Новый мир. Древние

“Раз, два, три, четыре, пять — я иду тебя искать!” — крутились в голове строчки старинной считалочки. Современные дети о такой даже не слышали. Они вообще слово “считалочка” не знают. Хотя какие они дети! В их возрасте половина населения старого мира уже имела правнуков, другая — мирно отдыхала в мире ином. А этих детьми называют. И ведут они себя так же, даже хуже.

Я грустно вздохнула. Очередные поиски подходили к концу. Нет, я пока не нашла нужный мне объект, но по запаху чувствовала: он уже рядом. Приближаясь к цели,

В голове пронеслось “Твою дивизию!”, а очередной синяк снова напомнил мне, что здесь опасно ворон ловить. Одно неверное движение, один необдуманный шаг — и тебе конец. И самое печальное — меня, в отличие от этих оболтусов, искать никто не будет. Но я к этому давно была готова. В конце концов, в Мертвом городе я жила уже много лет, а что может быть лучше, чем тихо уйти из этого мира в любимом месте.

“Вот он! Точнее то, что когда-то было им…” — подумала я, добравшись, наконец, до цели. Запах подсказал мне, что поиски организовывать надо было гораздо раньше.

— Чем они наверху только занимаются? Или родственники заметили пропажу только спустя три недели? — недовольно пробурчала я себе под нос, переворачивая тело. — Фу, однако! Надо бы пойти проветриться за близлежащий камешек. Или вообще, в соседний туннель.

Отойдя на приличное расстояние, я достала рацию. Такими уже несколько веков не пользовались, но мне было плевать. Все равно современные гаджеты здесь не работали.

Уже много лет все электрические приборы верхнего мира питали башни потока, но сюда их сигналы не проникали. Зато обычные люди довольно быстро привыкли к новшеству, и пронырливые производители этим бессовестно пользовались.

Чтобы уменьшить расходы, они перестали делать хорошие аккумуляторы, ведь техника теперь постоянно заряжалась извне. Экономия, мать ее! Вот только покупатели об этом не знали. Или не хотели знать. Зато время от времени упорно лезли ко мне в город со своими игрушками, не понимая, что они здесь совершенно бесполезны.

Вот и получалось так, что через сто метров эти отчаянные экстремалы оставались без связи, а через двести — все гаджеты просто отключались. А дальше все шло по сценарию: паника, метания, истерики. Ну и потом было три исхода: в лучшем случае я находила человека с кучей ранений и психологической травмой на всю жизнь. Хотя чаще всего подбирала уже остывшие трупы. Ну и самый печальный вариант — город поглощал потеряшку. Он мог сгинуть в кислотном озере или под каменными завалами. И это были еще не самые худшие варианты. Человек мог пропасть там, куда даже я не рисковала спускаться. Все-таки жить мне еще хотелось.

Я печально посмотрела на рацию в руке. Опять предстоял непростой разговор с оператором. Я не знала, по каким критериям их набирали в наше агентство, но стрессоустойчивость у них была практически на нуле. Виктория, моя подруга и по совместительству начальник смены, была единственным вменяемым сотрудником на все отделение.

“Хоть бы Вика, хоть бы Вика! — молила я про себя, включая рацию. — Викуся, звезда моя! Ну пожалуйста, услышь меня! Возьми трубку!”.

Но моим мечтам не суждено было сбыться.

— Оператор Эльза, слушаю вас!

— Блядь, только не ты! — грубо выругалась я, не смущаясь девушки.

— Э? Ев, Евген, Евниг…

— Женя, просто Женя. Прошу тебя. Хорэ искажать мое имя! Не настолько оно и редкое! Пусть так детей уже три столетия не называют, но классику-то в школе еще вроде изучают. Евгений Онегин. Слышала о таком? Только вместо буквы “Й” добавляешь буковку “Я”, и все, дело в шляпе!

— Шляпе? Какой еще шляпе? Не поняла! Хватит путать меня! Раз ты звонишь, значит, случилось что-то очень нехорошее. Ты нашла парня? С ним все хорошо? Сможешь доставить его наверх?

— Слушай, тут такое дело… Найти-то нашла, вот только он не совсем жив. Точнее, совсем мертв. Ну совсем прям.

— Ты уверена? Помнишь главное правило нашего общества? Жизнь — главная ценность! Это основной закон, за нарушение которого следует строгое наказание! Для всех! В том числе и для тебя! Ты обязана проверить! Немедленно подойди и проверь пульс, зрачки, проведи реанимацию! И даже не сомневайся, я доложу о данном разговоре куда следует!

— Э, потише, дамочка! Тут такое дело… Он уже разлагается. Запах стоит будь здоров! И еще. Похоже, он напоролся горлом на штырь. Точнее, упал на него с выступа. На хер он вообще наверх полез? Видимо, принял местных паразитов за выход и полез напролом.

— Каких еще местных паразитов? Иди и проводи реанимацию! Немедленно! Ему всего семьдесят три года! Всего! Совсем молодой! Если он умрет, это будет на твоей совести!

— А про паразитов… Это светлячки! — продолжила я, даже не пытаясь слушать девушку. — Как они здесь выживают и откуда берутся — до сих пор не могу понять. Просто природное чудо какое-то! Но зрелище завораживает. Как будто вся вселенная раскинулась перед тобой в абсолютной тьме. И насчет паразитов. Ты и другие операторы лучше должны знать, откуда вы там все беретесь! Двести человек просто стулья своими задницами протирают, только Виктория по-настоящему работает! Кстати, может, переключишь меня на нее?

— Да что ты себе позволяешь? — заверещала девушка, уже даже не пытаясь себя сдержать. — Я, я… Я на тебя заявление напишу! Тебя арестуют и будут судить! И сдадут на лечение! Таким, как ты, не место в нашем цивилизованном обществе!

— О, а хочешь, я тебе опишу парня? Действительно симпатичный!

Тут я, не стесняясь в выражениях, подробно описала ей, что случается с человеком, когда он две недели мертв и при этом не похоронен. Да, я решила не жалеть ее нежную психику. В конце концов, она знала, куда шла работать.

Оператор службы быстрого реагирования в экстренных ситуациях — это вам не какой-нибудь бьюти-блоггер. Этот человек должен быть серьезным, прошедшим огонь, воду и медные трубы! Желательно старше четырехсот лет! Младшее поколение абсолютно ни на что не годно! Эти “дети” от вида крови в обморок падают, при чрезвычайных ситуациях либо в угол забиваются и прощальные посты строчат, либо прямую трансляцию ведут вместо того, чтобы помочь.

Да им стул на ногу упадет — они сразу все экстренные службы вызывают, рыдают как не в себя. И те приезжают! Потому что по-настоящему экстренных случаев в год случается один или два. При этом эти трагедии освещают так, словно конец света наступил.