Новые крылья (сборник)
Шрифт:
— Слабоват ветер. А разность уровней — метров пятнадцать! Подаст ли воду насос?
Словно подтверждая его сомнение, шум в трубе стал глуше. Прислушиваясь, Гвоздаков вполголоса сказал профессору:
— Не миновать Вершинину беды.
Вдруг раздался низкий рокот, и на желоб из трубы с шипением и плеском устремились вспененные потоки воды. Бурля, вода понеслась по каналу, догоняя визжавших от восторга мальчишек.
— Поздравляю с удачей, Георгий Петрович, — громко сказал Рябчинский. — Хотя такого же результата можно было достигнуть
— Вы правы, — просто ответил Вершинин. — Результат пока не велик.
— Но через две недели будет работать вся линия, — вырвалось у Тани Головко. Сказав это, девушка в смущении отступила.
Молодой техник в легком спортивном костюме торопливо подошел к Вершинину и доложил:
— Все механизмы в порядке, Георгий Петрович. Можно останавливать номер первый?
Парторг удивленно перебил:
— Ты погоди, Андрей! Останавливать-то для чего?
— Но ведь пуск пробный. И все в полном порядке.
— А в порядке, так пусть и работает, — посоветовал Чернов. — Ты только на землю погляди, как она жадно воду пьет. Ведь сколько лет жаждой томилась! А тут пришла вот такая беспокойная комсомолия, — показал он на Таню, окруженную монтажниками, — и переворот устроила. Значит, хорошо работают механизмы, Андрей?
— Отлично работают! — ответил техник и переглянулся с Таней. — А торжественный пуск и вправду можно будет устроить отдельно, сразу всю линию запустить.
— Правильно, Андрей, — подтвердил Вершинин. — Только нужно позвонить колхозникам в Сухой Дол, что вода к ним пошла. Придется им теперь свой район в Зеленый Дол переименовать…
3. Сложная ситуация
По светлому коридору с широкими окнами дежурный проводил поздних посетителей к одной из дверей. Перед тем, как войти в комнату, Рябчинский поправил галстук и одернул пиджак. Гвоздаков, пропустив его вперед, пригладил волосы и кашлянул.
Из кресла за письменным столом привстал невысокий, светловолосый человек с погонами майора и указал посетителям на стоявший перед столом удобный диван.
— Решили снова навестить вас, товарищ Перегудов.
— Я вас слушаю, профессор. С материалом, который вы мне прислали, я ознакомился. Спасибо вам за него. Там много ценных сведений.
Рябчинский в грустном недоумении пожал плечами и тихо заговорил:
— Вся эта история меня очень смущает. Вершинин, — бесспорно, одаренный молодой специалист. Вместе с ним работали опытные люди вроде Чернова — инженера, парторга. И, несмотря на это, столько фактов, внушающих беспокойство… Ну, предположим, что передача на слом новых металлоконструкций двухмиллионной стоимости — действительно результат разумного усовершенствования установок, хотя это вопрос спорный.
— Почему же спорный? — спросил Перегудов.
— А потому, — ответил Рябчинский, — что ветроустановки отлично бы работали и с прежними радиальными связями в виде ферм, а не отрезков троса. Но Вершинин обосновывает столь убыточное мероприятие тем, что это типовая конструкция, которая должна быть как можно более совершенной. Довольно дорогой каприз, сказал бы я.
— А в отношении использования мощности, — напомнил Гвоздаков, — тоже весьма странная история.
— Да, да! — вспомнил Рябчинский. — Мощность линии установок была запроектирована в сто тысяч киловатт. Этого, конечно, с избытком хватило бы для орошения всего района. Но испытания показали, что линия фактически даст свыше шестисот тысяч киловатт. Шестисот тысяч!
— Вот и хорошо! — воскликнул Перегудов. — Побольше бы таких, с позволения сказать, «ошибок», тогда электрификация…
— Посмотрим глубже, — мягко вставил Рябчинский. — Вершинин уложился в строительную смету, перерасхода по бухгалтерским документам нет. Но любому специалисту ясно: запроектирована установка, мощность которой на самом деле выше проектной в шесть раз. Значит, на строительстве линии в сто тысяч киловатт было бы затрачено не сорок миллионов, а около семи. Как видите, Вершинин вольно или невольно причинил государству ущерб миллионов в тридцать и даже больше. По сравнению с этим убытки с металлоконструкциями — мелочь.
Перегудов, слушая, машинально выписывал на листке бумаги цифру 40.
— Район только заселяется, — продолжал Рябчинский, — куда же девать излишек электроэнергии? Полмиллиона киловатт мощности — весьма внушительная цифра, а кроме насосных станций потребителя не найти. Значит, с этакой массой энергии впору уже не орошение, а наводнение устраивать!
— Интересно, — задумчиво проронил Перегудов.
— Скорее печально, — возразил Рябчинский. — И Вершинин сумел увлечь своими идеями академика Викторова. Козыри у него были. По сравнению с ветродвигателями ТВР-10 коэффициент полезного действия в установках Вершинина выше, а стоимость одного киловатт-часа энергии ниже.
— Кажется, в четыре раза, — вскользь произнес Перегудов.
— Да, если верить расчетам, — невольно подтвердил Рябчинский, — что-то около этого.
— А фактически?
— Думаю, что расчеты Вершинина вообще страдают излишним оптимизмом. Зимой полив абсолютно не нужен, следовательно, будет простаивать шестьсот тысяч киловатт мощности. А весной понадобится ремонт эластичных крыльев двигателей. Вот тогда мы и определим, во что все это обойдется государству!
— И сравним с установками ТВР-10, — вставил Гвоздаков.
Перегудов бросил на него взгляд и спросил:
— Это те самые ТВР-10, за которые профессор Рябчинский получил почетный диплом от Филадельфийского университета?
— Совершенно верно, — подтвердил Гвоздаков. — Этой работой профессор Рябчинский прославил отечественную науку. Ведь в Америке кое-что заимствовали из его конструкции.
— Слыхал. Помнится, был еще спор о том, кто является автором, профессор Рябчинский или инженер Фадеев. Видно, пока наши выясняли, американские дельцы сумели заимствовать чужую конструкцию.