Новые Миры Роберта Шекли. Том 2
Шрифт:
— Ты думаешь, это так просто? — спросила машинка.
— А что тут трудного-то? Разве город не реален?
— Иногда — да, иногда — нет.
— А сейчас как?
— Зависит от твоей компетентности, старик.
— Мне… мне не нравится твоя дерзость.
— А придется выслушать. С тобой надо поговорить серьезно, парень. Вся эта чепуховина слишком затянулась. Чего ты добиваешься? Устроить революцию? Что, у нас своих неприятностей мало, что ли, так ты хочешь нам еще добавить?
Выслушивать такое от простой машинки было, по меньшей мере, унизительно. Меня раздражало и то, как быстро все изложенное
А затем я вдруг обнаружил себя на улицах города. Они извивались подобно ползущим змеям. А некоторые из них извивались как змеи, пытающиеся ползти прямо. Зрелище было одним из тех, что космос швыряет время от времени вам под ноги; но не слишком часто.
В первых этажах домов размещались лавочки. Я смотрел на них с некоторым интересом. Что там продают? Может, еду? Или секс? Наверняка там есть кое-что, что я мог бы купить, а потом с выгодой продать. Я, видите ли, искал какую-нибудь цель.
Чуть подальше я наткнулся на магазин целей с яркой вывеской над входом: «Цели всех фасонов». Я не знал, как это следует понимать. Мне показалось жутким перебором, что меня заставляют думать о таких делах. Поэтому я выругался и пустился в путь, оставляя ложные следы, делая заячьи петли, чтобы нельзя было определить направление, по которому я ушел. Просто предосторожности ради.
Немного погодя я вышел к правительственному зданию. «Воззри со страхом, всяк сюда входящий». Так было написано на его дверях. Я воззрил, но только усмехнулся: уж больно это было в духе фокисян — спрятаться за устрашающей цитаткой и не иметь понятия, зачем сие нужно.
Но кто я такой, чтобы рассуждать об этом вслух? Мне оставалось лишь расхохотаться, ибо вся ситуация была насквозь безумной, отчаянной и неразрешимой; она отлично началась, я знал это, и не мог ничего сделать, кроме как продолжать игру. Разве трусы побеждают в интересных приключениях?
Все произошло в то время, когда я спокойно стоял, пытаясь шевельнуть мозговой извилиной. Похожий на бабочку ключ к разгадке некоторое время кружил вокруг меня, а затем, разочаровавшись, спикировал вниз, захватив по пути и меня. Я видел звезды, и звезды видели меня. Под небом синим лежали пустыни. Гигантские голые пространства простирались передо мной, а также по обеим сторонам от меня. И куда, черт побери, девался город? Кто-то, видать, положил его не туда, но это был не я. Будь они прокляты, которые портят все, к чему прикасаются. Я так долго ждал, надеясь найти миленькое, уютненькое и симпатичное убежище, где можно было бы укрыться. Я хотел иметь девушку, чтоб любить, и сандвич, чтоб быть сытым. Хотел найти выход из сплетения тайн и постоянной неустойчивости бытия. И вот теперь болтаюсь в космосе, который в принципе отрицает возможность каких-либо ограничений.
Что я могу сказать об этом? Всякое повествование имеет свои границы. Говорю вам — там не было ничего. От крохотного начала во все стороны простиралось беспредельное НИЧТО и, по мере углубленного рассмотрения, острота моего зрения возрастала, проникая все глубже и глубже в это Ничто. Мои глаза тоскливо шарили кругом, надеясь
— Приветствую тебя в царстве Смерти, — шепнул мне кто-то.
Разумеется, я никого не видел. Вскоре мне предстояло увидеть многое, но сейчас я не видел ни черта. И от этого мне было жутко плохо. Но голос я все же разобрал. Он приглашал меня к смерти, то есть в то место, куда, как я давно уже начал подозревать, и направлялся. Это как-то освежало, но возникала и необходимость дальнейшего общения.
— Хелло! — сказал я. Это выражение показалось мне достаточно нейтральным.
— Сам ты хелло, — ответил мне Голос.
Вот я и оказался в самом сердце Ничто с Голосом, который мне явно хамил. Как подпорка он никуда не годился. И мне не оставалось ничего, как сыграть роль подпорки для него. Я попробовал напрячь зрение. Ведь увидеть хоть что-то было лучше, чем находиться в пустоте. Но виденье не приходило. Вместо него пришел смрад. Воняло, как от многолетних залежей мышиного дерьма.
Мне это не понравилось, а последствия — еще меньше. Какое все это имело отношение ко мне? Всего и делов, что я находился здесь и некий голос мне сказал «Хелло!».
— Послушай, — сказал Голос, — а может, хватит тут болтаться? Надо найти способ, так сказать, модус операнди 19 . Разве ты не слышишь меня — Кэролайн? Неужели не слышишь, как я пою тебе? Неужели не можешь найти в своем сердце уголка для застенчивых, а также для всех, кому на все наплевать, не говоря уж о тех, кого вообще больше нет с нами?
А теперь я спрошу тебя, неужели нет способа нам побыть вместе?
— Может, и будет, если ты покажешься мне, — ответил я той личности, которая так и не сумела осуществить хотя бы самый зачаточный акт вежливости.
19
Модус операнди — способ действия.
— Ха! Вот это здорово! Какая-то глина просит горшок спеть петухом! Нет, мы тут такого не потерпим. Чего мы ждем, так это чего-нибудь, что может случиться. Разве не так?
— А может, тут и без того случилось слишком много, — заметил я.
Мне казалось предпочтительнее двигаться постепенно, без излишней торопливости, хотя, честно говоря, если говорить о достижении цели, то я вовсе не был уверен, какой именно шаг можно считать наиболее надежным. Ах, если б кончилась эта окаянная нелепица! Но, черта с два, все продолжалось в том же духе, а значит, положение мое никак не менялось.
Затем тут же оказалась вдруг и Сесиль. Она выглядела такой же прелестной, как и всегда, волосы ее падали длинной волной прямо на грудь, маленькое личико сердечком смотрело на меня с выражением, которое я принял за жалость, хотя оно могло оказаться всего лишь следствием перенесенной диспепсии.
— Огден! — она назвала имя, которое я когда-то носил, но потом счел неподходящим для себя, с учетом тогдашних моих обстоятельств, о которых я скажу позднее. Но, послушайте, вполне возможно, я сейчас отлично подхожу к нему?