Новые приключения Пышки на сайте знакомств. Отвязные домохозяйки
Шрифт:
Как большинство женщин, резко набрав вес, Катюха потеряла контроль над ситуацией. Вдруг почувствовав себя неповоротливой уродиной, она забилась в комплексы, возненавидев сначала себя, а потом и весь мир. Она нервничала, пыталась сидеть на диетах, но срывалась и ненавидела себя еще больше. Родители и друзья постоянно напоминали ей о ее проблеме, муж вставал в позу и заявлял, что «коровы» его никогда не возбуждали. Так тысячи женщин оказываются запертыми в своем ненавистном теле, без квалифицированной помощи, без денег на хороших специалистов и с полным смятением в душе.
Катерина решила, что набранные килограммы – единственная причина охлаждения между ней и ее супругом, и пришла на встречу узнать, как с этим справляюсь я. Но, увидев меня благополучной, радостной и полной новых впечатлений, растерялась. Она не могла понять, как человек, имея ту же проблему, может радоваться жизни?! Но я училась справляться с этим с детского сада, где мальчишки меня называли толстой
Сказочно красивые женщины рассказывали мне, что, приходя на интернет-свидания, они видели там пузатого коротышку, который кривил губы и презрительно цедил: «Да уж, видать, у вас выставлены старые фотографии», в то время как мне за полсотни встреч ни один мужчина не осмелился нахамить. Видимо, мужчины, как собаки, чувствуют растерянность и неуверенность в себе жертвы и кусают только того, кто не даст в зубы с ноги. Со мной же в этом смысле лучше было не шутить.
Когда-то, будучи замужем, я тоже испытывала чувство вины, когда муж называл меня всякими оскорбительными словами, мотивируя свою жестокость и хамство по отношению ко мне тем, что моя фигура и внешность далеки от совершенства. И я искренне верила, что, будь я длинноногой блондинкой сорока пяти килограммов веса, он носил бы меня на руках. Однажды я не выдержала его оскорблений и пошла в спортзал, где познакомилась с удивительно стильными и спортивными девчонками, у которых, на первый взгляд, не могло быть никаких проблем с мужчинами. Каково же было мое удивление, когда при ближайшем знакомстве я узнала, что одну из них постоянно поколачивает муж, называя при этом «плоскодонкой», вторая содержит мужа-наркомана, считая, что никому другому будет не нужна в случае развода, а третья и вовсе стала лесбиянкой, разочаровавшись в мужчинах! И эти умные, молодые и красивые женщины были так унижены мужчинами и закомплексованы, что я бросила спортзал и сказала своему супругу: «На свете много женщин, выбери себе любую по своему вкусу. Ты молод, здоров, богат, детей у нас нет, и нас ничто не держит вместе помимо нашей воли. Вот бог, вот порог!» Почувствовав мою уверенность в себе, супруг тут же смягчился, как ошпаренный, и заявил, что я самая прекрасная женщина на земле и никто другой ему не нужен. Так я сделала открытие, что для мужчин часто иметь рядом с собой неуверенную в себе и затюканную бытом и домашним насилием женщину гораздо удобнее, чем жениться на супермодели. Удел сильных – поднять женщину на пьедестал и гордо стоять внизу, восхищаясь творением своих рук, удел слабаков – возвыситься, принижая другого. А в семейной жизни для слабых, неуверенных в себе мужиков это тем более важно – так они привязывают женщину к себе, убеждая, что кроме него она, такая страшная и убогая, больше никому и не нужна!
Нет слов, красивая внешность и стройная фигура – это замечательно, и женщины, особенно женщины «за сорок», сохранившие подтянутый и бодрый вид, достойны уважения и восхищения. Но в наше время проблема лишнего веса часто возводится в культовую и якобы определяющую счастье и состоятельность женщины, а это далеко не так! Индекс массы тела у девяноста процентов пациентов многочисленных клиник для людей, страдающих депрессиями, идеален. Видимо, радости и невзгоды жизни все же в другом…
Как же я хотела рассказать все это подруге, попробовать убедить, что, похоже, в их семье есть проблемы поважнее ее лишнего веса, который явился не причиной, а следствием этих проблем, но она не дала мне такой возможности. Гордо бросив деньги на стол, Катерина надела свою мешковатую серую куртку и быстро вышла из кафе. А я осталась сидеть в растерянности, не зная, бежать ли мне спасать дуреху или же предоставить судьбе самой научить ее жизненным премудростям. Конечно, я никуда не побежала. Я уже вступила в тот возраст, когда понимаешь, что от твоих усилий не так уж много зависит и переиграть судьбу нельзя. Так же, как передать другому свой опыт. Нельзя вложить в голову другого человека мысли, к которым ты шел двадцать лет, и надеяться, что он примет их, как свои. Я вышла из кафе в грустном настроении и подумала, что в каком-то смысле стала Терминатором: я тоже давно уже не чувствую боли, я чувствую только потери.
Глава 4
Мелкий бисер, жидкий суп
Письмо:
Vadim, 38
Я тебе писал, но, похоже, у тебя принципы… Несмотря на то что уже несколько миллионов лет женщина живет рядом с человеком, в ее поведении и образе жизни остается еще много загадочного и непонятного…
Неудачный опыт встречи с институтской подругой не отвратил меня от желания продолжить встречи, скорее, поддал жару. Мне стало реально интересно, как изменились люди, которых я знала когда-то давно, и какие тараканы завелись в их головах за это время. Второй визит я решила нанести своей подруге Александре, с которой мы учились в одном классе и много лет жили, как родные сестры: вместе увлекались дрессировкой собак, вместе писали стихи и даже вместе влюблялись в одних и тех же мальчишек. Сашка была человеком, оказавшим на меня, пожалуй, наибольшее влияние в школьные годы. Мои отношения с родителями оставляли желать лучшего, и я частенько уходила из дома и жила у нее. Сашкин папа был довольно большим начальником, поэтому она жила в огромной квартире с дорогой импортной мебелью, а на туалетном столике ее мамы стояли настоящие французские духи. Даже само название «туалетный столик» я, дитя хрущобы, впервые услышала в Сашкиной семье, так же, как впервые увидела освежитель воздуха в их просторном туалете, сверкающем белой глянцевой плиткой, и впервые воспользовалась многослойной туалетной бумагой, пахнущей луговыми цветами. Я могла полчаса простоять в Сашкиной ванной, вдыхая ароматы незнакомых мне флакончиков и выдавливая содержимое многочисленных тюбиков, гадая об их предназначении. В моей семье зад подтирали рваными газетами, волосы мыли хозяйственным мылом, а самым ценным предметом в нашей квартире был сервиз «Мадонна» на двенадцать персон, за который мамаша отдала половину отпускных. Он одиноко стоял в коричневом буфете, похожем на гигантский гроб, и пользоваться им запрещалось даже по большим праздникам.
– Вот будешь замуж выходить, – мечтательно говорила маман, – и мы этот сервиз на стол поставим. Тогда уже не жалко будет!
И я понимала, что обязательно должна когда-нибудь выйти замуж, иначе несчастный сервиз так и не выполнит своего прямого предназначения. И все прочие сервизы будут считать его неудачником, гордо выпячивая надколотые края и обрубки отбитых ручек, они ударятся в воспоминания о громких застольях, семейных ужинах и интимных чаепитиях, а наш будет скромно сидеть в углу, опустив глаза и вспоминать лишь полку буфета. Я торжественно пообещала ему, что самолично разобью пару чашек на собственной свадьбе.
У Сашки же было красиво и уютно, как на картинке журнала «Бурда моден»: здесь сидели за большим столом, накрытым белоснежной скатертью, и пили чай из красивых голубых чашек, разливая сливки из маленького молочника. Сашкина мама была женщиной высокомерной и скупой на проявление каких-либо эмоций, но в целом мне удавалось добиться ее расположения, думаю прежде всего потому, что она обожала своих детей: Сашку и ее младшего брата. И приведи ее дочь бегемота на поводке в качестве подруги, мама приняла бы его без лишних разговоров. Подружившись с Сашкой в пятом классе, мы сроднились до самого окончания школы. И все этапы нашего взросления прошли вместе: рисовали друг другу первые стрелки на глазах, изучали «энциклопедию секса», найденную у ее родителей, постигали премудрости моды и стиля.
Сашка была девочкой умной, с потрясающим чувством юмора и явным талантом к рисованию. Творчеством мы занимались постоянно: я писала стихи, а подружка рисовала к ним иллюстрации, делали стенгазеты, лепили из теста забавные фигурки и, жирно обмазав их яичным желтком, выпекали в духовке. Подруга в течение долгих лет была моим абсолютным кумиром, и я, пожалуй, поколотила бы любого, кто осмелился бы не признать Сашку Градову воплощенным идеалом.
Судьба развела нас сразу после школы: я пошла учиться в Мурманский пединститут, Сашка же уехала поступать в Питер. Ее родители тоже вскоре покинули наш северный город и уехали в Москву, где высокопоставленный папа вскоре занял должность замминистра. Первое время мы активно переписывались, созванивались, ездили друг к другу в гости, но с годами все больше отдалялись друг от друга. И когда четыре года назад я переехала в Питер, Сашка не очень-то обрадовалась моему звонку. «Ну, как устроишься, звони…» – равнодушно сказала она, и я поняла, что еще одна страница моей жизни закрылась навсегда.
Но пару месяцев назад Сашка вдруг стала активно звать меня в гости, и я решила полюбопытствовать: как поживают жены банкиров? Да-да, мадам Градова полностью подтвердила простую сермяжную истину «деньги к деньгам» и, оправдав статус дочки замминистра, вышла замуж за банкира.
Мое отношение к богатым людям было сродни отношению посетителя зоопарка к белому медведю: я восхищалась их красотой и силой, но радовалась разделяющей нас перегородке. Люди в черных машинах с мигалками и вереницей охраны никогда не вызывали у меня ни зависти, ни трепетного восторга.
В девяностые, когда большинству людей приходилось буквально выживать, а мои друзья, имеющие по два высших образования и пашущие на двух работах, голодали, в моем кошельке лежала тысяча долларов на мелкие расходы. Социалистическая собственность, ввиду распада данного политического строя, временно оставалась бесхозной, и мой муж оказался одним из тех, кто активно помогал ее утилизировать, а именно: воровал цветные металлы и продавал их в Прибалтику. Это были легкие, шальные деньги, он таскал их у государства, а я у него, таким образом, мы оба свято соблюдали свои интересы.