Новобранец
Шрифт:
Джеймс был рад нескольким секундам передышки, но не понимал, почему Брюс задает такой странный вопрос.
— Какой рукой ты пишешь, Джеймс? — переспросил Мак.
— Левой, — прохрипел Джеймс, сплевывая кровь.
— Хорошо. Бой!
На этот раз Джеймс решил ударить первым и сделал резкий выпад. Но Брюса на месте уже не было. Джеймс почувствовал, что его обхватывают сзади. В следующее
Джеймс вскрикнул. Брюс выплюнул назубник:
— Если не сдашься, я сломаю тебе палец.
Его рука выглядела куда страшнее, чем несколько секунд назад, когда Джеймс пожимал ее.
— Сдаюсь, — простонал Джеймс.
Он с трудом поднялся на ноги. Из разбитого носа, оставляя гадкий привкус во рту, текла кровь. Мат был усеян красными пятнами.
— Хочешь продолжить? — спросил Мак.
Джеймс кивнул. Он понимал, что с кровью на лице и дикой болью в правой руке ему не выстоять. Но в нём бушевала такая ярость, что он намеревался нанести хотя бы один хороший удар, а там пусть его хоть убьют.
— Лучше сдавайся, — посоветовал Брюс. — Я не хочу сильно ранить тебя.
Вместо ответа, не дожидаясь сигнала к началу боя, Джеймс ринулся вперед. И снова промахнулся! Брюс пяткой ударил Джеймса в живот. Джеймс согнулся пополам. Перед глазами поплыли зеленые и желтые круги.
Всё еще стоя на ногах, Джеймс почувствовал, что ему выворачивают руку.
— На этот раз я сломаю тебе руку, — сказал Брюс. — Я этого не хочу.
Джеймс понял, что сломанной руки ему не вынести.
— Сдаюсь, — крикнул он. — Сдаюсь!
Брюс тут же выпустил его и отступил на шаг.
— Хорошо дерешься, Джеймс, — сказал он с улыбкой.
— Ты мне палец сломал, — простонал Джеймс.
— Просто вывихнул. Покажи.
Джеймс протянул руку.
— Будет больно, — предупредил Брюс.
И дернул за палец. Сустав с хрустом встал на место. От боли у Джеймса подкосились колени.
— Думаешь, это больно? — рассмеялся Брюс. — Однажды мне сломали ногу в девяти
Джеймс без сил опустился на пол. Только гордость не позволяла ему заплакать.
— Ну, что? — спросил Мак. — Готов к следующему испытанию?
***
Только теперь Джеймс понял, почему Брюс спросил, какой рукой он пишет. Правая рука болела так сильно, что он не мог ею пошевелить. Джеймса проводили в зал, уставленный деревянными партами. Экзамен сдавал он один. Ноздри были заткнуты марлевыми тампонами, одежда перепачкана в крови.
— Простой тест на умственные способности, — объяснил Мак. — У тебя сорок пять минут, время пошло.
Вопросы становились всё труднее и труднее. В обычном состоянии Джеймс легко решил бы все задачи, но сейчас его тело болело по меньшей мере в пяти местах, из носа шла кровь, а стоило закрыть глаза, и ему казалось, что он уплывает куда-то далеко-далеко. Время истекло, а у него еще оставались нерешенными три страницы.
* * *
У Джеймса наконец-то перестала идти носом кровь, и он уже мог потихоньку шевелить правой рукой, но особой радости всё равно не испытывал. Вряд ли он успешно прошел два первых испытания.
В переполненной столовой Джеймс почувствовал себя инопланетянином. При его появлении все разговоры тут же стихли. Раза три он услышал «Не могу говорить с оранжевым», пока наконец какая-то сердобольная душа не показала ему, где взять ложку и вилку. Джеймс положил себе порцию лазаньи с чесночным хлебом и симпатичный на вид оранжевый мусс с шоколадными крошками. Дойдя до стола, он понял, что не ел со вчерашнего вечера и умирает с голоду. Еда была в тысячу раз лучше, чем размороженные полуфабрикаты в «Небраске».
***
— Любишь курятину? — спросил Мак.
— Конечно, — ответил Джеймс.
Они сидели в кабинете Мака по разные стороны письменного стола. Единственным предметом на столе была стальная клетка с живым цыпленком внутри.
— Ты хотел бы съесть этого цыпленка?
— Он же живой!
— Так убей его.
— Ни за что!
— Почему?
— Это жестоко.
— Джеймс, ты хочешь сказать, что готов стать вегетарианцем?
— Нет.
— Если ты считаешь, что убивать цыпленка — жестоко, почему же ты готов съесть его?
— Не знаю, — ответил Джеймс. — Мне двенадцать лет, я ем всё, что ни поставят на стол.