Новороссия. Реквием по любви
Шрифт:
Люди сошли с ума. Сепаратисты зомбировали их, что ли? Как может своя армия быть захватнической?
Конечно, он не сказал бы, что армия Украины является таковой в истинном смысле этого слова. Вооружение старое, ещё советское, техника на ладан дышит, организация аховая, всё держится на патриотизме добровольцев. В бою это очень важно, но таким оружием сильно-то не повоюешь. У него и Андрея полуржавые автоматы, пришлось их чистить, как следует. С боезапасом та же беда. Когда цинки вскрывали, выяснилось, что почти все патроны покрыты каким-то налётом. От времени, видимо. Пришлось их тоже очищать, прежде чем снаряжать магазины. Каски образца хрен-знает-какого-года, любой осколок пробьёт, не говоря уже о пуле из автомата или
Да ещё и желудок пустой. Если бы не волонтёры, то вовсе непонятно, где продукты брать. У местных сильно-то не купишь, у них самих голодуха началась. Ходили слухи, что частенько кто-то отбирает у жителей еду и прочее. Сам он пока не был свидетелем подобного, но дыма без огня не бывает. Скорее всего, сепаратисты творят, выдавая себя за укров. Это слово сепары быстро подхватили, придав ему издевательский окрас.
Яворский почти не верил в чушь насчёт великих укров и всё, связанное с этим. Но где-то в уголочке сознания сидела червоточина - а мало ли? Историю русские писали, украинцев не спросили. А вдруг это правда, пусть не во всём, но близко? Кто знает наверняка, что там происходило? Вот и гадай теперь, то ли на самом деле случилось, то ли нет, а просто хочется думать, что так было.
Колонна встала.
Их БТР дёрнулся и тоже остановился.
Поступила команда: «К машине!»
Все попрыгали на землю и стали ждать дальнейших распоряжений. Кто-то закурил, многие разошлись, смешались с другими солдатами.
Перекур продолжался недолго.
Батальон «Айдар» и часть подразделений сто двадцать восьмой МБР - механизированной бригады, где служили Радим и Андрей, выдвинулись к городу и заняли позиции у окраины. Вскоре с их тыла заработала артиллерия и реактивные установки «Град».
После артподготовки солдаты вошли в город. Частный сектор встретил пустотой улиц и угрюмой тишиной, даже собаки не брехали. Вдруг на соседней параллельной улице сухо стукнула короткая очередь. Ей ответили несколько стволов вразнобой. Все тут же попрыгали с БТР и рассредоточились. После недолгой тишины в той стороне завязалась вначале вялая, но набравшая силу и злость перестрелка. Она быстро затихла. Какое-то время все оставались на месте, потом расслабились, успокоились. Похоже, сепары дали дёру.
Начали зачистку.
Стучались в ворота и калитки. Если никто не открывал, то перепрыгивали заборы, чтобы отворить, а то и попросту выбивали двери.
Хозяева, как правило, прятались в погребах. Когда военные их распахивали, люди смотрели оттуда испуганно, ожидая худшего. Солдаты всем приказывали выйти и, чаще всего грубо, не беспокоясь о какой-то вежливости, выясняли, нет ли сепаратистов.
Жители как один твердили, что нет. Мужчин и парней всё равно отводили к временному штабу для дальнейшего выяснения.
На душе Яворского скреблись кошки. Он разумом понимал, что так нельзя, они поступают как завоеватели, но сердце твердило - иначе никак. Здесь каждый второй - сепар, если не чаще. Жители области большинством проголосовали за отделение. А сейчас, видите ли, лояльными стали, как солдат узрели. Они рассчитывали, что Россия примет их как Крым. Но русские по своему обыкновению вначале показали кукиш, потом всё же решили негласно помогать, дескать, мы своих не бросаем. А на деле-то кинули. Они бы и крымчан кинули точно также, не будь им нужен полуостров.
Он толкнул калитку во двор. Не заперто. Вошёл, внимательно осматриваясь, готовый ко всему. Быстро понял, что живут здесь небогато, мужик не хозяйственный. Пьёт, наверное, не просыхая, как и многие тут.
Подошёл к двери, ведущей в дом. Потянул за ручку. Тоже открыто. Осторожно вошёл, чутко прислушиваясь
–Господарі! Є хто в хаті? 6– спросил требовательно и громко.
–Не стріляйте … - послышался из комнаты тихий испуганный женский голос.
6
Хозяева! Есть кто в хате?
–Сюди всi! Тримать руки так, щоб я бачив! Різких рухів не робити! 7
Из комнаты тихонько показалась женщина средних лет обычной внешности. За руку она держала хорошенькую симпатичную девочку лет пяти.
– День добрий,- сказала женщина настороженно.
– День добрий,- отозвался Радим.
– Хто ще в будинку? 8
– Нікого більше немає. Удвох ми 9 …
–Чоловік де? 10
7
Сюда все! Держать руки так, чтоб я видел! Резких движений не делать!
8
Кто ещё в доме?
9
Никого больше нет. Вдвоём мы.
10
Муж где?
–Помер два роки тому. 11
–Чи не брешеш? 12
–Не брешу.
–Від чого помер? 13
–П'яний в снігу замерз 14 .
Тут девочка освободила свою руку из ладони матери и пошла к Яворскому. Женщина дёрнулась было, но будто натолкнулась на бездонный чёрный зрачок автоматного ствола, замерла растерянно.
–Дитину не чіпайте! 15 Христом богом прошу!- слёзно запричитала она.
11
Умер два года назад.
12
Не врёшь?
13
От чего умер?
14
Пьяный в снегу замёрз.
15
Ребёнка не трогайте!
Радим перекинул автомат за спину, присел. Девочка доверчиво потянулась к нему. Он взял её на руки, поднялся. Малышка приникла к его уху и прошептала:
–Ти не вб'єш мою маму? 16
Потрясённый, он опустил девочку и вышел на улицу.
Во дворе к нему подошёл Андрей.
– Ти чого, друже?
– спросил настороженно-удивлённо.
Яворский провёл ладонью по заросшему щетиной лицу, сел на завалинку, после тягостной паузы ответил отрешённо:
16
Ты не убьёшь мою маму?