Новые духовные беседы
Шрифт:
В. Вениаминов (В. В. Бибихин)
Преподобного отца нашего Макария Египетского
НОВЫЕ ДУХОВНЫЕ БЕСЕДЫ
I
1. —Почему апостол Павел говорит, что язычники, не имеющие закона, сами себе закон (Рим. 2, 14)? Не имей они природного закона, как он оказался бы у них?
– Здесь требуется различение. И помрачен внутренний человек и не помрачен, и слеп и отчасти светел, и мертв и по природе жив. Но невозможно никому должным образом войти в жизнь (Мф. 18,8; 19,17) иначе как через страшные искушения, через долгое упражнение, через великое смирение. Надлежит нашему телесному сосуду после такого упражнения войти в царство (Мф. 19, 24; Ин. 3, 5), а без упражнения не войдет никто. Как некий кованый сосуд, который мастер, взяв, держит в огне, снова извлекает, кует, опять кладет в огонь, пока тот, сделавшись мягким, не будет сработан сосудом драгоценным и не поступит в услужение господину, или как воск, который отвердевает на холоде, положенный же на огонь и начавший плавиться и мягчеть принимает образ и совершенное подобие печати – так и сама душа, часто входящая в огонь и искушаемая, нуждающаяся во многих научениях,
2. Христиане, победившие страсти и бесов, имеют власть над нечистыми духами (Мф. 10,1), они сыны чертога брачного Христова (9, 15) и наследники Божии (Рим. 8, 17), достигли совершенства Христова, пришли в мужа совершенного, в меру полного возраста (Еф. 4,13), и ни мука телесная, ни огненная, ни бесы повредить им не могут; над всем этим они имеют власть, и ядовитые звери подчиняются им. Ибо и сам первый человек (1 Кор. 15, 45), будучи сотворен владыкой твари, повелевал страстям и демонам, и только после преступления заповеди стал рабом страстей и бесов, огня и меча. Но идущие за Христом силою крещения снова достигают первоначальной меры Адама, делаются повелителями демонов и страстей, ведь и последний враг, смерть, под ноги нового Адама покорился (15, 26–27). Христианин должен поэтому, уклоняясь от стрел зла, искать спасения и вступить в упорную брань. Но кто имеет глаза и зрение безущербные, руками же или ногами немощен, тот будет иметь два телесных члена здравые, остальные же расслабленные, когда христианину все члены надлежит иметь цельные и здравые. Снаряжение и оружие христианства, и смысл, и вся жизнь – вне мира сего, вот почему многие люди не знают, чего ищут. Мирские художники не заботятся о небесном и даже не стараются изучить художество, способное возводить к небу; и хоть часто видишь странствующих или философов, видишь одновременно, что все они от века сего. Но тайна христианства велика (Еф. 5, 32), и к ней прикасаются лишь вышедшие из мира. Как если бы стоял град великий, и в том граде все были благородные, все цари, все богачи, и пришлось бы им уйти одному за другим в некую страну; тогда все жители чужих мест при встрече представлялись бы им варварами и чужеземцами, как и сами они – тем жителям. Лишь увидев друг друга, узнавали бы они единоязычных и сограждан. Поистине они – иного мира, иного града граждане (града святых), иного века (потому что все, кто во Христе, тот новая тварь), иной мудрости, иного духа причастники, иной славы, иного богатства, иного достоинства, иных желаний; иной ум имеют (Христов), суть сыны света, сыны чертога брачного, сыны утешения, сыны завета нового (Евр. 6, 4; Кор. 2, 16; Лк. 16, 8; Ин. 12, 36; Мф. 9, 15; 2 Кор. 1, 7; Деян. 3, 25).
3. Однако многим неведомо о нетленном и непреходящем в небесах. Допустим, какой-то человек – царь; разве он не от мира сего? Ритор или философ – не от мира ли сего? А если от мира сего, то он знает здешний язык и причастен здешней мудрости, а всё то, что за небом и землею, ему не встречалось, ему неведомо, да и не может быть ведомо на деле и в силе, потому что призрак и обман глаз всё видимое. А через что надо пройти, чтобы достичь жизни? Через многие искушения; ибо невозможно никому войти в жизнь (Мф. 18, 8; 19, 7), не пройдя сурового пути и мест страшных. Как туман ложится на воздух, так сила сатаны окутала сердце Адама, и на все его произволения лег чад. Есть, конечно, правдолюбцы, которые и в чаду дерзают противиться и бороться, но и они не сразу становятся частями добра, а только через многие искушения, страдания и испытания в борьбе. Такие счастливее не знавших борьбы. Однако многие, когда случилась им малая передышка, возомнили себя возрастающими в благодати, сочли себя достигшими свободы и назвались совершенными, сами будучи незаметно обкрадываемы злом. Поистине ничто не может погубить род христианский, кроме гордыни. Ведь и Адама ввел в грех змий: что-де как боги станете. А ведь всё божественное полностью противоположно гордыне, ибо вот признак христианства: кого видишь алчущим, жаждущим, труждаюгцимся, нищим духом, смиренным, ищущим непрестанно ночью и днем, тот стоит в истине; если же кто насытился и уже не нуждается, якобы разбогател, то он в обмане и заблуждении. Как говорит апостол: «Вы уже пресытились, вы уже обогатились» (I Кор. 4, 8), добавляя: «Горе вам, богатые мира сего» (Лк. 6, 28); горе и мнящим о себе, что мы-де уже есть нечто. Богу слава.
II
1. – Нагими ли предстают перед Богом воскресающие тела Адама или имеют на себе одежду, и иной ли питаются пищей? Как тогда одевается в одежду тело и чем насыщается (ведь живущим в мире сем мужчинам и женщинам нужно одеваться, прикрывать срам и питаться смертной пищей)? Понадобится ли еще такое воскресшим после земного разрешения и вернувшимся к прежнему составу или нет (I Кор. 15, 35–49)?
– Вопрос кажется мне неуместным и совершенно нелепым; ведь мы знаем, что вся твар-ная красота вида (Иак. 1,11) и весь тварный состав оставляются при разрешении, и тогда уж не земля предлагает свои плоды для пропитания тела, но приходит небо со всем его домостроительством. Зачем еще будет людям нужно добывать себе пропитание и шить одежду, если, по слову Господа, разрешится всё видимое? Не ясно ли, что есть нечто иное выше зримого, что и будет даровано? Да, должно и одетым быть, и накормленным. Но если для израильтян манна, дарованная им в пустыне, была непривычна и иноприродна их природе (ибо написано, что хлеб ангельский ел человек, Пс. 77, 25), то насколько лучшую пищу и одежду даст Он людям в грядущем веке, и насколько чуждую их природе! Все приемлющие ныне залог духа и небесное сокровище в сердца свои (Кор. 1, 22), все ныне носящие одеяния славные и небесные, все рассевающие на земле небесное и духовное семя сердца, все они несомненно насладятся и телесной славой. Ибо втайне растимая теперь их душами божественная красота в Воскресении внезапно и изобильно раскроется и озарит внешнее тело вечным светом. Разум, превосходящий достоинством тело, уж непременно обнаружится там, и дух Божий проявится, а вместе с ними засияет славой и тело; Бог, уже и теперь одевающий душу своей славой и дающий ей питаться от своего огня, в ту долгожданную пору и тело тоже оденет и сообразным славному телу Своему представит (Фил. 3, 21), дав тогда успокоение пищей и одеяниями небесными, работы нетленной ангельской.
2. В видимом мире свои труды есть у ночи и свои у дня. И дела ночные злы: в эту пору злодеи являют свое беззаконие, под прикрытием мрака злоумышляют и воруют и блудят и прелюбодействуют безопасно, никем не удерживаемые. Но светлы дневные труды, труды праведности и благочестия. Всё, совершенное явно, свет есть (Еф. 5, 13), будучи совершено в Боге. Подобно тому и делающие беззаконие словно бы в ночи многое скрывают, но потом всё позорное уличается светом (Еф. 5, 13). Носящие уже теперь семя зла в своем сердце, имея разум отягченный стыдом злых дел, стараются скрыть и спрятать свои безобразия, но не могут остаться незамеченными для Бога, ибо Ему всё обнажено и открыто, и Ему дадим отчет (Евр. 4, 13). Тьма, сейчас объемлющая их душу и сердце, в день суда и тело затмит и сокроет, и они будут пить из темных сосудов зла; добрые же дела праведных засияют как солнце (Мф. 13, 43), потому что не смогут оставаться сокрытыми. Как плодоносящее дерево, всё летнее время вынашивающее в себе плоды, не может скрыть, как они наливаются, потому что подошедшая пора какой-то неудержимой силой исподволь доводит плоды до зрелости; как захороненное в землю зерно сначала неявно в ее недрах пускает корни и тяжелеет, а потом, проросши и выйдя на поверхность земли, напиваясь соками, открывается взору, поднимается стеблем, наливается в колос (Мк. 4, 28) и отдает зерно; и как лоза, пересаженная в виноградник, сначала набухает внутри в своей сердцевине и потом распускается, вся плодоносящая, и дает в свою пору вино – так же точно христиане, сейчас еще напрягающиеся в борении и в небесном вертограде укореняющиеся сладчайшими корнями в землю сердца, не смогут скрыть плодов, но их душа в день воскресения внезапно озарит и тело, возвеселив и облагодатствовав его. Опять же и деяния грешников обнажатся. Как целомудренная девица, впавшая в блуд и зачавшая, старается утаить свое скверное распутство и утаить не может, потому что плод, достигнув своей полной величины, представляет доказательство беззакония собирающейся родить, так зачавшие в своем сердце от греха и рождающие плоды беззакония не могут в судный день избежать страшного и неизреченного огня, но и души и тела их будут одинаково осуждены.
3. К тому нужно стремиться, чтобы мы сейчас загорелись желанием в краткий отпущенный нам срок удостоиться восприятия и зачатия в сердцах наших святого Духа Божия; чтобы через Него в судный день и тела наши оделись мирной славой; чтобы Он воскресил их к жизни новой и нетленной, сотворив для них новое небо, новую землю (Апок. 21, 1; Ис. 65, 17) и светила новые, и дал бы им Свой образ и всё обещанное наследие (Евр. 9, 15). Вот каменья драгоценные и жемчужины отборные, предстоящие перед лицом Божиим; ибо праведники названы каменьями драгоценными, орлами и голубями (1 Кор. 3, 12; Мф. 24, 28; 10, 16). Зодчий Христос, воздвигая внутреннего человека, разрушает нагромождения тьмы лукавых помыслов, о чём сказано: «Ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Бога» (2 Кор. 10, 4–5) (они же, входя как бы в опустелое место, вопиют в наших сердцах). Разровняв пространство, Он кладет основанием в сердцах наших свою скалу и, принесши прочие камни (говорю о природных помышлениях), воздвигает здание до вершин, до высот неба, уподобляя его святому телу Христову и соединяя его со строением святых апостолов (Еф. 2, 21; 4, 16). Из двух действий складывается божественное домостроительство. Сначала Христос вводит нашего внутреннего человека в здание Тела Своего, полное ангелов и светлых духов, а после нисходит Сам из вышних в земные, располагается там, укрепляя Собою нашу обитель, и, избрав для Себя место, пребывает.
4. Как очи чувственного зрения замечают чувственное солнце, так очи души не могут не видеть умный свет солнца правды (Мал. 4, 2). И как ласточки, улетающие в зимнюю пору, когда они не в силах перенести суровость ветров и жестокость холодов, возвратившись весной, когда они находят воздух более мягким и спокойным, а всю землю разогретой, влетают, входя как бы к себе домой, в дома людей и, безопасно садясь на землю и изготовив себе ке-лии, устраивают гнезда и беспрестанно щебечут природными голосами – так и Господь, поселившись в домах наших душ, упокаивается в келье нашего сердца и в ней обитает, дождавшись окончания бурь, злой зимы и мрака; тогда в ней сияют лучи, полные Его сладчайшего света, а весь дом посещает глубокий мир. В весеннюю пору, когда постепенно прибывает и наконец повсюду разливается солнечное тепло, пробудившаяся земля одевается всеми своими травами и растениями; виноградники, все деревья дубрав и все пашни облачаются в зелень, осеняясь юной листвой и украшаясь ярким цветением. И бессловесные живые существа тоже приносят плод, рождая дитя чрева своего, так что со временем появляются юные тела агнцев и иных существ, беззлобные и невинные сердца новорожденных младенцев; и все, что еще совсем недавно было сумрачным, тоскливым, недвижным и бесплодным, теперь вдруг преображается, живет, плодоносит и возрастает. Земля, затвердевшая было от стужи, оттаяв, украшается яркими луговыми цветами; пустынные горы, покрывшись зеленью, расстаются со своей суровостью, все источники, изобилуя притоком вод, изливают сладкие и прозрачные ручьи, и скачет и веселится всякий род живности крылатой и четвероногой, преобразившись в эту сладостную и благодатную пору, и радуется от обилия пищи.
Конец ознакомительного фрагмента.