он только расковырял, а в вино макал усы. Жандармы были актерами похуже, но они пришли не обедать, а работать.
— Теперь поочередно смотрим направо, на стенку над стойкой. Видите, шкура большого волка. Нам, однако, интересна не она, а висящие там же тапочки в стиле волчьих лап. Вот и все. Если по приезде сюда я еще немного сомневался, то при осмотре окончательно убедился — преступник здесь, — он полез в сюртук за портомоне, объясняя: — я сейчас подзову хозяина, как бы расплачусь. А вы готовьтесь. Мои слова: «А что так дорого» будут сигналом. Дружно валим на пол и одеваем кандалы. Хватит ему безобразничать!
— А я? — встрепенулась Елена Федоровна, не слыша команд в свой адрес. Не сильная и не ловкая она, тем не менее, тоже может помочь при аресте преступника.
— Да, — «вспомнил» Константин Николаевич, — как же я так. Елена Федоровна, милостивая государыня моя! Вам также важное задание. По моему сигналу вы срочно отходите подальше. Не дай Бог он хоть заденет вас!
— Да, но я хотела, — заикнулась Елена.
— Не хотела, — ответил князь, мягко улыбаясь.
— Нельзя же так! — уже обозлилась будущая жена.
— Можно, — отмахнулся Константин Николаевич, — если с вами, сударыня чего-то будет, я себе этого не прощу. А государь-император Николай Павлович мне еще поддаст. Слышали ведь, он теперь ваш августейший родитель.
Елена Федоровна, сильно раздосадованная, притихла. Ведь, главное, никому даже пожаловаться нельзя. Даже дражайший и очень добрый монарх и тот по-мужски, начнет зудеть, мол, это не женское дело. А что, женщина — не человек? Сволочи!
Пока муж и жена обменивались так сказать «комплиментами», жандармы притихли. Как серые мыши! Они люди простые, далеко не дворяне, им этого видеть-слышать не положено, как благородные господа между собой лаются. Но потом, почувствовав, что перебранка прекратилась, оживились.