Новый мир-2. Весна
Шрифт:
Справиться с ними всеми в том моём состоянии не представлялось возможным. Так что я решил сбежать. И, использовав секретный проход во дворце, я смог это сделать.
Вот только Маммон напоследок ударил меня прямо в травмированное тобой сердце, из-за чего и так серьёзная рана стала действительно смертельной. Пусть медленно, но я всё-таки умирал, находясь в бегах, никак не мог исцелиться, и не мог обратиться за помощью к Танатосу или кому-то из аристократов, так как не знал, кто остался на моей стороне, а кто переметнулся к Маммону.
Так что я использовал остатки своих сил, чтобы создать эту спасательную капсулу и отправил её в мир, где ты должен был переродиться, подправив сети причинности таким образом, чтобы попасть на территорию, связанную с твоим новым воплощением.
Я не мог смириться с предательством и тем, что Маммон и его подельники останутся безнаказанными. И потому решил обратиться к единственному, кому, как бы странно это ни звучало, мог полностью довериться.
Тебе.
И я прекрасно знаю, о чём говорю.
Когда стало понятно, насколько большую опасность для Ада в целом и меня лично ты представляешь, я внимательно изучил всю твою прошлую жизнь.
Лучший из лучших, всегда исполнял заказы, которые получал. Без исключений. Я видел немало таких, Преисподняя, куда стекаются души из тысяч миров, полнится “лучшими”.
Тем не менее, конец твоей истории меня действительно впечатлил. И, что важнее, дал понять две вещи.
Первая: в твоём желании убить меня, в отличие от Иблиса, не было ничего личного. И вторая: ты – действительно профессионал, который добивается своей цели, даже когда она настолько абсурдна, насколько это только возможно.
И я отлично запомнил твои “Три закона Жнеца”.
Принятый заказ должен быть исполнен. Заказ считается принятым, когда за него получена оплата. Оплата принимается сразу и в полном объёме. Без исключений.
Оплата моего заказа лежит в шкатулке на другой колонне. Можешь распоряжаться всем этим как захочешь. Однако тебе стоит знать: только с помощью этого ножа ты сможешь пронзить барьер, которым я защитил своё тело.
Пока он существует, я буду оставаться не живым, но и не мёртвым, и ты ничего не сможешь с этим сделать, я об этом позаботился. Так что выбор за тобой, Жнец”.
Перечитав ещё раз письмо от самого Сатаны, я положил свиток обратно на стелу и подошёл к шкатулке. Она тоже открылась без каких-либо проблем.
Сердце пропустило удар.
На мягкой подложке лежал изящный, слегка изогнутый кинжал. Никаких излишеств, никаких вычурностей, бесполезных элементов, которые так любили мои конкуренты по ремеслу.
Это не была декоративная вещь, это было оружие, предназначенное для того, для чего и придумывали оружие: для убийства людей. Единственный отличительный признак, который я себе позволил – вытравленная на лезвии цитата одного из моих любимых писателей.
“Verra la morte e avra I tuoi occhi”.
“Придёт смерть, и у неё будут твои глаза”.
Даже спустя триста лет я с первого взгляда узнал этот кинжал. Я не мог понять, как такое было возможно, и тем не менее нельзя было сомневаться в том, что видели мои глаза.
Оружие, которое я использовал на протяжении многих лет, выполняя заказ за заказом. Мой, Жнеца, кинжал. Око смерти.
Дьявол до самого конца остался Дьяволом.
Я не мог не забрать Око, это была частичка меня, такая же важная, как рука или почка. И, даже откажись я от этого соблазна, без Ока я не смогу убить Сатану, он так и останется сидеть на своём троне в этой расслабленной позе, вероятно до скончания времён.
В том, что Дьявол сделал именно так, как написал, и что как-то иначе пробить окружающую его защиту не получится, я не сомневался ни секунды. А это значило, что свой последний контракт я так и не выполню.
Вообще, говоря откровенно, в этом контракте не было никакого смысла. Это была просто шутка, причём не самая смешная.
В свой последний в первой жизни день я пришёл на встречу с новым клиентом. Обычно я заранее узнавал, кто будет целью, чтобы просчитать риски и понять, будет ли игра стоить свеч.
Тем не менее, в тот раз мне предложили такую сумму, что отказываться было бы глупо, и не важно, кто должен был бы умереть. Как оказалось, всё-таки было важно. Потому что тем, чьей смерти хотели заказчики, был я сам.
Всё здание, где проходили переговоры, заминировали. А люди, явившиеся для обсуждения, либо ничего не знали, либо были смертниками.
Я увидел, как на мой банковский счёт переводятся миллионы, поднял глаза на человека, с которым обсуждал подробности дела и спросил: “Теперь вы, наконец, скажете, кого я должен буду убить?”
И последним, что я услышал, прежде чем прогремел взрыв и моя душа перенеслась в Ад, было: “Попробуй убить самого Дьявола, ублюдок!”
Три закона Жнеца, известные людям по всему миру, были непреложными. Я никогда не нарушал их, и всегда жестоко наказывал тех, кто пытался нарушить их сам. Я получил оплату, а значит цель должна была быть убита, пусть даже это был сам император Преисподней.
Разумеется, я понимал, что реального смысла в этом не было и выполнять этот заказ я не был обязан.