Новые приключения Стальной Крысы
Шрифт:
— Я потрясен, но стесняюсь предстать перед ними. Да и дело не ждет: компьютер сообщил, что нашел для наших паломников подходящую планету. Надо ковать, пока горячо…
Отмахнувшись от возражений, я пробормотал «отключить» и позволил плаксивой жалости к себе захлестнуть меня на пару секунд с головой.
— Довольно, Джим, — пробормотал я, по-садистски упиваясь собственными невзгодами. И тряхнул себя за метафорический шиворот. — Найди планету, доставь туда эту родню неотесанную вкупе с их свинством, пожелай им всего доброго и возвращайся к собственной жизни. Подумай, с каким удовольствием ты вернешься на эту планету удовольствий.
Я пробирался по коридорам украдкой, чтобы избежать всяческих встреч и нескончаемых отговорок. Выходя, я не мог не улыбнуться при виде того, как сержант охраны молодцевато козырнул мне благодаря моей изрядной финансовой щедрости.
Вернувшись домой, я решительно миновал бар, вошел в кабинет и велел компьютеру включиться. Потом умерил свой абстинентский пыл холодным пивом; пока не найду приемлемую планету, ограничимся этим.
Я сидел, прихлебывая, глядя на экран и шипя ругательства при виде прокручивавшегося на экране нескончаемого списка подходящих планет.
Чтобы укоротить список, я быстренько написал программный фильтр. Климат, туземное население, форма правления, средний коэффициент интеллекта полицейских, смертная казнь, процент заключенных на душу населения, капитализация банковской системы — подумать о деловых возможностях никогда не повредит, — словом, традиционный набор.
Часы спустя я выпрямился и вздохнул. Пиво выдохлось, тысячи планет обратились в электроны; уцелели лишь три. Зевнув, я потянулся и отправился за свежим пивом. На баре лежала записка.
Не хотела мешать. Увидимся утром. Удачи.
Я бросил взгляд на часы: порядком за полночь. Я даже не слыхал, как пришла Анжелина. Добавил к пиву стопочку виски, получив древнюю смесь, прозванную «ершом» по причинам, затерявшимся в дебрях времен. И снова зевнул.
Как только синапсы заскворчали от стимулятора, я вернулся к работе. Отпало еще две планеты. Я ударил по клавише, и экран заполнило одно-единственное уцелевшее название:
Не успел я поднять руку, как воздух напоила сладостная музыка. Стоило мне обратиться к планетному сайту, дорогое, мощное послание тараном прошло сквозь все мои спам-фильтры. Невероятно красивая полуодетая девушка улыбнулась с экрана, уставив на меня изящный пальчик.
— Я хочу тебя… — похотливо выдохнула она. — Если ты фермер, занят в сельском хозяйстве или пищевой промышленности, тогда Механистрия может стать твоей новой родиной. Позволь объяснить…
Раздались ликующие аккорды, изображение девушки наплывом сменили улыбающиеся рабочие, трудящиеся на могучих машинах под певучий рассказ закадрового голоса:
— Наши счастливые рабочие трудятся с радостью, ибо знают, что труд делает их свободными. Мы строим и экспортируем транспортные средства и машины всяческого рода на множество планет в окрестных звездных системах.
По экрану промаршировала несметная вереница сменяющих друг друга самолетов, мотоколясок, локомотивов, прыщедавок, лифтов, краномобилей и прочей техники. И вдруг все переменилось: музыка взвыла фальцетом, и машины исчезли, сменившись рабочими, усаживавшимися за трапезу, с улыбками уплетавшими свое кушанье — но вдруг замершими, не дожевав. Затем они с напускным ужасом воззрились на еду в своих тарелках под барабанную дробь. Дробь резко оборвалась, картинка застыла, и раздался мужской голос, источавший отвращение:
— Однако нас водят за нос, морят голодом, пользуясь нашим безвыходным положением. Планеты, поставляющие нам продукты питания, вступили в злодейский сговор, обложив нас кабальными условиями! Они единодушно взвинтили цены и снизили качество своей продукции. Проще говоря, нас надувают! Наши отцы-основатели так усердно развивали на планете дух предпринимательства, что не удосужились позаботиться о ее самообеспечении. Но с этим будет покончено!
Последовали красочные сцены смеющихся веселых фермеров, счастливой скотины, копченых окороков, зреющих хлебов и столов, ломящихся от яств. Закадровый голос вещал:
— Наша новая политика поощряет сельскохозяйственных работников всяческого рода прибывать сюда, чтобы помочь нам преобразить планету в плодородный сад! Будут оплачены все ваши расходы, предоставлены сельскохозяйственные постройки, подъемные, бесплатное медицинское обслуживание, бесплатное страхование жизни от колыбели до могилы…
И далее в том же духе, но мне хватило и этого. В яблочко!
В порыве энтузиазма я ахнул остатки коктейля одним духом, поперхнулся и закашлялся до слез. Смахнув слезы тыльной стороной кисти, я отправился налить себе «Старого кашледава».
Я спасен! Прихлебывая свою отраву, я так и лучился довольством. Я прямо-таки слышал топот копытец вниз по сходням, навстречу лучезарному будущему. Ханжеское прощание, лицемерные слезы, мытье палуб из брандспойта, — а потом вверх, вверх и куда подальше…
Но тут мои приятные сновидения упорхнули от ласкового похлопывания по руке. Приподняв тяжелое веко, я узрел склонившуюся ко мне улыбающуюся Анжелину.
— Пора вставать! Я поставила кофе.
В окна струился солнечный свет. Шея ныла: я уснул в кресле, и шея от неудобного положения затекла до хруста.
— Добрые вести… — проскрипел я и хрипло закашлялся.
— Прибереги их до той поры, когда вернешься к жизни, — проворковала любимая.
Добрый совет. Пошатываясь, я доковылял до душа, швырнул вещи в сторону прачкобота, подхватившего их на лету, и нырнул под душ, оросивший меня под сладостные звуки музыки, напоившие воздух…
Отмытый, отскобленный, депилированный и освеженный, я сидел за столом, потягивая кофе.
— Так что там за добрые вести? — осведомилась Анжелина, вопросительно приподнимая бровь.