Новогодний маджонг. Соединяя пары
Шрифт:
– А вы приедете, Владимир Петрович? – сдержанно поинтересовался Северинов.
– Пока не знаю, – пробурчал Вова и отключился. – Это точно Фроленко, – выдохнул он Маргарите. – И деньги у меня ее подельники украли, чтобы сбежать.
– Вот страсти, – печально пробормотала Рита.
– Да, и мы в самой гуще, – грустно согласился Молоканов, обнимая Маргариту. – Ритка, умоляю, береги себя. – Он провел ладонью по щеке любимой, потом плавно огладил шею и двинулся к ключице, намереваясь опустить ладонь ниже, как в коридоре послышались шаги, и из пультовой
– А чего, Анютка, – хохотнул Дьяконов, – женишка прогнала? А у него, оказывается, серьезные намерения были. Эх-эх, не стать тебе Бэрриморшей!
– Фу на тебя, – отмахнулся Митрич. – Нам еще плесени болотной в доме не хватало!
– Да ладно, – продолжал веселиться Мишаня. – Парень рослый, красивый…
– Глаза только мертвые, – тихо заметила Рита и строго предупредила: – Все, Миша, достаточно.
– И не орите тут, – пробурчал Танеев. – Наверху сонное царство. Сначала Надежда заснула, потом Таня с Санькой. Балованный ребенок, Марго. В своей кровати спать не желает и бабку от себя не отпустил. Растите принца, потом хлопот не оберемся.
– Ой, кто бы говорил, – тут же нашлась Рита. – А кого до пяти лет перед сном баба Шура с ложечки манной кашей кормила?
– А ты откуда знаешь? – улыбаясь, встрепенулся Танеев.
– Бабушка рассказывала, – пожала плечами Маргарита. – Говорила, что ты у прабабки любимчиком был, и она тебе все позволяла.
– Героическая женщина – Александра Владимировна, – заявил с порога Лутонин. – Кавалер ордена Ленина, никому спуску не давала. Только вот этот хмырь из нее веревки вил.
– Я ее единственный правнук, поэтому! – довольно заметил Танеев. – А когда Таня родилась, и тем более ты, она уже болела сильно. Давай, садись с нами обедать, – предложил Митрич дальнему родственнику. – Фроленко еще не скоро явится. Она вечно опаздывает.
– К себе пойду, – поморщился Лутонин. – И ребят моих покормить надо.
– Хозяин – барин, – лениво фыркнул Танеев.
– Если раньше придет, позвоните, – дал указание Лутонин и отбыл, не попрощавшись.
– А я вот думаю, пап, – начала Рита, когда за дальним родственником закрылась дверь. – Ребенок чувствует любовь, что дарят близкие. И это придает ему уверенность в жизни. Нам говорят, что следующие поколения не начинают с нуля, а живут на фундаменте, построенном предыдущими. И чаще всего имеют в виду материальный достаток. А мне кажется, что любовь, бескорыстная и всеобъемлющая, и есть тот самый фундамент, позволяющий ребенку вырасти личностью.
– Да, – кивнул Митрич задумчиво. – Возможно, ты и права. – Потом помолчал с минуту и велел в своей ленивой манере: – На стол накрывай, философ!
Даша Фроленко приехала на час раньше обещанного. И тем самым нарушила все планы преследователей. Рита в присутствии Молоканова и Хоппера поила чаем нежеланную гостью и вела неторопливую беседу. Даша бегающим взглядом обводила кухню, будто искала чего. Наконец не выдержала и спросила прямо:
– А где шаль, что твой мальчик испортил? Я специально
– Хорошо бы, – пробурчала Маргарита и повела гостью в другую комнату.
«Сюда, что ли, она эту тряпку принести не могла?» – про себя разозлился Молоканов. Но идти следом посчитал излишним. Из кухни комната хорошо просматривалась. И Вова видел, как Маргарита вручила подружке вязаное кружево и даже показала оторванный розовый цветок. Бордовый с тайником аккуратно зашили похожими нитками, предварительно вложив туда дубликат листа. Дарья уселась на диван, и даже с такого расстояния Молоканов заметил, как у нее задрожали руки.
«Попалась птичка в клетку, – мысленно позлорадствовал он. – Кругом камеры записывают каждый шаг это противной девицы».
– Не буду у тебя над душой стоять, – улыбнулась Рита и, к вящему облегчению Владимира Петровича, вернулась на кухню и завела ничего не значащий разговор.
Даша немного повозилась с шалью и, довольная, зашла попрощаться.
– Поеду я, Риточка, – пропела она сладким голосом. – Боюсь по темноте ехать, я еще неопытный водитель.
– Конечно, Дашенька, – заверила ее Маргарита. – Езжай потихонечку.
Молоканову хотелось петь и плясать от восторга. Всего-то делов! Он зашел в пультовую, где над монитором склонился Лутонин.
– Точно она! – ткнул он на экран. И Вова отчетливо увидел, как быстрые пальцы Фроленко достают из тайника пакетик с золотым листиком. Дарья от волнения даже вытаскивать его из кулька не стала, а быстро сунув в карман, попрощалась.
– Мои спецы выследят ее, – вкрадчиво заметил Лутонин и тут же скривился. – Я покажу ей небо в алмазах!
– Скорее, в клетку, – встрял Дьяконов, стоявший неподалеку.
– Как попрет, – отрезал Лутонин.
После ухода посторонних Вова с Дьяконовым проверили свои камеры. Запись получилась превосходная.
– Отлично, – хмыкнул Танеев. – Пока не удаляйте. Не доверяю я этому перцу.
Вова мысленно согласился с будущим тестем и засобирался на работу.
– Раз тут все обошлось, – объяснил он Рите. – Поеду в офис. Может, получится деньги вернуть. Да и переодеться нужно. Поехали со мной, Ритуля, – попросил он, утыкаясь носом в ее волосы.
– Езжай сам, – прошептала Маргарита. – Сейчас Санька проснется, его кормить нужно. Выведи на чистоту уборщицу и возвращайся.
Молоканов довольно рассмеялся.
– Игра слов! – хохотнул он, прижимая Риту к стене.
И если бы Вова Молоканов хоть на секунду мог представить, как через пару часов станет судорожно вспоминать «Отче наш» и придумает сам еще пару молитв, взывая к Всевышнему, лишь бы он услышал и сохранил жизнь его любимой и сыну, то ни за что не сдвинулся бы с места. И не выпустил бы Маргариту из своих объятий.
Следом за Молокановым Танеев с Хоппером надумали съездить в полицию.
– Мы туда и обратно, – возвестил Митрич, хлопая ящиками стола в поисках адвокатского удостоверения. – Таня, помоги найти! – позвал он жену.