Новый мир. Живые и мертвые
Шрифт:
Кто-то кричал о перебоях электричества, забыв, что совсем недавно мы о нем и мечтать не смели. Другие жаловались на качество воды. Качество воды, мать их! Хотя еще месяц назад эти же люди готовы были из лужи пить, так как наш строгий глава не разрешал бесцельно тратить бесценные запасы, вывезенные из всех близлежащих магазинов. Теперь же в поселении работал насос, качавший воду из скважины. Но и тут нашлись недовольные, опасающиеся пить из подземного источника.
Но самой главной проблемой был раздор между новенькими, прибывшими из столицы, и старожилами гарнизона. Ну не могли они ужиться! Москвичи требовали самое лучшее жилье, давно обжитое
“М-да! Распустил Владислав своих подчиненных, распустил!” — грустно думала я, выслушивая очередной поток брани, обрушившийся на меня от начальницы столовой. Женщина бушевала из-за пропажи партии продуктов, а еще ее возмущало упорное нежелание работать группы новеньких, отправленных поварам на помощь.
Я ее хорошо понимала. Новоприбывшие не привыкли жить как мы. Они в своей больнице не готовили припасов, не тренировались до изнеможения на стрельбищах. Глядя на наши луки и стрелы, многие из них вертели пальцем у виска, искренне не понимая, почему мы не хотим использовать в борьбе с тварями военную технику, которой в ангарах полно. Ведь можно же бахнуть со всей силы и разнести монстров на мелкие кусочки!
“Ну да, а потом смело умереть под лавиной взбешенных трупов”, - усмехнувшись, подумала я. Вот только люди Владислава упорно не хотели понимать очевидного. Видя, что эту проблему так просто не решить, я дала задание Эле объяснить новеньким, почему мы деремся именно так, а не иначе. Но даже ее харизмы и обаяния не хватило, чтобы убедить особо недоверчивых.
Я очень надеялась на поддержку Михалыча и Темыча, и те вроде как сначала искренне хотели помочь, но взаимная неприязнь не дала им этого сделать. Еще до начала приема граждан они начали спорить и ругаться, а после слов Темыча о намерении навестить “милую Юми” Михалыч вообще как с катушек слетел.
Дав в челюсть бывшему лучшему другу, мужчина умчался к своей любимке, забыв об обещании во всем мне помогать. Темыч же после побега оппонента ушел в себя. И даже Даша, ворвавшаяся к нам, чтобы увидеть папу, не смогла расшевелить мужчину. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что я решила его не тревожить, полагая, что друг Лекса не просто так это делает: он следит за монстрами.
Во всей этой истории, пожалуй, единственным плюсом было появление новых врачей, ученых и военных. Вот кто не отлынивал от дела! Наш местный врач Яков Давидович был в полном восторге от пополнения. А уж как он радовался, когда увидел оборудование, которое сумели вывезти его коллеги! Мужчина с новоприбывшими полностью оккупировал местный госпиталь, выделив львиную долю здания под лаборатории для исследования вируса, и с утроенной силой занялся работой.
Жорик тоже был рад профессиональным военным. Теперь в случае прорыва мы могли использовать самоходное орудие. Но и про свои баллисты и арбалеты он не забыл. Заставлял новеньких тренироваться день и ночь, показывал, рассказывал, и те его слушались! Все-таки дисциплине и выдержке солдат можно было только позавидовать. Они не считали наши методы борьбы чем-то глупым и неоправданным. Наоборот, с энтузиазмом укрепляли стены и башни, изучали самодельную технику и помогали разрабатывать эффективные ловушки на поле, за территорией гарнизона.
“М-да!
“Нет, это просто невозможно!” — фыркнула я и остановила прием граждан. Мне надо было отдохнуть и подумать, что делать дальше. Меня поставили главной, но я даже не представляла размах проблем, накрывших гарнизон. Зато стала понимать, почему друг стал таким нервным. Я была у власти всего ничего, но уже готова была разорвать всех и вся, а после стырить у Клавдии Семеновны бутылку “беленькой” и уйти в недельный запой. Хотя раньше тяги к алкоголю за мной не наблюдалось.
А еще я очень злилась на Лекса. Тот уехал рано утром на следующий день после нашего разговора и даже не попрощался. И если бы Илья не пришел и не разбудил меня, чувствую, я бы так и продрыхла до возвращения друга.
Выйдя на улицу, я неспешно посеменила по дорожке, ведущей на плацдарм. Главная наша проблема была очевидна — раскол. И мне надо было срочно что-то с этим делать. Как-то сплотить жителей. А еще заставить обленившихся новеньких работать.
Я, конечно, все понимала: в больнице гражданские в основном сидели по палатам и ждали очередной атаки. Может, изредка помогали в столовой, но всю основную работу по обеспечению людей взяли на себя те же военные и медперсонал. Так что теперь надо было как-то исправлять ситуацию. А еще по максимуму укрепить наш гарнизон. Очередная атака была не за горами, и я боялась, что с такими силами мы просто не выстоим.
От жутких мыслей мне стало не по себе. Я остановилась и сделала глубокий вдох, не понимая, что делать и как бороться с проблемами. Страшные предчувствия не давали расслабиться, и в голову постоянно лезла мысль, что, несмотря на возражения Лекса, все-таки стоит разработать план побега. Так, на всякий случай. Все лучше, чем ничего. И вот для этого я и отправилась к Жорику. Я была уверена, что он полностью изучил наше убежище, а значит, знал, есть ли в гарнизоне какие-то скрытые ходы, через которые можно незаметно вывести людей.
Но добраться спокойно до пункта назначения у меня не получилось. Не успела я выйти на площадь, как услышала крики. Не понимая, что происходит, я побежала на шум и увидела две небольшие группы, возглавляемые Элей и Андреем. Мужчина и женщина ругались и, казалось, готовы были броситься друг на друга.
— А я говорю: мы не будем этого делать! Да это же полный тупизм! Вы еще нам пращи выдайте и камни к ним! А что? Давайте уж вернемся в каменный век! — кричал Андрей, но он плохо знал Элю. Она была просто несгибаемой женщиной. А еще жутко упрямой и взрывной.
— Ты будешь делать то, что я говорю! — сузив глаза, прошипела Эля, а у меня по спине побежали мурашки. Я знала этот взгляд. Именно с таким выражением лица она когда-то отдала приказ убить всех людей Ворона. Понимая, что запахло жареным, я вклинилась между двумя группами и, пытаясь сделать максимально грозный вид, произнесла:
— Так, что здесь происходит? Вы чего кричите на весь гарнизон?
Получилось не очень убедительно. В самый ответственный момент мой голос дрогнул, и я снова перешла на писк. Это было обидно, ведь я так хотела хоть в чем-то походить на Лекса. Но еще обиднее было видеть лица Андрея и Эли. Нет, в них не было злости или недовольства. В них отчетливо читалось чувство жалости. Ко мне, главе гарнизона.