Новые чудеса Дивнозёрья
Шрифт:
– Иш-шь, ш-шельма, – беззубо прошамкал Бабай. – Ну скаш-ши, чаво боиш-шься?
Тайка с Пушком ушли, не удостоив его ответом.
Татьяна Владимировна уехала первым же утренним автобусом. Тайка с Пушком тайком проводили её до остановки.
– Смотри-ка! Неужто там наверху Бабай? – ахнул коловерша.
Старик сидел на крыше автобуса и, болтая ногами, напевал: «Не спрячеш-шься, друш-шок: иди ко мне в меш-шок. Боиш-шься – так и знай, придёт
Двери закрылись.
– Я одного не понимаю, – Пушок проводил автобус задумчивым взглядом. – Как ты догадалась, что надо идти навстречу страху, а не бежать от него? А вдруг Бабай тебя съел бы?
– Ведьминское чутьё сработало, – Тайка присела на лавочку. – Уж сколько лет вся деревня боялась Татьяну Владимировну. Даже моя бабушка старалась с ней не связываться – мол, себе дороже. А эти двое детишек не знали, что нельзя, – вот и дали отпор. Когда я шла на Бабая, я думала о них. И о том, что, если бы мне не сказали, что этот старик ест детей, мне бы такая чушь и в голову не пришла. Как видишь, сработало.
Коловерша состроил бровки домиком.
– Но мы всё равно проиграли, да? Мымру не перевоспитали. Если бы ей хватило смелости выйти вместе с нами и посмотреть в лицо Бабаю – может, она стала бы счастливее. И уезжать бы не пришлось.
– Непросто менять старые привычки. Особенно – за одну ночь. Когда человек всю жизнь боится и не даёт себе жить как ему на самом деле хочется, он будет завидовать окружающим и злиться на них. А потом захочет всё поломать и сделать других такими же несчастными.
– А-а, тогда хорошо, что она уехала.
– Действительно, хорошо. Сменит обстановку, встретит новых людей и, глядишь, задумается, стоит ли с ними отношения портить и своего Бабая пестовать. А насильно кого-то перевоспитывать – дело неблагодарное. Не успеешь оглянуться, сам начнёшь непрошеные советы давать да крапивой размахивать.
– Бр-р-р, нет уж, – покачал головой Пушок. – Не будем уподобляться. Теперь я понял, Тая: всем надо принимать лекарство от вредности. Про-фи-лак-ти-чес-ки! Какое? Да вот же оно, у тебя в пакетике. Дай ещё плюшку, а?
Пёсье племя
Пушок с утра пребывал в дурном настроении. Он даже свежим – с пылу с жару – плюшкам не обрадовался. Подцепил одну когтем, вздохнул и проглотил, не смакуя. А надобно заметить, что такое с коловершей случалось нечасто. Если вообще случалось.
– Ты чего такой смурной? – забеспокоилась Тайка. – Заболел, что ли? Может, чайку с малиной сделать?
Пушок покачал головой. Нет, ну точно заболел! Кто же в здравом уме от малинового варенья откажется?
– Просто не выспался, – недовольно буркнул коловерша.
– Так иди сейчас поспи. Тебе же в школу не надо.
– Кстати, а ты почему ещё здесь? Время видела? – Пушок захлопал крыльями. – Только не говори, что опять прогуливаешь алгебру!
Ага,
– Ничего я не прогуливаю. Мне сегодня к третьему уроку. Признавайся, почему не спал? Кошмары снились?
– Нет, я дом охранял, – коловерша выпятил грудь.
– От кого? – Тайка почесала в затылке. – У нас тут вроде всё спокойно. Нечисть не балует. А в деревне все свои. Я даже дверь на ночь не всегда запираю.
– Вот то-то и оно, – напустился на неё Пушок. – Заходи кто хошь, бери что надо. Это не дело, Тая!
– У нас и брать-то нечего.
– Да? А котлеты в холодильнике?
Тайка хихикнула, представив, как ночной вор в натянутой на глаза маске тырит со сковородки котлеты и складывает их в большой мешок.
– Еду возьмёт только очень голодный человек. Попросить, конечно, было бы вежливей. Я бы угостила. Нельзя отказывать тому, кто голоден, понимаешь?
– Но это был не человек! – фыркнул Пушок.
О, Тайка хорошо знала этот взгляд. Коловерша презрительно щурился всякий раз, когда речь заходила о собаках. Ещё и приговаривал: «Фу, пёсье племя!»
– Неужто Снежок забегал? – она забеспокоилась. Снежка могла прислать только Алёнка. А вдруг у подруги что-то стряслось?
– Нет, к нам пыталась проникнуть совершенно чужая псина! Рыжая, наглая, ушастая. Этот… как его? Во, вспомнил: кокер-спаниель, – Пушок в негодовании шкрябнул когтями по столу. Послышался треск ткани, и Тайка вздохнула. Ладно, она всё равно собиралась менять эту скатерть.
– В Дивнозёрье ни у кого нет спаниелей. Значит, от дачников забежал. Ой, может, он потерялся? Надо скорей его найти! Хозяева, небось, с ног сбились.
– Или нет, – Пушок пожал плечами. – Тай, на дворе осень. Дачники разъехались по домам. Или не помнишь, как ты в прошлом году брошенных котиков пристраивала?
– Ага, и ты, помнится, мне помогал.
– Конечно. Я же сам наполовину кот. Но собака – совсем другое дело. Пускай этому рыжему-бесстыжему похитителю котлет Алёнка помогает. Она как раз собачница. И сердобольная.
– Пушок, ты не прав! – Тайка аж вскочила. – Надо было меня разбудить. Если этого спаниеля действительно бросили, он, должно быть, очень голоден. Вот только представь: тебя бы неделями не кормили? А потом кто-то пожалел для тебя котлету. Тебе бы понравилось?
– Ну я-то лучше собаки, – коловерша нахмурился.
– Для меня ты самый лучший, – кивнула Тайка. – Даже когда бедокуришь. И никакая собака тебя не заменит, это факт. Но с этой своей ненавистью к пёсьему племени заканчивай. А то ты прямо как дивий царь Ратибор, который ненавидит навьих лишь за то, что они навьи. Нельзя так! Собаки бывают разными, как и коты. Как и люди. Характер и добрая душа не зависят от рода и племени, ясно тебе?