Новоселье
Шрифт:
После полудня начал жужжать Короед. Внятной его речь назвать можно было с трудом. Качественно у него только Ясино имя получалось. В остальных словах он терял не только гласные, но и согласные. Если очень напрягаться, то догадаться, что именно он нажужжал, было можно. Но оно мне надо? Птички-цветочки-ясины-глазки? Тьфу!
Место для ночёвки выбирал Короед и выбрал-таки, гад синебрюхий! Не знаю, как в их вулканическом мире, но у нас ополоснуться в озере после жаркого дня — самое приятное занятие, а ночлег рядом с водой, ещё и — разумное. Но разум Короеда пришлось списать в утиль. Озеро мы проехали на закате, даже не сворачивая к нему. Остановились на дороге, гномы сходили за водой, но меня с ними не пустили и поплескаться
Костёр развели почти ночью, съехав с дороги к сосновому лесу. Короед с Ясей быстренько перекусили и отошли от огня, оставив меня на гномов. Отошли недалеко — сладкую парочку было видно, но не слышно. Не иначе, пошли жужжать о звёздах.
Звёзды в небе и впрямь сияли, но мне было не до них. Комары… Самое гадкое насекомое на свете — комар, теперь я это точно знаю. Даже храпящие гномы не могут сравниться с мелкими, противными, кусачими, тихо гудящими тварями.
Дым от костра мешал спать не хуже кровососов. Мне мешал, а комарам пить мою кровь — нисколечко. Лежанку на условно свежем воздухе пришлось оставить Ясе с Короедом. Я сгребла все подушки на одну лавку в фургоне, устроила себе мягкое ложе и попробовала заснуть ещё раз. Но мелкие пакостники обжились и в наглухо закрытой повозке. Казалось, что внутри их даже больше, чем снаружи. Может, и прав был Короед насчёт озера, и там меня напрочь заели бы?
В попытках изничтожить насекомых бурными аплодисментами, я отбила себе все ладони. Потом попробовала ловить гадов на живца, но лупить себя по лбу и по щекам мне быстро наскучило. Надо было не «Незабудку» с собой брать, а что-нибудь от насекомых. Но кто же знал-то?
Под утро я сдалась. Замоталась в Ясин плащ, оставила комарам на съедение нос и уснула.
Шаг вперёд, два шага назад
Утром меня несчастную решили не будить. Провоевав полночи, я проспала и завтрак, и утренние сборы. Спала себе тихо-мирно и понятия не имела, что мы тронулись дальше и уже ехали по лесной дороге. Проснулась от лязга, топота, грохота и резкой остановки фургона. Спросонья меня посетила дурная мысль о материализации вездесущих врагов. Но это оказались не враги, а встречный отряд гномов-приграничников, который отправлялся на побывку в горы родного клана.
Вынужденная остановка оказалась дольше любого привала. Гномы орали на весь лес, выражая свою бурную радость по поводу нежданной встречи. Потом они вычисляли общих знакомых, и сосны то и дело тряслись от их воплей: «Кто же не знает?..» «Ты друг Грома? Кто же не знает Грома?» — и так до бесконечности. Пока я уплетала припасённые Ясей бутерброды, фраза «Кто же не знает» успела набить оскомину. Все знали Каменного Лба, Тёртого, Кувалду, Зубило и ещё штук пятнадцать предметов неизвестного мне назначения.
Хорошо, что встречные гномы оказались гарнизонными служаками из какой-то там «Серой Крепости». Они из-за крепостных стен носа не казали от смены до смены по пять лет к ряду, за исключением неких жутко опасных рейдов по жутко опасным окрестностям. (По-моему, бородатые вояки сильно преувеличивали и опасность, и свои заслуги). Зато они в своём медвежьем углу понятия не имели, что страж из дома Синей Вязи недавно умер, а теперь вот шляется по лесным дорогам. В этом отношении Короеду повезло — его никто не принял за приведение и лишних вопросов не задавал. Не повезло ему в другом. Гномы очень уважали эльфийских магов-стражей, а приграничные нравы шли вразрез с нормами этикета (как нам их преподавали). Синтара Караена приветствовали по-свойски, фамильярно, и на радостях отбили Короеду всю эльфийскую поясницу. А что ж им, гномам, подпрыгивать что ли, чтобы по плечу такого верзилу похлопать? Я бы тоже скакать не стала.
Из старой гномьей компании больше всех радовался встрече с гарнизонниками кучер и один из тех бородачей, которые участвовали в покупке половника. Когда я узнала причину их запредельного восторга, мне всё-таки захотелось подпрыгнуть и стукнуть Короеда чем-нибудь тяжёлым сверху. И посильнее стукнуть.
Яся прихватила меня под руку, буркнув «пойдём» и выволокла из гномского хаоса к дереву, под которым нас поджидал Короед, чтоб ему бабушка каждый день снилась!
— Общай… — Начал речь Синтар Керосинович.
— Кого общать? — Я сразу же изобразила глубокое непонимание. Потому что моя чувствительная печенка сигнализировала о новом драмзерхе, который уже наступил, и сейчас меня с ним познакомят.
Моя опекунша занервничала:
— Митавиа, не прикидывайся! Обещай, что ты во всём будешь слушаться гномов, которые сопроводят тебя домой.
А вот и он — драмзерх ырбуцевый, давно не виделись! Я, в общем-то, подозревала, что Короедская невнятная речь Ясю вполне устроит. Много ли ей надо? Ещё пару дней, он и вовсе начнёт болтать как маговещатель с утра до ночи. Я больше не нужна. Так, зачем тащить меня дальше в лес и оправлять со мной в обратный путь двух гномов из отряда, когда так удобно подвернулась целая толпа неадекватных любителей секир? Сейчас и состоится отправка мелкой обузы с попутным конвоем, ыртыть его кувалдой!
— Всю толпу, что ли, слушаться? — Я мрачно кивнула на пыльных нечёсаных гарнизонников. Наши-то ещё прилично выглядели. А эти одичавшие какие-то. И орут не замолкая.
— Мтачка, — моё имя Короед правильно выговорить не удосужился, — я напсал… — псевдородственничек сдался и уступил разговор Ясе.
Правильно сделал. А то я могу и мысль развить, как неприлично в исполнении почти эльфа звучит фраза о том, что он «напсал» в «мтачку».
— Мита, — наставница сделала грозное лицо и добавила металла в голос, — ситуация оказалась гораздо серьёзнее, чем мы предполагали. За нами постоянно следят. Следят, конечно, не за тобой, а за… Наариэлем из дома Синей Вязи. И следит маг! — Рявкнула Яся в ответ на мою ухмылку и попытку покрутить пальцем у виска. — Вот, письмо, — наставница продемонстрировала сложенный вдвое лист бумаги. — Его должна подписать Нифса, как только гномы передадут ей тебя с рук на руки. Здесь сказано…
Письмо оказалось оригинальным дальше некуда. Короед и моя опекунша просили Нифсу «опознать» меня (а что, есть вторая похожая я?), удостовериться, что со мной всё в порядке (а со мной бывает всё в порядке два дня кряду?) и если «да», то поставить подпись под каракулями Короеда и Ясиным загогулистым росчерком, запечатать и отправить в Летард (город, до которого мне так и не удалось доехать). Запечатывание и отправка возлагались на Лидорчика как на самого грамотного в моём Доме. (А он уже и в Дом ко мне пролез?) Ну, если в Доме Таркесс не осталось никого получше условно женихастого Лидорчика, можно отползать на кладбище и особо не суетиться.
Возражать было бессмысленно, ныть «я хочу с вами» — тем более. Тем более, что и не очень-то я хотела париться в брезентовом кошмаре и кормить комаров ещё дней двадцать. Нос весь искусан, так ещё и за бровь тяпнули! Восемь дней обратного пути — гораздо меньше. А если меня будут выпускать наружу — то и легче. Но… Но мне почему-то до слёз захотелось и париться, и кормить любых кровососов, и спать на соломе у костра, и вообще — всё что угодно, лишь бы меня не бросали! А меня бросали.
Гномы уже суетились. Лошадей выпрягли, наш фургон шестеро бородатых недомерков подняли на руки и разворачивали на узкой дороге «оглоблями домой». Сейчас запрягут и всё — отпутешествовалась!