Новогоднее утро Аранеллы
Шрифт:
Легкий приятный запах едва ощутимо щекотал обоняние, ненавязчиво вытаскивая спящую на огромной кровати эльфийку из уютных, мягких объятий сна. Перевернувшись на живот, разметав длинные, вьющиеся иссиня-черные волосы по белоснежным простыням, и обняв
Спальное место по соседству пустовало.
– Зараза, - тихонько хмыкнула Повелительница эрханов, оглядев пустующее пространство рядом с собой. Подобравшись поближе, она провела ладонью по прохладной ткани и недовольно фыркнула еще раз. Сграбастав в охапку подушку, свернулась в клубок, она хотела подремать еще немного. Однако…
Шайтанар ушел уже давно. А не чувствуя тепла его тела под боком, заснуть, увы, уже не получалось. Как бы она не старалась.
Перевернувшись на спину, эльфийка довольно потянулась, чувствуя приятную слабость во всем теле.
Сюрприз, устроенный ими для Ариатара, удался на славу. Их сын получил то, о чем так долго мечтал, хотя до последнего не показывал вида. До вчерашнего вечера он вел себя как ни в чем, не бывало… И Ниэль даже где-то в это верила, ага.
И все-таки она была права, когда уговорила Совет смягчить свое решение, а потом в этом убедился и Шайтанар. Правда случилось это только в тот момент, когда эльфийка практически заставила его завершить это упырево испытание многим раньше установленного срока. О многом говорили глаза их сына, когда он едва сдерживался, чтобы не подбежать к стоящей посреди зала Саминэ. А их поцелуй на публике, ровно в полночь, под бой часов на главной башни Сайтаншесса?
Только тогда Повелитель эрханов окончательно понял, что продли он срок их разлуки хоть на всю вечность, Ариатар все равно дождется свою Равную. В этом он, как ни в чем другом, походил на своего отца.
И ночью старший эрхан долго, очень долго и своеобразно... кхм, благодарил свою жену за то, что она, как всегда, настояла на своем. Нет, вслух в своей неправоте он не признался бы никогда и ни за что! Но, как известно, действия Повелителя демонов всегда говорили куда больше, чем его слова.
Мурлыкнув, как сытая кошка, эльфийка проскользила ладонями по простыне и, зацепив пальцами мужскую шелковую рубашку сапфирово-синего цвета, лежащую в ногах, натянула ее на обнаженные плечи. Усевшись на край огромной постели, Селениэль принялась застегивать золотые пуговицы, заинтересовано водя носом, пытаясь отыскать источник запаха, разбудившего ее так рано.
Он обнаружился рядом, на хрустальном прикроватном столике. На полупрозрачной поверхности, совершенно не вписываясь в общий утонченный интерьер спальни, стояла большая пузатая фарфоровая кружка черного цвета, в которой матово поблескивал горячий шоколад. Рядом с ним, ненавязчиво благоухая, причудливо смешиваясь с запахом напитка, лежала крупная черная роза на коротком стебле, с бархатными лепестками.
Черная роза Сайтаншесса.
Чувствуя разливающиеся по сердцу тепло и нежность, эльфийка взяла в ладони бутон и глубоко вдохнула приятный, ненавязчивый аромат. Ласково проведя пальцами по мягким лепесткам, она против воли хихикнула.
Зима в Сайтаншессе выдалась на удивление теплая, хоть и снежная, и сад, не смотря на старания магов, все же полностью занесло. К сожалению, все розы погибли. Где же он тогда взял цветок? Неужели умудрился стащить из крытой оранжереи, прямо из-под носа более чем сурового садовника? Договориться с ним невозможно, ибо тот, помнится, от гнева собственного Повелителя и не почесался бы…
Благодарно потеревшись щекой о гладкую ткань рубашки на ее плече, что источала едва заметный и безумно родной запах ее любимого демона, в прошлом шебутная магичка, а ныне правительница эрханов и мать двоих уже совсем взрослых (это, конечно, с какой стороны посмотреть!) детей, обхватила ладонями кружку с еще горячим шоколадом и встала с постели.
Пройдя по огромному светло-бежевому ковру с едва заметными голубыми разводами, чувствуя, как утопают ноги в пушистом теплом ворсе, она бросила взгляд на весело потрескивающие дрова в камине и, скрывая улыбку за чашкой, подошла к большому окну, за которым с неба падали крупные хлопья снега.
Прошло уже столько лет, а Шайтанар все еще продолжал удивлять ее своей заботой и вниманием. Вот помнил же он как-то том, что обычные фарфоровые сервизы она терпеть не может, а вот эта посуда немаленького объема, подаренная когда-то Ташем, была ей милее любого старинного хрусталя.
Что уж говорить о том, что практически каждое утро демон самолично спускается на кухню замка, чтобы затребовать чашку горячего шоколада для своей драгоценной женушки.
Помнится, поварята первое время долго шугались, едва завидев в своих безраздельных владениях такое чудо, как не всегда выспавшийся, слегка растрепанный Повелитель, требующий у них не что-то, а конкретную страшную посудину со странным напитком, которого другие эрханы в принципе не употребляли…
Пожалуй, большим шоком для них бы стал только Князь Эренрих, мирно дрыхнущий в винном погребе.
Ниэль против воли хихикнула, вспомнив, что подобный перфоманс уже бывал: в подвальные помещения мирно дрыхнущего Киртана уволокла она лично, после того, как они с Шайтанаром отмечали до потери сознания первый год жизни близнецов: Ари и Касти.
А что? Нефиг было спаивать ее демона до такого состояния!
Дворцовые поварята Эренриха, конечно, не застукали, и многое пропустили, по ее скромному мнению. Проснувшись, правитель Динтанара защиту снять с помещения он не смог, как и вылечить собственное похмелье. Ну а что он хотел, собственно? Будь ты хоть сто раз пятитысячилетним князем, магию Хранителей так просто не одолеть! Особенно с бодуна.
Однако с тех пор вожак ятугаров добровольно и намертво записался в вечные трезвенники.
Хихикнув еще раз, Повелительница эрханов наклонилась и, опираясь локтями о широкий мраморный подоконник, крепко обхватила теплую кружку ладонями и выглянула в большое окно, за которым тихо кружась, падали с полуденного неба крупные хлопья белоснежного снега.
В Сайтаншессе царила зима.
Втянув носом свежий, но не холодный воздух, которым едва ощутимо тянуло между оконными рамами, она улыбнулась и, отхлебнув шоколада, потянулась вперед, чтобы посмотреть вниз.
Под окном, сверкая искристыми сугробами и свежими серебряными снежинками, раскинулся нижний сад замка. Там, где летом и весной цвели сайтаншесские розы, сейчас неровным покрывалом лежал снег. Он же заполнял глубокую чашу центрального фонтана, горками скрывал от глаз резные лавочки, что расположились по обе стороны широкой, мощенной темно-серой брусчаткой центральной аллеи. Она тянулась от замка, раздваивалась, плавными линиями огибала фонтан с двух сторон, и уходила дальше, под каменный свод резной арки одной из крепостных стен.