Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)
Шрифт:
Замечание о Теле Иисуса — это намек на Его воскресение, если Тело понимается здесь как физическое. Такое понимание согласуется с тем, что Иисус воскрес через три дня после Своей смерти. Некоторые толкователи понимают Тело как церковь, но это затрудняет истолкование значения трех дней; к тому же, в любом случае церковь не разрушалась, прежде чем была воздвигнута. В искаженном виде это высказывание приводилось во время суда над Иисусом (ср.: Мк. 14:58). Иоанн признается (22), что лишь впоследствии ученики вспомнили, что говорил Иисус, и поверили. Знаменательно, что слово Иисуса приравнивается здесь к Писанию. Имеется в виду не какой–то конкретный фрагмент, а, скорее, некоторые намеки.
2:23—25 Проницательность Иисуса. В заключительной части этой главы подчеркивается тесная связь между знамениями и верой. Формулируя цель
3:1—21 Новое рождение
То обстоятельство, что Никодим был членом иудейского синедриона, повышает значение беседы Иисуса с ним. Такой человек должен был хорошо знать иудейское учение и понять намеки, сделанные Иисусом. Хотя Иоанн часто отзывается о фарисеях пренебрежительно, здесь он уделяет внимание фарисею, который ищет Иисуса по важному делу. Не ясно, почему он пришел к Иисусу ночью. Возможно, он не хотел огласки. С другой стороны, это замечание может быть несущественной подробностью, не имеющей дополнительного смысла, или символом, поясняющим духовное состояние Никодима. Первое объяснение самое простое. Слова Никодима в ст. 2 связаны с замечанием во 2:23—25. Этот человек видел знамения и захотел узнать больше. Очевидно, однако, что отношение Никодима к Иисусу не идет дальше представления о Нем как об учителе, отмеченном печатью Бога. Во всяком случае, это было начало, хотя и весьма далекое от полного понимания. Замечание Иисуса в ст. 3 выходит за рамки вопроса, заданного Никодимом. Необходимость нового рождения отрицает право Никодима оценивать Иисуса по чисто человеческим меркам. Слова если кто не родится свыше могут быть истолкованы либо как «второе рождение», либо как духовное перерождение. Никодим явно истолковал их в первом смысле, не принимая возможности второго рождения. Но Иисус вкладывал в них другой смысл, имея в виду рождение совершенно иного рода. В свете ст. 5 многие отцы церкви понимали это высказывание как относящееся к крещению, но наиболее естественно видеть в нем указание на духовное обновление.
Выражение Царствие Божие встречается у синоптиков чаще, чем у Иоанна. Оно относится главным образом к осуществляемому Богом верховному владычеству. А здесь «видение царства» скорее является эквивалентом более употребительного в Евангелии от Иоанна выражения «жизнь вечная». В ст. 5 она названа «вхождением в Царствие». Вопрос Никодима в ст. 4 вызывает удивление, поскольку он понял слова Иисуса буквально. То, что он понимает слова Иисуса как требование вхождения в утробу во второй раз, отражает его замешательство. Он не смог постичь, что царство требует акта обновления. В его замечании сквозит недоверие. Повторное утверждение необходимости нового рождения в ст. 5 подкреплено сравнением рождения от воды с рождением от Духа. Смысл этого стиха вызывает много споров. Одни истолковывают «воду» как указание на крещение и считают, что Никодим должен был понять это как намек на покаянное крещение, совершавшееся Иоанном Крестителем. Но в этом фрагменте нет никаких оснований для подобного толкования. Другие полагают, что здесь идет речь о христианском крещении; в таком случае у Никодима не было возможности понять эти слова, а Иоанн, вероятно, привнес эту идею для своих современников, когда создавал Евангелие. Тем не менее, если эти слова Иисуса имели для Никодима какой–то смысл, мы должны соединить «воду» и «Дух» и соотнести их с «рождением» в контексте ст. 3. В Ветхом Завете слова «вода» и «дух» обычно употребляются в том значении, что через их посредство Бог производит очищение Своего народа (см. напр.: Иез. 36:24—27). В таком случае Никодиму говорилось, что для правильного понимания царства Божьего требуется некое духовное обновление. Остается спорным вопрос, надо ли писать слово «дух» с заглавной буквы, или его следует понимать как указатель на духовный опыт в отличие от ритуального очищения. Насколько это касается Никодима, то последнее наиболее вероятно, но в свете дальнейших указаний на Дух в этом Евангелии, Иоанн, очевидно, предполагал, что читатели увидят здесь Святого Духа. Действительно, противопоставление плоти и Духа в ст. 6 приобретает более глубокий смысл, если речь идет о Святом Духе. Плоть означает здесь человеческую природу, способную только к воспроизводству человеческого рода, но не чад Божьих. Рождение от Духа требует радикального изменения, нового истока. Суть утверждения Иисуса в том, что природа рожденного зависит от источника его рождения.
В ст. 7 подчеркивается непреложный характер нового рождения. В нем нет ничего произвольного. Пример с Духом (8), который дышит где хочет, становится более понятным, если учесть что данное греческое слово можно перевести и как «дух», и как «ветер». Иисус подразумевает, что, хотя знания о происхождении ветра и Духа недостаточны, результаты их действия доступны наблюдению. В наше время знание о движении ветра значительно возросло, а в ту эпоху ветер был непредсказуем. На первый план выступает независимость проявлений Духа Божьего. Это согласуется с утверждением в ст. 13.
Иисус надеялся, что такой человек, как Никодим, поймет приведенный им пример. Но в вопросе Никодима звучит недоверие, и Иисус это заметил (как явствует из ст. 11). Никодиму никак не удавалось постичь смысл речей Иисуса. Слово мы (11) в ответе Иисуса истолковывают по–разному. Подразумевал ли Иисус учеников? На этом этапе они знали очень мало. Или он имел в виду Отца и Духа? Возможно, хотя сомнительно, что Никодим мог это понять. Или Он вторил слову мы, употребленному Никодимом в ст. 2? Ясно лишь то, что слово мы противопоставлено слову вы, которое, по–видимому, относится ко всем иудеям, не способным поверить в свидетельство Иисуса.
Земное в ст. 12 должно относиться к тому, о чем уже было сказано, и, следовательно, включать новое рождение. Оно происходит на земле, тогда как небесное относится к откровению будущего, когда Царство достигнет своего воплощения. Ст. 13 говорит об обители, из которой вышел Иисус и в которую Он вернется по вознесении. Поскольку небо было его домом, он имел право говорить о небесном. На первый взгляд между ст. 14 и предыдущим отсутствует какая–либо связь. Вознесение Моисеем змея в пустыне было хорошо известным символом заботы Бога о жизни Своего народа, но более глубокая связь заключается в символичности вознесения на кресте — средоточии пребывания Сына Человеческого на земле. Слова должно… вознесену быть свидетельствуют о неотвратимости креста, если верующим суждено приобщиться к жизни вечной — мысль, отчетливо выраженная в ст. 15.
Как правило, в этом Евангелии автор отделяет слова Иисуса от своих собственных, однако в данном случае он этого не сделал. Ст. 31—36 — это, несомненно, комментарий Иоанна. Утверждение в ст. 16 кратко выражает три истины: универсальный характер любви Бога, ее жертвенную природу и ее направленность к жизни вечной. Неудивительно, что этот стих называют «евангелием в двух словах». Настоящее время использованного здесь глагола (иметь) указывает на то, что будущая жизнь мыслится как наличное достояние. Вероятно, это утверждение оспаривалось иудеями, которые привыкли считать, что Бог любит только Израиль, однако оно согласуется с идеей универсальной любви, встречающейся во многих местах Нового Завета. Слово мир используется в обычном для этого Евангелия значении «места, нуждающегося в спасительной Божьей милости». Этим объясняется, почему Иисус пришел спасать, а не судить (17). Дело в том, что мир уже пребывал в ситуации осуждения, хотя неверие в Сына Божьего ее обострило. В ст. 18 разъясняется, что Иисус как Сын Божий есть высшее мерило, разделяющее мир на две части — верующих и неверующих. Указание на веру в Сына Божьего в этом стихе связано с авторской формулировкой цели Евангелия в 20:30,31.
Противопоставление света и тьмы в ст. 19—21 перекликается с идеями пролога (1:5). Люди пребывают во тьме, потому что дела их были злы. Это подразумевает сознательное решение совершать поступки, которые греховны в глазах Бога. Подобные люди ненавидят свет, ибо он проявляет истинную природу их поступков (20). Им противопоставлены те, кто живет светом (здесь они описаны как поступающие по правде). У них совершенно иные цели, ибо они хотят, чтобы в открытости их поступков могла проявляться работа Бога в их душах. Ст. 21 можно истолковать двояко: либо как выражение содержания явных дел, либо как причину прихода людей к свету. Первое лучше согласуется с контекстом. Назначение этого раздела — пробудить веру в Иисуса.
3:22 — 4:3 Иисус и Иоанн Креститель
В этом разделе можно выделить три части: свидетельство Иоанна Крестителя об Иисусе (3:22–30); авторское толкование служения Иисуса (3:31–36); сообщение о фарисеях и решение Иисуса оставить Иудею (4:1–3).
Иоанн переходит к освещению исторической связи между служением Иоанна Крестителя и служением Иисуса. Он не сообщает, какое время отделяет события этого раздела от предыдущих, но приводит название местности. Хотя Иисус уже был в Иудее, Он ушел из Иерусалима в окрестные земли. Знаменательно, что Иисус и Иоанн Креститель крестили в одной и той же местности (23). Спор учеников Иоанна Крестителя с Иудеями дает повод для диалога Иоанна с его учениками. Неназванные иудеи были озабочены ритуальными вопросами, и это означает, что Иоанново крещение отличалось от иудейских религиозных обрядов. Важнейшим моментом крещения Иоанна было требование покаяния, и синоптики показывают, что Иисус продолжил эту традицию. Следовательно, они оба отмежевались от иудейской обрядности. Что же смутило учеников Иоанна? По–видимому, они просто позавидовали большему успеху служения Иисуса.