Новичок

Брэнд Макс

— Джим! — взмолился Аллан. — Я действительно слышал их разговор, сам слышал! Они говорили, что окружили нас плотным кольцом вдоль всей цепи холмов с той стороны.

— Они не могли успеть сделать это так быстро.

— Они воспользовались телефоном. Правда! Весь округ поднялся на охоту за нами!

— Не важно, чем занимается сейчас округ, Ал. Наши спутники рванули вперед, и мы должны держаться их.

И, не ожидая ответа на свой последний аргумент, Джим побежал догонять тех двоих. Аллану не оставалось ничего другого, как скомандовать Биллу двигаться вперед. И, мысленно

застонав, он побежал, все время держа Билла в поле зрения. Компания неслась через плато прямо навстречу опасности. В этом Аллан был уверен.

Сэм Баттрик, конечно, был могуч, но слишком тяжеловесен, чтобы бежать быстро. Даже толстенькому Биллу приходилось легче. Вскоре они догнали Сэма и Хэнка и потрусили рядом. С полчаса они бежали в таком темпе. Впереди никто не появлялся. На другой стороне тоже стояла тишина. Они пересекли плато и углубились в холмы, то тут, то там перемежающиеся группами деревьев и кустарников. Уже мили три осталось позади, когда Баттрик остановился и рухнул на землю. Дальше бежать он уже не мог. Задыхаясь, великан заявил, что им нужно хорошенько спрятаться и отдохнуть до утра. С рассветом, который уже не за горами, кто-то пойдет на разведку. Остальные затаятся до вечерних сумерек и двинутся дальше только с темнотой.

— Мы затягиваем петлю на собственной шее, — сказал Аллан. — К этому времени они поднимут на ноги весь округ.

— Ты думаешь, они успеют? — спросил Баттрик и внезапно поднял руку, призывая к тишине.

Но вокруг все было тихо, и Баттрик продолжил. Он напомнил, что на скалистом плато они не оставили ни одного следа, ни одной зацепки, по которым их могут найти. Кроме того, сейчас, поздней ночью, все они, кроме неутомимого Аллана, измождены до предела. Весь прошедший день, который они начали так рано, прошел в бешеной скачке и тяжелом переходе.

— И еще, — молвил Баттрик, — мы должны решить, кто здесь главный — люди с опытом или сопливые мальчишки!

На всю эту речь Джим ответил, что, несомненно, будет лучше поступить так, как советуют Сэм и Гир. Все согласились. Через пять минут отряд расположился на ворохе собранных веток и листьев в самой чаще первого лопавшегося кустарника, засыпая или пытаясь заснуть. Билла привязали к Аллану, чтобы пленник не вздумал удрать.

Вскоре все глубоко спали, кроме Аллана, к которому сон все не шел, и Билла, которого не переставал терзать страх за свою жизнь. Он все думал о том, что будет завтра, когда преступники решат, что он усложняет бегство. Когда все уснули, Билл и его страж принялись шептаться. Разговор был далеко не утешительным.

— Мы проиграли, Билл! — начал Аллан.

— Твои друзья сглупили, последовав за парнем, которого ты зовешь Сэмом, — ответил Билл. — Кто он?

— Сэм Баттрик.

Видимо, это имя было достаточно известным, потому что Билл испуганно охнул. И надолго замолчал.

— Объясни мне одну вещь, юноша, — наконец проговорил Билл. — Как ты оказался в этой компании?

— Это долгая история.

— И грустная, — прошептал Билл. — И помоги тебе Бог развязаться с ними подобру-поздорову. Ты не такой, как они.

— Что сделано, то сделано, — хмуро ответил Аллан.

— Когда

вас поймают, — продолжал Билл, — а я в этом уверен, сынок, — у меня будет что сказать в твою защиту. И если ты не замарал своих рук ничьей кровью…

— Почему ты так заботишься обо мне?

— Ты спас меня от этого мясника.

Один из спящих потянулся, застонал и попросил их заткнуться и дать другим отдохнуть. Разговор прекратился, но для Аллана эта ночь была долгой и бессонной. Часы тянулись бесконечно, и казалось, что утро никогда не наступит.

Когда между спутанными черными ветвями деревьев забрезжил рассвет и холодный ветер, слетающий с гор, начал пробирать до самых костей, пленник Ала снова попытался вернуться к разговору:

— Если ты дашь мне ускользнуть… ну, как будто ты заснул…

Но Аллан только покачал головой. Правильно это было или нет, но этот человек вместе с остальными охотился за ним, как за диким зверем, и у Аллана было полное право не дать ему возможности выдать их всех. Что касается Баттрика, то Аллан заверил беднягу Билла, что не отдаст его в лапы этого убийцы.

Вскоре наступило утро. Встало солнце, и когда его лучи позолотили верхушки гор и кроны деревьев, трое бандитов проснулись, мучимые холодом, голодом и нестерпимой жаждой. Они не пили уже двенадцать часов или даже больше и при этом изнемогали от усталости. Вдобавок ко всему, у них не было ни крошки еды. На завтрак выкурили по самокрутке и потуже затянули пояса.

Невозможно описать то уныние, с которым беглецы оглядывали друг друга. Сон не принес бодрости и не освежил тела. Аппетит, разыгравшийся после бега, тревог и от горного воздуха, стал поистине мучительным. Было ясно, что отдохнуть в течение дня, как они надеялись накануне, не удастся.

Первой и самой насущной необходимостью была, конечно, вода. Спросили Билла. Но он не знал, есть ли рядом источник. Весь этот район был ему абсолютно незнаком, потому что он прискакал сюда издалека вместе с погоней.

— Убить — или быть убитым, — прорычал Баттрик. Он зверски взглянул на жертву, побледневшую и даже пожелтевшую от ужаса.

Как самого опытного и умелого охотника, Хэнка Гира отправили на поиски воды. Его не было около часа. Вернулся Хэнк с потемневшим лицом и молча сел. Не проронив ни звука, он медленно свернул и зажег самокрутку и затянулся так жадно и глубоко, что она почти вся дотлела за этот вдох. Прошло около четверти часа, прежде чем он заговорил. Все, что он сказал, было:

— Малыш был прав.

— Какой малыш? — проревел Баттрик, чья ненависть к Аллану, казалось, возрастала по мере того, как он уставал.

— Ты понимаешь, о ком я. Ал был прав. А ты — нет. Как и все мы.

— Прав? — эхом отозвался Баттрик, бледнея на глазах. — Прав в чем?

— Они нас окружили. Они везде. Эти сволочи взяли нас в плотное кольцо. Можешь бросить монетку, чтобы посмотреть, что нам делать!

— Есть только один выход, — сказал Сэм Баттрик. — Пристукнуть этого парня и оставить здесь, чтоб не мешал. Потом вчетвером прорываться через окружение. Двое наверняка полягут. Двое должны пробиться. Это — наша единственная возможность.