Новые крестоносцы. Дилогия
Шрифт:
Естественно, оторопело внимающие грозным завываниям нашего героя вожди и старейшины ни одним из вышеперечисленных языков не владели, а посему были твердо уверенны, что страшное четвероногое существо с двумя головами, жутко камлая, накладывает на их деревню страшное заклятие. Может быть, даже вызывает тех самых, обещаных ранее, злых духов. Ситуацию немного прояснил перевод текста, оглашенный индейцем - толмачем, который разъяснил, что жители Атхакангоны могут смело возвращаться в свои дома и жить прежней, спкойной жизнью под надежной охраной воинов белого вождя.
Наконец, вручив самому старшему из туземцев вышеупомянутую грамоту и медную бляху с выбитым на ней кленовым листом и назначив его, таким образом,
Наутро отряд покинул покоренную деревню и отправился дальше.
Не будем утомлять читателей подробностями, скажем только, что в течение последующих трех недель также бескровно, по столь же простому сценарию были покорены селения: Килатика, Менгоконкиа, Пепикоки, и Виа и в каждом из них численность отряда пополнялась несколькими молодыми воинами майями, прихваченными с собой в качестве проводников и заложников. Жители этих селений либо разбегались перед появлением новороссов и потом старательно отлавливались по кустам, либо сами выходили навстречу незванным гостям, всячески демонстрируя мирные намерения и дружелюбие.
Лишь с деревней Пъянкиши стоящей на реке Каламазу, прозошла заминка. Ее обитатели подзуживаемые местным шаманом, обещавшим наслать на находчиков всевозможные беды и несчастья и тем самым защитить своих соплеменников, заперлись за высокой оградой, и сбегать, равно, как и открывать ворота, понадеявшись на сверхестественные способности своего лидера, не собирались. Пришлось "вежливо постучаться". После того как несколько чугунных шаров выброшеных "огненными трубами" пришельцев напрочь разнесли не отличавшийся особой прочностью частокол, аборигены сочли благоразумным капитулировать. К счастью обошлось без жертв среди защитников. Несколько контуженых и легкораненых разлетевшимися щепками, десяток ставших заиками и две беременные индианки, ставшие роженицами несколько раньше положенного срока, явно не в счет. Единственным, кто сопротивлялся до последнего, оказался уже упомянутый нами шаман -энтузиаст.
Когда торжествующие победители вступили в завоеванное поселение, разукрашенный, утыканный перьями, и рогами голый мужик все еще продолжал неистово завывать и скакать перед тотемным столбом. Находясь в глубочайшем трансе, он ничего не видел и не слышал вокруг себя, даже грохот орудий и треск ломающихся бревен прошел мимо его внимания. Глаза бедолаги закатились, изо рта обильно шла пена, но безумный танец, сопровождаемый треском погремушек, продолжался.
– Бедняга - посочувствовал с любопытством взирающий на это зрелище Емелин - эка его несет болезного. Что это с ним? Надеюсь, это не заразно.
– Вряд ли, господин капитан, столь бурный танец вызван радостью от нашего появления - предположил остановившийся рядом командующий гвардейцами сержант - Скорее наоборот. Видимо нас изгоняет?
– Видимо да - согласился Алексей, и великодушно предложил - ну пусть его, ишь как старается. Не будем мешать.
Увы, к несчастью для танцора, "служилые", более суеверные в отличие от своих белых товаришей отнеслись к даваемому им представлению гораздо серьезней, и приняли все меры по прекращению этого вопиющего (в прямом смысле слова) безобразия. Один из них мимоходом, самым бесцеремонным образом прервал "спектакль" тюкнув "артиста" дубинкой по лысой черепушке, но несколько перестарался, отправив беднягу самого на встречу с предками в страну Вечной Охоты.
Столь бесславное и стремительно поражение единственного защитника повергло его соплеменников в еще большее уныние. Похоже, добрые духи предков-защитников окончательно отвернулись от своих непутевых потомков, решили несчастные обитатели Пъянкиши, а потому о сопротивлении здесь никто даже не помышлял.
Впрочем, прощать даже ту робкую попытку неповиновения, которая была предпринята туземцами, Емелин не собирался. А посему все полторы сотни жителей этой деревни насильственным образом были включены в состав экспедиции и уже наутро следующего дня, собрав нехитрые пожитки, они вынуждены были покинуть свои дома, отправляясь в путь вместе с новросским отрядом. Однако, после их ухода Пьянкиши не осталась пустовать, здесь, для контроля над захваченной территорией была основана фактория населенная двумя десятками "княжеских" индейцев.
Оставшиеся дни до соединения с отрядом Ди Вартема, Алексей и его подчиненные потратили на строительство небольшого по протяженности волока между реками Майями и Уобашем. Затем еще неделя пролетела, пока строили блокгауз для остающегося охранять волок небольшого поста. И наконец, оставив здесь еще десяток стрелков и одно полевое орудие с прислугой, в конце июня, обьединенный караван двинулся вниз по течению уже упомянутой нами реки Уобаш.
Едва струги и каноэ, разрезая форштевнями речную гладь, продолжили свой путь, произошло нечто, повергшее в шок и трепет не только бледнолицых, но и видавших виды обитателей восточных склонов аппалачей. Крупная, блестяшая рыбина, высоко выпрыгнув из воды, с громким шлепком упала на палубу головного суденышка и суматошно запрыгала по ее темным доскам, заставля опешивших от неожиданности людей шарахнуться в стороны. В тотже миг еще один толстолобик звонко и весьма ощутимо, хлестко шмякнул хвостом по физиономии одного из поселенцев, едва не сбросив пострадавшего за борт, под громкий хохот его товарищей. Через несколько минут им самим стало не до смеха. Шальные рыбины вылетали из воды одна за другой словно выстреленые из пушки, падали на палубы стругов и дно индейских каноэ, стучали о борта, заставляя людей с руганью уворачиваться и шарахаться в стороны, спасаясь от звонких оплеух. Еще бы, каждый из этих "поросят" весил полтора-два, а то и три кило и при "удачном" попадании вызывал весьма и весьма неприятные ощущения, а то мог и запросто "вырубить" какого нибудь "везунчика".
Под этой рыбной бомбардировкой отряд шел почти неделю. Надо ли говорить, что все это время основную часть рациона наших путешественников составляла буквально сама прыгающая в руки великолепная, вкуснейшая белорыбица, позволяющая серьезно экономить изрядно подтаявшие запасы продовольствия.
Все имеет обыкновение когда-то заканчиваться, вот пришел и тот день, когда поросшие перелесками берега щедрого Уобаша наконец разошлись в стороны открывая любопытным взглядам наших первопроходцев широкую водную гладь Огайо.
Сами того не ведая, выберя маршрут по Маяйями и Уобашу, Емелин и Ди Вартема смогли обойти единственное на этой огромной и судоходной даже для больших современных кораблей реке, препятствие. Пороги расположенные там, где река спускается с Кимберлено-Аллеганского плато на Миссисипскую низменность, в районе современного нам Луисвилля, остались далеко на северо-востоке. Здесь же широченная река плавно и неспешно несла свои темные воды на юго-запад, чтобы стать частью еще более могучего водотока разссекающего пополам большую часть Северо-Американского континента. Берега ее не принадлежали никому, но преследующие охотники всех окрестных племен, бывали здесь частыми гостями, посещая здешние места в погоне за бизонами. Несмотря на многочисленность стад этих огромных копытных, добыть такую гору мяса, и очень полезную в небогатом хозяйстве шкуру, для вооруженного плохоньким в лучшем случае медным оружием и не знающего лошадей, а потому вынужденного перемещаться "на своих двоих" туземца, было величайшей удачей.