Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)
Шрифт:
5:9–14 Аман намеревается убить Мардохея
Торжество Амана длилось недолго. При виде Мардохея, который не оказывал ему никаких почестей, радость его переходит в гнев: он строит план убийства Мардохея. Но прежде он хвастает перед друзьями теми почестями, которые он имеет при дворе, в дополнение ко всем прочим удачам, которыми благословляет его судьба. Немаловажно и то, что первое место в своей жизни Аман отводил богатству и почету. Он так был уверен в своей значимости, что ему и в голову не пришло, что Эсфирь может иметь что–то против него. Врагом его был иудей Мардохей, разрушавший его радость довольства собой. Хотя Аман уже позаботился обо всем необходимом для убийства иудеев, он с готовностью принимает предложение своей жены и друзей построить виселицу специально для Мардохея (ср.: 2:23). Он рассчитывал,
6:1–14 Царь награждает Мардохея
А затем происходит целая серия удивительных и замечательных совпадений, которые настолько неожиданны, что их невозможно было предусмотреть, но которые являются ответами на молитвы иудеев во время поста. Действия Эсфири, тщательно рассчитанные заранее, отражают немирскую мудрость, дарованную ей во время поста.
1—3 В ту ночь Господь отнял сон от царя, и это стало поворотным пунктом в ходе всего дела. Царь слушает отчет о том, как Мардохей разоблачил заговор против него. Тут и происходит крутой поворот фортуны, ибо царь вспоминает о своей обязанности наградить человека, спасшего ему жизнь. Естественно, он хочет посоветоваться со своим первым министром по поводу столь важного решения.
4–14 Аман прибыл ко дворцу рано утром, чтобы получить согласие царя на казнь Мардохея. Но прежде чем он успел изложить свое предложение, царь поднял совсем другую тему: как вознаградить отличившегося царского подданного? Решив, что речь идет о нем самом, Аман с большой охотой перечисляет все свои желания. Он жаждет особого положения, приличествующего царскому избраннику, а потому ему нужны царские одежды, царская лошадь, чтобы, олицетворяя собой царя, получать и царские почести.
Налицо полное недоразумение. Царь не имеет представления ни об амбициях Амана, ни о его горьком разочаровании, когда он узнает, что именно Мардохей вместо виселицы получит почести. Но самым страшным для Амана была потеря авторитета в обществе, поскольку все его друзья уже видели огромную виселицу, воздвигнутую над дворцом, все они знали о готовящейся расправе с Мардохеем. Мардохей же, вместо того чтобы быть повешенным, вернулся к царским воротам и, несомненно, был поражен резкой переменой выражения лица своего врага. Аман был сокрушен; жена не могла утешить его; атмосфера в доме изменилась. Суеверные люди увидели во всем происшедшем предзнаменование и разочаровались в Амане. Далее события развиваются быстро. На пороге дома Амана уже стоят посланцы Эсфири, пришедшие пригласить его на пир. Пришло время ему самому попасть в ловушку.
7:1–10 Царь приказывает повесить Амана
1–4 Тревога и напряженность усиливаются, когда царь в третий раз обращается к царице Эсфири с тем же вопросом. Уже нет свободной атмосферы их предыдущей встречи, Эсфирь обращается к мужу как к монарху со всеми его царскими титулами, и в ее речи появляются официально–торжественные слова и выражения. Но несмотря ни на что правда должна быть открыта. Да будут дарованы мне жизнь моя… и народ мой — эти слова, пугающие своей смелостью, уже гарантировали внимание царя. Избегая называть имя Амана, представляя всю ситуацию как жертву чьей–то злой воли, она говорит царю о большой сумме, за которую фактически продан еврейский народ. Можно стерпеть, когда народ продают в рабство, но их продают на истребление, убиение и погибель— те же самые слова, что и в царском указе (3:13). Смысл последнего предложения стиха 4 не совсем ясен, почему NIV в примечании и дает более приемлемый вариант толкования.
Никакими деньгами нельзя было компенсировать те потери, которые понес бы царь в случае истребления иудейского народа. Эсфирь хочет сказать, что она заботится об интересах царя и что люди для него гораздо важнее, чем накопления.
5—10 Затем царь получает следующий удар. Он узнает, что именно Аман планировал уничтожить царицу и ее народ. Здесь особенно проявилась мудрость Эсфири: приглашение Амана на пир поставило его прямо перед лицом той судьбы, которую он заслужил как враг не только иудейского народа, но и самого царя. Эсфирь не знала, какой будет реакция царя на известие, что она иудейка. Царь в гневе размышлял, как справиться с такой неожиданной ситуацией. Аман же в отчаянии умолял о прощении лишь царицу. Забыв об обычных условностях, он слишком приблизился к ней, чем вызвал еще больший гнев царя. Хранители царских покоев вошли и, накрыв его лицо, фактически арестовали его. Харбана, упомянутый в первом списке придворных (1:10), известил царя о виселице, построенной Аманом для Мардохея, говорившего доброе для царя. Царь Ксеркс больше не нуждался в подсказках. Итак, Аман, сам того не зная, подготовил свою собственную казнь, которая и произошла позже. Царский гнев был умиротворен, потому что восторжествовала справедливость. После такой перемены в жизни Амана, которая окончится смертью на виселице, приготовленной им для своего врага, утихло всеобщее замешательство, вызванное его указом (3:15), и восстановилось спокойствие в умах как царя, так и его народа.
8:1—17 Указ Амана отменен
1—2 Несмотря на смерть Амана, жизнь в Персидской империи продолжалась, и в заключительных главах автор подводит итоги. Поскольку в древности на Ближнем Востоке собственность осужденных преступников переходила царю (ср.: предложение Иезавель в 3 Цар. 21:7—16), то Ксеркс с готовностью передает все имущество Амана царице Эсфирь. Она же рассказывает царю о своем родстве с Мардохеем и о том, чем она ему обязана. Царь вызвал Мардохея для того, чтобы достойно наградить его за верную службу. Алчность Амана, проявившаяся в его ответах на загадку царя (6:7—9), жестоко посмеялась над ним. На этот раз царское кольцо вручается Мардохею, а также ему доверяются и государственные дела. Если Аман злоупотреблял своей властью, то Мардохей, бесспорно, будет преданно служить царю, что подтверждалось доверием Эсфири Мардохею, когда она поставила его управлять имением Амана. Нельзя не почувствовать иронию автора в самой последовательности излагаемых им событий, когда к Мардохею одно за другим переходят и статус, и собственность врага иудеев.
3–8 Оставалась нерешенной еще одна важнейшая проблема: указ Амана имел статус закона и должен был быть аннулирован. Он был выпущен от имени царя (который один имел право его изменить) и был уже обнародован во всех имперских провинциях. Суровая необходимость заставила Эсфирь приблизиться к царскому трону в качестве просителя за свой народ. Она падает к ногам царя, плача и умоляя его отвратить злобу Амана… и замысел его… против Иудеев. И вновь она тщательно подбирает слова, стараясь не касаться темы закона, потому что, как было сказано прежде, что «впишется в законы Персидские и Мидийские… не отменяется» (1:19), к тому же царь должен был сохранить свое лицо. Мудрость и смелость ее были вознаграждены: царь дотронулся до нее своим скипетром, разрешая ей встать.
Но и теперь, хотя Эсфирь уже заручилась его расположением, она предваряет свою просьбу почтительным обращением, признавая, что всякое решение принадлежит царю. Указ был выпущен от имени царя, но Эсфирь знала, что текст был составлен Аманом, и поэтому просит: пусть было бы написано, чтобы возвращены были письма по замыслу Амана. Это был очень верный ход с ее стороны, усиленный ссылкой на свое отчаяние: как я могу видеть… погибель родных моих. Поскольку Эсфирь говорила от своего имени и от имени Мардохея, в царском ответе упоминаются они оба. Вначале Ксеркс оправдывается тем, что он сурово наказал Амана, а затем санкционирует другой указ от имени царя, опять оставляя составление текста подчиненным. Он повторяет слова о невозможности изменения царских указов — тема, касаться которой так опасалась Эсфирь. Здесь автор вновь как бы невзначай намекает на беспринципность царской позиции.
9–14 Эти стихи перекликаются с 3:12—14, где повествуется об указе Амана, только на этот раз содержание указа совершенно противоположное. Вот она неизменность законов и великие люди, их создающие! Аман пал так же скоро, как и вознесся. Его указ через 2 месяца был отменен приказом его врага Мардохея, который внес свой язык в список языков, на котором новый указ был возвещен. Кони… царские из царских конюшен быстро доставляли тогда вести во все области империи.